Валерий Ильичёв - Соблазн [сборник]

— А мне это зачем?

— А врагам отомстить не хочешь? Или о друзьях вспомни. Мы можем «тачку» и для шутки сжечь. Если мужик с юмором, то не обидит ся. Мы берем недорого: триста «баксов» за одну сожженную машину. Но если оптом — то скидка. За три машины, припаркованные рядом, возьмем всего семьсот «зеленых».

— Слушай, а ведь есть кандидаты на возмездие. Как раз три «тачки». Все стоят вместе в одном дворе.

— Отлично, диктуй адрес. Двести «баксов» отдашь сейчас, остальные после выполненного заказа. Срок — максимум неделя. Работаем без выходных — только ночью. Сбоев пока не было. Так что не сомневайся!

Поколебавшись, Соков вручил аванс:

«Похоже, этот отморозок не врет, Сегодня вечером отгоню свою иномарку в автосервис на профилактику. Если менты заподозрят неладное, то получат объяснение, почему в момент поджога моя «тачка» там отсутствовала».

И Соков энергично потер ладони: он был доволен совершенной сделкой.

Теперь каждое утро Соков, проснувшись, нетерпеливо бросался к окну в надежде увидеть результаты своего заказа. Но напрасно! Шли дни, и к концу второй недели он понял, что его нагло «кинули»:

«Я сам виноват, поверив первому встреч ному отморозку! А все из-за этих козлов, ставящих свои тачки напротив моего «Мерса». Хорошо еще, что хоть рыжий «качок» укатил в отпуск и теперь я смогу выезжать без особых усилий. Но ведь он все равно вер нется!»

От предчувствия новых скандалов Со ков мрачнел. С момента неудачного заказа прошел месяц, и Соков стал забывать о двухстах долларах, Но однажды под утро его разбудил не будильник, а телефонный звонок. Знакомый с хрипотцой голос зву чал с неподдельной гордостью:

— Посмотри в окно: заказ выполнен. Из вини, что задержались: у нас были неприятности, и пришлось залечь на дно. Сейчас все нормально! Можешь посмотреть на нашу работу. Красота — сам любуюсь!

С дурными предчувствиями Соков бросился к окну и застонал от горя: костер из его любимого «Мерса» полыхал ярче, чем соседние потрепанные «Жигу ли».

— Эй, где ты там? Онемел от радости? Давай договоримся, где и как передашь остальные «баксы». Да что же ты молчишь? Слышишь меня?

— Да, слышу. Приходи завтра в офис.

Положив трубку, Соков подошел к окну и обречёно прислонил пылающий лоб к прохладному оконному стеклу. Пламя до горающих машин постепенно ослабевало и лишь едкий, дурно пахнущий дым беспощадно заполнял узкое пространство двора, окруженного равнодушными домами исполинами.

Металлический скрежет резанул по нервам. Долгов с ужасом наблюдал, как из иномарки, в ко торую он врезался, вылезают два дюжих громилы:

«Ну, все, я пропал. И сказать нечего: моя вина. Резко свернул из первого ряда к голосующей у тротуара бабе. Жаждал срубить лёгких денег».

Один из здоровяков открыл дверцу «Жигулей» и рывком вытащил Долгова наружу:

— Ну что, земляк, делать будем? Ты по смотри на поврежденное крыло «мерса». Да твоя колымага даже в новом виде и полови ну ремонта не окупит. Ее даже на запчасти не пустишь. Так что гони деньги.

— Не отрицаю, я виноват. Но денег нет: я уже два года без работы. Извозом только на бензин и еду зарабатываю. Отпустите, братки, с миром.

— Ну, тогда без жилья останешься!

— И квартиры нет: при разводе жене с детьми оставил. А сам у сестры в коммуналке временно прописан. Вот посмотрите паспорт — не вру!

— Значит, взять с тебя нечего? Рано радуешься, дядя. Мы как раз заказ получили на здоровую почку. Станешь донором для богатенького клиента.

— Да вы что, мужики, за чуть погнутое крыло погубить меня хотите?

— Не суетись зря! И с одной почкой жить можно! А по справедливости мы тебе за нее за вычетом ремонта еще пару тысяч «баксов» отвалим. Гуляй — не хочу. Все по понятиям. Куда его повезем, Колян, в «Склиф» или к доктору Боткину?

До этого молчавший водитель иномарки, включаясь в игру, хмуро покачал головой: —Боюсь, не пригоден он в доноры. Ему уже за сорок, а шеф приказал здорового паренька подыскать лет двадцати.

— Тогда что делать будем?

— Отвезем его все-таки к хирургу. Пусть ему ногу отрежет, а потом посадим в переходе на гармошке играть. За пару недель он нам на новое крыло насшибает. Да не бойся: под общим наркозом больно не будет.

— Проявите милость. Я обязательно отдам. Побегаю по знакомым и насобираю.

— Нам незачем светиться перед лишними свидетелями. Ладно, не будем тебя калечить. С твоей жалкой миной и так подавать будут. Паспорт и права твои забираем. Вернем, когда расплатишься. А сейчас отвезем тебя на точку, где будешь работать. Это, правда, не центр, но за день насшибаешь в переходном тоннеле достаточно. Каждый вечер часов в восемь будем забирать выручку.

— Да вы что ребята? Я — кандидат технических наук, специалист по оптическим приборам. Не стану я с протянутой рукой стоять!

— Ну, так выбирай между почкой и нищенством.

У тебя пять секунд. Если даёшь согласие, то садись в свою колымагу и езжай за нами.

Они притормозили возле подземного перехода в новом районе города. Колян, выйдя из машины, властно ткнул пальцем в сторону лестницы, ведущей вниз:

— Вот здесь и начнешь. И не вздумай глупить. Везде найдем, и пощады не будет.

Когда «Мерседес» отъехал, Николай весело рассмеялся:

— Как тебе пришло в голову сыграть под мафиози?

— Он сам подсказал, назвав нас «братками». К тому же физиономия у тебя, Колян, чисто разбойничья. Никто и не подумает, что ты моряк и старшина второй статьи. А тачка не твоя, а твоего брата.

— Значит, и моя внешность пригодилась на праведное дело. Иначе с этого лихача хренова на ремонт ни копейки бы не получили. А у меня отпуск заканчивается. Так что про почку ты здорово придумал.

— Сам не знаю, почему такое брякнул, но пришлось кстати. Мужик здорово перепугался. До сих пор дрожит от страха. И приятели громко рассмеялись.

А Долгов всю ночь не спал:

«Хоть и далеко от моего дома нищенствовать буду, но вдруг знакомые случайно увидят. Вот позор! Надо замаскироваться. Завяжу, как чалму, белое полотенце, надену черные очки. У племянника возьму детскую дудку. Когда в нее гудит, то мой дворняга Кузька ей подвывает. Пусть дает концерт. Животным охотнее помогают. Да и мне проще просить не для себя».

Утром Долгов взял картонную коробку и после некоторого раздумья написал: «Приют для кошек и собак. Спасибо за сочувствие!»

Изменив внешность, он подошел к зеркалу и, осмотрев себя, остался доволен:

«Ну, и вид у меня, как у городского сумасшедшего. Я бы сам себя не узнал».

С этого дня люди начали привыкать к странноватому чудаку в тоннеле, усердно выдувающему из детской дудочки пронзительно визгливые звуки. Недовольно морщась, они искренне сочувствовали тоскливо подвывающей музыканту черной дворняге. Мелкие деньги сыпались в коробку с завидным постоянством.