Татьяна Александрова - Порою жизнь как детектив

Она представила себе, как все представители знака Весов бегут с кем-то на встречу. А потом в — ЗАГС. Регистрироваться. Или разводиться?..

Ей стало так весело!

А какой сегодня день?

Был еще только понедельник.

Не клевало. Наверно, рыбки спят — тихий час. По времени — как раз половина первого. Хотя, с утра тоже поклевок было мало, два окушка и три подлещика — вот и весь ее улов. Зря она только встала так рано, в половине седьмого! Правда, Рыбак говорит, что надо с восходом вставать, тогда толк будет. Но это нереально. Он так может — Рыбак настоящий.

Но вчера пока приехали, перекусили, скорей в «море» — так рыбаки называли это огромное озеро. Сидели с удочками до тех пор, пока можно было различить поплавок. Потом костер, ужин. Ужин был не по-настоящему рыбацкий — без ухи, потому что никому из них четверых не удалось поймать крупных хищников — ни щучки, ни окуня. А с одними плотвицами — какая уха! Вот и ели курочку да котлетки, припасенные дома. Запивали, конечно, водочкой. Рыбалка! Просидели до середины ночи, развлекая друг друга воспоминаниями прошлых удач.

Когда она ложилась спать, рыбаки еще сидели у костра. Кругом стояла удивительная тишина. Такой никогда не бывает в городе. Темное небо, усыпанное яркими звездами, молча рассматривало всех не уснувших на Земле. Один край неба был светлее других. Наверное, там ночевало Солнце. И еще три странные широкие линии пересекали купол неба с севера на юг, почти соединяясь на еле видном горизонте. Рыбачка понимала, что это — следы улетевших в дальние края самолетов, но ей хотелось думать, что это тайные, хорошие знаки, которые посылает ей небо…

Холм, поднимающийся от озера к лесу, был весь в огромных валунах. Они лежали здесь много лет и видели не одну сотню рыбаков и рыбачек и тысячи разгорающихся и затухающих костров.

Вчера их встретил чибис. Перелетая с одного валуна на другой, он задавал им свой традиционный вопрос. И, не получая ответа, волновался все больше. Рыбачка сказала ему слова детской песенки: «Мы твоих не тронем чибисят». Как будто поняв их незлые намерения, чибис замолчал, продолжая сидеть неподалеку.

— Клюет, у тебя клюет! — Это муж Рыбачки с соседней лодки разглядел пошедший ко дну поплавок ее удочки…

— Подсекай скорее! Вот, молодец! Тащи! Только в лодке не вставай — опрокинемся.

Она подняла удилище с трудом. На том конце лески яростно сопротивлялся крупный окунь.

Он бился что было сил, оказавшись в неприятной, незнакомой ему воздушной среде. Рыбачка не знала, что ей делать, как дотянуться до рыбы. Друг Рыбачки помог ей, сняв окуня с крючка.

— Хорош, гусь! Попался?! А ты удачливая! Ни у кого не клюет, а тут такой окушок приличный.

Он бросил окуня в бидон, отчего тот забился еще сильнее, издавая ударами хвоста оглушительные звуки.

— Тише ты, нам всю рыбу распугаешь, — сказала Рыбачка окуню и стала насаживать нового червячка. Она старалась не подавать виду, что ей ужасно неприятно брать в руки склизких, извивающихся червяков и насаживать их на крючок. Иногда даже разрывая их пополам! Но Рыбачка повторяла про себя: «Как же они все могут, и ничего…» Но на лице ее все же возникала гримаска отвращения. Помимо воли. Друг Рыбачки только улыбался, замечая это. Ему она нравилась, и очень нравилось то, что он встретил наконец ее, ту, которая разделила его страсть к рыбалке. Это было здорово!

А у Рыбачки это был первый окунь… давно…

…Она подсекла, подняла удочку и с досадой сняла с крючка маленькую рыбку.

— Ерш! А берет, как большой.

И опять воцарилась тишина.

Солнце прилично припекало. Над озером носились неугомонные стрекозы и садились на красный поплавок. Легкий ветерок иногда рябил воду, подгоняя поплавок к камышам. Внезапно там, в камышах раздался громкий всплеск. Щука! «Наверно, пообедать пришла», — подумала Рыбачка…

…Щука размотала леску жерлицы и ушла в камыши. И когда только успела? Они с Бригадиром встали затемно проверить жерлицы, — а поставили их вчера, когда уже было темно. И все равно не успели!

Глухой северный лес давил тишиной. Даже птиц не было слышно. Неужели еще спят? Да нет, и вчера, когда они пришли сюда, на озеро, она тоже птиц не слышала.

Озеро окружал лес, подход к воде был только в одном месте, все берега заросли. Здесь на сотни верст не было ни души. Только охотники да рыбаки приезжали сюда из дальнего военного городка. Доехать можно было только до речки, бросить там машину, перебраться на другой берег и топать несколько километров до озера. Зато здесь была такая рыбалка!

Рыбачка знала, что Бригадир эту поездку организовал для нее, и была благодарна ему за это. Жизнь в военном городке была тихой, скучной, однообразной. Один кинотеатр, одно кафе, кругом лес и военные площадки. И одни и те же лица.

А здесь — нетронутая природа. Говорят, запросто можно встретить медведя, и что еще хуже — медведицу с медвежатами. Это только в кино они такие милые, а в жизни, — говорил Бригадир, — агрессивные и злые. Офицер, друг Бригадира, однажды ружье от страха потерял — за ним гналась медведица!

Рыбачка, широко раскрыв глаза, слушала байки бывалых охотников. Она никогда не смогла бы стать охотницей, потому что очень любила животных. А вот рыбки, бьющиеся на крючках, не вызывали у нее никакой жалости.

А Бригадир смотрел на нее и думал: «Несправедливо со мной жизнь обошлась, встретил именно ту, которую всегда хотел видеть рядом, а она — чужая жена».

Щук тогда сняли с жерлиц целых одиннадцать штук! Уха была отличная, наваристая, такая вкусная. Рыбачка ела вместе со всеми, сидя у костра на пенечке, среди молчаливых деревьев, затерянная у северного глухого озера, и была просто счастлива…

…Ухи осталось на донышке. Рыбачка разделила все ребятам. Рыбак разлил остатки водки сыну, себе, хотел и Рыбачке налить, но она отказалась, улыбнувшись: «Я штурман, мне нельзя».

Собрались быстро. Попрощавшись с дивным озером, чуть поплескивающим им вслед легкой волной, рыбаки тронулись в путь. Обратная дорога нравилась Рыбачке так же, как и дорога сюда, в эти благословенные места в середине России. Она прикрыла на минуту усталые от недосыпа глаза. Скоро они высадят в небольшом городке Рыбака и его сына и помчатся домой, в свой беспокойный город. Она опять увидит по дороге печальные полузаброшенные деревни, в которых они с Мужем привыкли покупать ягоды и огурцы. Хотя у них на базаре в городе все было в изобилии, а, может, и дешевле, но им нравилось покупать у старушек, молча стоявших у своих покосившихся домов, с надеждой глядевших на проносящиеся мимо машины…

А потом будет самое замечательное в этой дороге — маковое поле. Рыбачка каждый раз просила остановиться здесь.