Николас Фрилинг - Ать-два!

— А если тут окажется голая женщина?

— О, да это часто происходит. Клаудин, голая, прыгает как мячик.

Он взял в рот что-то странное.

— Что это?

— Понятия не имею. Это что-то коммунистическое. Что-то радиоактивное из Японского моря. Так написано на баночке, — ответила Клаудин.

— Я расскажу вам, зачем я приехал, — сказал Ван дер Вальк, после того как заставил себя проглотить странные кусочки. — Я хочу знать все о битве при Дьенбьенфу.

— Бог мой. — Жан-Мишель сразу стал серьезным. — Уйма вопросов, оставшихся без ответа. Я был там незримым духом, как ты понимаешь. Мы рассчитали, что, если у Вьета сто пять артиллерийских орудий, лагерю понадобится тридцать тысяч тонн технологических материалов для защиты. Они нашли три тысячи на месте, срубив деревья. Две тысячи были доставлены по воздуху. Остальное вызвало затруднение, что было впопыхах забыто.

— Нет-нет, меня интересует не профессиональная статистика, а люди.

— Ланглэ теперь генерал, Бижар наконец тоже. Бречиньяк ушел из армии, и я вижусь с ним время от времени…

— Не сейчас, тогда.

— Тогда… все было странным тогда. Двуличие и притворство. Смотря на это с сегодняшних позиций, трудно поверить, что десять тысяч человек были брошены в ночной горшок без всякой защиты. Вьеты знали наперечет количество таблеток аспирина в пузырьке каждого… им было известно каждое орудие, каждое укрытие, каждая радиограмма. Это не имело значения, конечно — мы могли уничтожить их артиллерийским огнем в ту же секунду, как только они высунулись бы. Что поразительно — несмотря на все, мы почти сделали это. Понимаешь, в апреле, после месячной осады, Бижар высадился с тысячью парашютистами и всыпал им по первое число на «Гюгете» и «Эльяне». Тебе известно, что до последнего дня мы удерживали «Эльян»? Как только вспомню, что вызвался добровольцем прыгнуть туда!.. Надо помнить, что всех, кто побывал там, эта тема сводит с ума. Если твою женщину убил из автомата кто-то, кто был там… я (а) нисколько не удивлюсь, и (б) ты никогда его не найдешь.

— Это более или менее совпадает с моим собственным выводом, — пробормотал Ван дер Вальк, — но я должен попытаться добраться до верховий, откуда все началось, пока не смогу прийти к какому-то заключению. У меня нет оснований предполагать, что «он был там», — это моя смутная догадка. Она была в Ханое. Это известно из официальных источников. Мое первое предположение, что у нее мог быть там любовник. Ты не сумеешь припомнить кого-то, кто мог бы это знать?

— Надо подумать, — сказал Жан-Мишель несколько уклончиво. — Возможно, сумею.

— Что это значит — «возможно»?

— Эта тема сводит их с ума, как я уже сказал. Они тщательно находят объяснения тому, что делали в то время и что тогда казалось оправданным, а теперь кажется чудовищной глупостью. Они просто проглотили язык. Допустим, что твоя девушка имела любовника, допустим, что она сделала что-то безрассудное, допустим самое невероятное и предположим, что ты найдешь тех, кто знает это, — ты никогда не добьешься от них подтверждения.

— Я хочу продвигаться медленными шагами, — сказал Ван дер Вальк мягко.

— Поедем ко мне в офис утром и посмотрим, что мы сможем откопать.

— Но я не хочу терять слишком много времени в промежутках.

Жан-Мишель улыбнулся:

— Мне бы уже следовало узнать тебя, ведь начнешь копать, как важный старый барсук. Дай мне подумать. Зачем тебе на самом деле кто-то, кто был там? Может оказаться так, что этот человек руководил какой-нибудь маленькой группкой, например отвечающей за крем для ботинок, и не способен больше думать ни о чем другом. Лучше найти кого-то, кто был в Ханое. — Он потянулся за телефонной книжкой, которая пряталась под кожаной обложкой с вытисненной золотом надписью «Полное собрание сочинений современных прозаиков». Что-то бормоча, он склонился над ней, а потом снял футляр с маленького жирного кожаного поросенка, пояснив ошеломленному Ван дер Вальку: — Когда раздаются гудки, его глазки загораются: зеленый по правому борту и красный — по левому… Месье Мари?.. Это Тулон, фирма «Напряженные системы». Послушайте, месье Мари, будьте так добры, я хотел бы спросить, с вашего позволения… Это касается моего зятя, он комиссар полиции в Голландии, сейчас у меня в гостях… Дела, в некотором роде. У него есть один странный вопрос, а поскольку вы все-таки специалист, не согласились бы вы поговорить с ним… Да, конечно. Я переведу… Около семи тысяч кубометров, я бы сказал… Нет, конечно, они не могут. Без сомнения… Разумеется, пришлите документы, и я дам вам тогда ответ через сорок восемь часов. С удовольствием… Да?.. Арматурное железо? Да, я знаю. Правильно… Очень благодарен… Уф! — Он неистово курил. — Даром от него ничего не получишь и очень мало что получишь за полпенни. Старый мерзавец. Но он готов встретиться с тобой.

— Он может получить семь тысяч кубометров свежего воздуха и с меня.

— Не шути так. Он с радостью это сделает. Это забавная старая свинья, но он влиятельная персона в Марселе. Нет, не волнуйся. Я могу это сделать за десять минут. То, что я сказал «сорок восемь часов», — это ерунда. Как я уже говорил, он знает всех. Давай-ка посмотрим теперь… Ты хорошо знаешь Марсель? Знаешь Лес-Каталанс? Знаешь побережье? Примерно через два километра отсюда есть один ресторан на берегу, открытая терраса, которая называется «Ле Клоун Верт»… Будь там в десять… Низенький седой человечек. Был экспертом по материально-техническому обеспечению в Ханое.

Клаудин, эта замечательная женщина, ни слова не произнесла за целый час.

«ДС» Жан-Мишеля высадил Ван дер Валька среди пальм и полицейских на вокзале Тулона как раз вовремя, чтобы успеть на пригородный поезд в Марсель. Ливень не прекращался ни на минуту, так что ландшафт Прованса был представлен только грязными выбоинами и лужами, а лес выглядел так же нелепо, как Уинстон Черчилль на роликах. Марсель показался ему похожим на Ноттингем, и он вспомнил, как один его знакомый пилот, увидев древний исторический Харлем, пропитанный духом Франса Халса и Уильяма Молчаливого, задумчиво произнес: «Ну прямо как Стейнс в воскресный день». Такси доставило его на набережную. «Ле Клоун Верт» оказался бетонным блокгаузом, оформленным в мавританском стиле. Один из сотни ему подобных, разместившихся вдоль волнореза между пляжами Вьюпорт и Прадо. У черного входа ресторана выгружали из фургона картошку. Окна на фасаде были закрыты ставнями, но дверь, окруженная табличками с эмблемами туристических клубов, неохотно поддалась. Ван дер Вальк ступил на покрытый кафелем пол, который уборщица мыла шваброй.

— Закрыто, — объявила она, — и поосторожней с моим полом.