Валерий Ильичёв - Соблазн [сборник]

— А если он на очной ставке подтвердит свои показания?

— Так это будет всего лишь его слово против моих оправданий. И ещё неизвестно, кому присяжные заседатели с большим доверием отнесутся. Брось, подполковник, делать хорошую мину при плохой игре. Без револьвера, который пролаял в заброшенном кафе, твои обвинения пустой звук и ничего не стоят.

— Рано ты посчитал себя неуязвимым объектом для следствия. Представление только начинается. Имеются все основания для твоего задержания. Так что собирайся. Посидишь в камере вместе с уголовниками и сам на допрос запросишься.

— Это нарушение инструкции. Я как сотрудник полиции должен содержаться отдельно от уголовников.

— А у нас руководство СИЗО бестолковое, наверняка, перепутает, кто и с кем сидеть в камере вместе должен.

— Понятно, только меня не запугать.

— Знаю, но в постоянной тревоге за свою жизнь не поспишь в камере пару суток и станешь податливее.

— Лучше скажи, Сергеев, ты так усердствуешь из-за тупого служебного рвения или заказ важных людей выполняешь?

— Зря ты это спросил. Теперь я уж точно постараюсь твою вину доказать. Наденьте на него, ребята, наручники. Авось, гонора поубавится.

Уралова вывели из дома и посадили в машину. За окном замелькали рестораны, магазины, цветочные клумбы и деревья. И Уралов с тоской осознал, что вероятно, долго не увидит привычных картин жизни города.

В СИЗО его оформили без излишних проволочек. Войдя в камеру, сыщик настороженно всмотрелся в лица уголовников. Двоих из них он в прошлом арестовывал. Узнав его, тщедушный Горох глумливо заметил:

— Вот так нежданная встреча, начальник! Добро пожаловать! Представься, по какой статье к нам приземлился?

— А может быть тебе отчёт в письменном виде предоставить? Я по вашим воровским порядкам жить не собираюсь. Лучше покажи мне свободные нары или свою более удобную уступи.

— Хорошо держишься, начальник. Только посмотрим, как потом запоёшь, когда к авторитетам или в пресс-хату попадёшь.

— Не пугай ежа голым задом.

Высокий жилистый Кот поспешил вмешаться:

— Хватит, Горох мельтешить без толку. Видишь, опер немного не в себе пребывает от перемены обстановки. Пусть немного попривыкнет. А ты, Уралов, уясни своё новое положение. Мы здесь в камере воры правильные и притеснять тебя за службу в ментовке не станем. Тем более, лично к тебе у братвы за полицейский беспредел претензий нет. Но давай договоримся: ты в наши дела не лезешь, а мы твоими бедами не интересуемся. Вон те нары свободны. Занимай.

Уралов, стараясь держать сокамерников в поле зрения, прошёл и, заняв указанное место, погрузился в размышления:

«Пока всё складывается не так уж плохо. Меня поместили в камеру к обычным уголовникам и не дали команды давить физически. Ну, а морально меня не сломить. Я знаю все ментовские «примочки» и подожду следующего шага следователя».

Сокамерников явно смущало присутствие сыщика. Они говорили мало и приглушённо, искоса посматривая на необычного соседа. День прошёл в чередовании приёма пищи. Здесь эта процедура позволяла хоть немного отвлечься от нудного провождения времени.

Наступил час отбоя, и Уралов понял, что ему предстоит тяжёлая ночь. Он привык в ночных засадах компенсировать недостаток сна дремотой в «позе ямщика», склонив голову на грудь и опираясь предплечьями на колени. Наблюдающий за ним Кот сочувственно заметил:

— Не тревожься, начальник. Ты теперь наш, можно сказать, человек по эту сторону решётки. Я поставлен ворами соблюдать порядок вкамере, и никто тебя без моего разрешения не тронет. Ну, а если придёт с воли «малява» с приказом тебя замочить, то извини, я его выполню. А пока ложись и отдыхай без боязни.

Но Уралов предпочёл до утра не ложиться. Сразу после завтрака дверь в камеру открылась, и конвойный вызвал его на допрос, приказав захватить все вещи. И сыщик приготовился к новому повороту в судьбе. Следователь, старательно отводя глаза, молча, положил перед ним бланк подписки о невыезде. И сыщик понял, что на самом верху принято решение выпустить его из СИЗО. Он поинтересовался:

— Отчего вдруг такая милость?

— Не от меня зависит. Я бы подержал тебя в камере для твоей же безопасности.

— Тут наши интересы не совпадают. Как говорится, до следующего свидания.

— Я бы на это на твоём месте не надеялся. Можешь идти.

И Уралов понял:

«Этот сочувствующий мне следак дал ясно понять, что принято решение о моей ликвидации. Важные персоны боятся моих показаний. Надежд на спасение нет».

Сыщик вышел на улицу и с наслаждением вдохнул свежий воздух свободы. Сев в громыхающий на рельсах трамвай, он с наслаждением наблюдал через окно за суетой пешеходов, спешащих по делам и не осознающих ценности своей личной свободы. И никому не было дела до его бед и близкой кончины.

Приехав домой, Уралов сразу лёг спать. Очнулся он от тяжёлого забытья лишь в шесть часов вечера. Подойдя к холодильнику, Уралов убедился, что тот пуст. Надо было идти в магазин. Но он медлил, опасаясь нападения на улице. Это его разозлило, и сыщик с трудом отбросил сомнения. Он заставил себя выйти на улицу и, стараясь идти медленно, направился в магазин. Каждую секунду Уралов ожидал нападения, каждой клеточкой тела ожидая удара ножом или пули снайпера. От тревоги за свою жизнь на лбу выступил пот, и заломило в висках. Сыщик обречённо подумал:

«В таком напряжении я долго не протяну и скончаюсь от инфаркта без помощи киллера. Икак уголовники живут в постоянной тревоге, опасаясь ареста? Вот у меня уже и появилось к ним сочувствие. Неужели, прав Кот, говоря, что я теперь с ними по одну сторону решётки?»

Усилием воли Уралов подавил ощущение обречённости и зашёл в магазин. Сделав покупки, он вновь вышел на улицу. Теперь он чувствовал себя увереннее. Сыщику казалось, что раз он уцелел по пути за покупками, то его не тронут и на обратном пути.

Едва зайдя во двор своего дома, Уралов заметил сорокалетнего мужика в джинсовом костюме, который пытался открыть дверцу его «Лады». Он не знал, кто этот человек: вор или сотрудник спецслужб, пытающийся установить в его машине «прослушку». И потому решил подождать развития событий. Наконец, очередная попытка удалась и дверца открылась. Мужик сел за руль. И Уралов решил пресечь попытку угона. Но он успел сделать только первый шаг. В этот момент раздался оглушительный взрыв, и машину охватило огненное пламя.

Осознав, что по воле случая вместо него погиб угонщик, Уралов поспешно покинул место происшествия. Удаляясь подольше от дома, сыщик всё больше осознавал обречённость своего положения. Здесь в городе ему грозила постоянная опасность. Он не знал, как ему поступить и бесцельно брёл по улице. Внезапно работающий в витрине магазина телевизор привлёк его внимание. Прервав рекламу, на экране возникла дикторша и сообщила: