Фрэнк Грубер - Монахи-молчальники

— У меня нет на это времени, — возразил Танкред. — Я работаю над новым романом и должен для этого отправиться домой.

— Тс-с, тс-с, мистер Танкред, зачем лезть в бутылку? Ваши чувства задеты из-за того, что я немного поиграл с вами. Но ведь игра того стоила, не так ли? Вы здесь, то есть там, где я и хотел, и вы определили место, где находятся сокровища… богатство, покоящееся в земле вот уже пятнадцать Столетий.

— Скажите мне одну вещь, Черный Петер, — с трудом проговорил Танкред. — Это вы убили того человека в Гамбурге?

— Он был вор, — любезно объяснил Черный Петер. — Пытался вести со мною двойную игру… а также со своей кузиной. Разве это не так, Гелена, моя дорогая?

— Но он вывел вас на меня. Он был нацистом и командовал патрулем, который нагрянул в монастырь траппистов. У него было мое имя, которое он узнал… — Танкред умолк и внимательно посмотрел на Черного Петера.

Шеф югославской тайной полиции ответил ему столь же пристальным взглядом:

— О чем вы сейчас думаете, мистер Танкред?

— Пытаюсь кое-что представить, — медленно ответил тот. — Как мог выглядеть человек вашей комплекции семнадцать лет назад… в одеянии траппистского монаха?…

— Я напоминаю вам брата Амбросия?

— Он был святым человекам. Я не говорил с ним и не думаю, что больше раза, да и то мельком, видел его лицо.

— Вы были очень усталым в ту ночь. Спали как убитый. Я мог бы снять идентификационный жетон с вашей шеи, а вы об этом даже не узнали бы. Однако я все же глянул на него.

— После Гамбурга я снова посетил монастырь. Отец Селестин сказал мне, что брат Амбросий был немцем.

— Я бегло говорил по-немецки, — заверил Черный Петер. — Helena, Liebchen, dieser Americaner ist ein dummer Kerl. Nicht wahr? [10] Гелена, любимая, этот американец глупый парень. Не так ли? ( нем. ). — Он улыбнулся Танкреду.

— Я также говорю по-венгерски и по-французски.

— Брат Амбросий провел в монастыре шесть лет, — не отставал Танкред.

— В течение которых я обучался у брата Луи. Это он научил меня латыни и помог мне с манускриптами. К несчастью, я был не из того материала, из которого делают монахов. Особенно для ордена траппистов. Их устав больно уж суров.

— Шесть лет в траппистском монастыре, — не унимался Танкред, — это долгий срок для молодого человека.

— Да уж, — согласился Черный Петер. — Мне было всего двадцать пять, когда я вступил в орден. — Он пожал плечами. — Несчастная любовь — и я оставил суетный мир.

— Вы, конечно, в курсе, что Франция все еще разыскивает вас. Из-за восьмерых монахов, которые были убиты.

— Отто, — огрызнулся Черный Петер. — Он всегда был кровожадным глупцом. Отто обещал никого не убивать. Только обыскать монастырь и забрать реликвии. Укрытие американского офицера послужило для этого достаточным предлогом. Нет, он не должен был убивать. Хотя вы почти захватили его. Отто едва успел сбежать от вас тем же вечером…

— Тогда, выходит, вы были с ним?

— Нет, не с ним, но поблизости. Я наблюдал вашу атаку из безопасного укрытия. Между прочим, ту чашу, которую ваш сержант продал в Париже, я выкупил три года назад. Просто из чувства сентиментальности. Все, что я хотел, — это манускрипт, а не чаша.

Танкред в раздумье кивнул:

— Полагаю, вы и в самом деле были братом Амбросием… все верно.

— Конечно, я был им. Я мог бы процитировать вам любой текст из Писания, но к чему? Я вернулся в Югославию в 1944-м и присоединился к моему старому другу из Загреба, Иосипу Броз…

— Тито?

— Ныне президенту конфедерации республик, известной как Югославия. В ее правительстве я шеф одного из самых важных бюро… и буду министром. Теперь уже очень скоро.

— Если другая республика — Франция — останется в неведении о вашем нынешнем статусе и месте пребывания.

— Тс-с, тс-с, мистер Танкред. Это звучит как шантаж. Не вам этим заниматься. Не то чтобы я боюсь. Я крупная фигура, и Франция — не друг Югославии. Это страна западной демократии, и мы с ней едва поддерживаем отношения. — Он улыбнулся почти той же самой улыбкой, которой улыбался, изображая из себя Стива Драгара. — Мы партнеры, мистер Танкред. Вы, я… и поистине прекрасная графиня фон Райзингер, которая вскоре вернет себе имение и станет очень счастливой женщиной. Nicht wahr, Liebchen? [11] Не правда ли, любимая? ( нем. ).

Более пятидесяти человек собрались около стен замка Райзингеров. Большинство крестьяне-батраки, одетые в бедные одежды. Было среди них несколько служащих из принадлежавшего ныне правительству замка, включая старого Сеппи — бывшего мажордома графа Райзингера.

Правительство представлял Петер Карапетаржевич, глава управления госбезопасности. Присутствовала также бывшая графиня Райзингер, семейство которой владело марком Райзингеров с незапамятных времен.

Обветшалая стена замка находилась в сотне ярдов слева. Справа земля шла под уклон к реке Тамиш, протекающей менее чем в двухстах ярдах отсюда. Стена находилась выше реки футов на пятьдесят. В землю уже были забиты колышки. Они обозначали пространство около ста десяти футов в длину и почти столько же в ширину. Тяжелый белый крученый шнур, привязанный к колышкам по углам, указывал границы раскопок.

— Площадь не такая уж большая, — заметил Петер Карапетаржевич, обращаясь к Чарльзу. — Я мог бы доставить сюда бульдозеры и…

— Если здесь окажутся бульдозеры, — перебил его Танкред, — придется всю работу делать самому.

— Просто я думаю о факторе времени, — пояснил Черный Петер.

— Мы прокопаем две траншеи. Одну — с юго-западного угла к северо-восточному, затем другую — от юго-восточного угла к северо-западному.

— Превосходно! — воскликнул Черный Петер. — Крест-накрест. Если могила точно в центре — вы на нее наткнетесь.

— Если не наткнемся, то выкопаем еще две траншеи, которые разделят область на четверти. Затем прокопаем крест-накрест каждую четверть.

— Это выглядит как очень большой объем земляных работ. Какой глубины должна быть каждая траншея?

— Минимум — двадцать пять футов. Если будет достаточно прочного крепежа, то можем ограничиться и шириной в пять футов.

— Древесина для подпорок будет, — пообещал Черный Петер. — Как долго придется копать? Я могу прислать еще землекопов.

— Они только станут мешать друг другу. Сорок — вполне достаточно.

— Вы готовы?

Танкред кивнул. Затем поднял руку — и работники пришли в движение. Он указал на четыре угла, провел указательным пальцем по белым линиям, вот такой пантомимой инициируя раскопки.

Землекопы рассредоточились, лопаты вонзились в грунт, выбросили первые комья земли. Танкред двинулся к одному из углов, поднял пригоршню земли. Гелена последовала за ним.

— Весна была сырой, — сказал он. — Земля мягкая.