Александр Устинов - NEXT. Следующий. Книга 1. Отец — это звучит гордо

— Твое здоровье, Лавр, — тем не менее откликнулся он в ответ, поднимая бокал с янтарной жидкостью.

Но пить «понтярщик» не стал. Напротив, он резко наклонил свою емкость с дорогим вином, выливая содержимое на белоснежную скатерть, и не сводил при этом испытующего взгляда с Федора Павловича. Тот же равнодушно взирал на чудачества Дюбеля с постным выражением лица. До последней капли вино скатилось по стеклянному краю на стол, после чего молодой вор с размаху швырнул бокал на пол. Звон разбитой посуды привлек внимание обслуживающего персонала. Но Дюбелю на это было наплевать. Он резко поднялся во весь рост и стремительно зашагал к выходу из ресторана. На Лавра ни разу не обернулся. Настроение наглого молодняка менялось ежесекундно.

Лавриков покачал головой. Злости или ненависти по отношению к Дюбелю у него вроде бы и не было. Законник, может быть, и ожидал подобного финта.

— Вроде культурный, — ворчливо произнес он, отодвигаясь от стола, чтобы пролитое Дюбелем вино не попало на его белоснежные брюки. — А насвинячил…

Официант уже бежал к вору в законе с тряпкой наперевес. Лавр покосился на паровые котлеты, вид которых и в самом деле не вызывал ни малейшего аппетита.

— Фу! — недовольно повел носом авторитет. — Действительно, мерзость…

Постукивая колесами по гнутым рельсам, трамвай неспешно подкатил к остановке, и давно уже ничем не смазываемые двери со скрипом отъехали в сторону. Ожидающий народ, озлобленно распихивая друг друга локтями и толкая на высокую подножку, кучно стал набиваться в металлическое чрево. Особо резвая бабулька лет шестидесяти пяти или около того более всех проявляла агрессию по отношению к окружающим, и справедливое возмездие не замедлило настигнуть ее уже через пару секунд. Высокий сухощавый мужчина с черным «дипломатом»-«мыльницей» попытался обогнуть пожилую даму, но вместо этого, подгоняемый толпой сзади, весьма ощутимо толкнул бабушку в спину. Женщина оступилась на подножке, упала, и это обстоятельство в итоге образовало на подходах к трамваю еще большую толчею.

Лавр оглянулся по сторонам, одернул на себе светлый стильный пиджак и, дождавшись, когда все прочие разместятся в салоне, проворно запрыгнул на заднюю подножку уже перед самым закрытием дверей.

Скептически наблюдавший за ним из черной «Чайки» Санчо расстроенно покачал лысеющей головой и, обращаясь к водителю, тихо молвил:

— Трогай!

Тот послушно завел мотор, и старомодный автомобиль устремился вслед за стучащим по рельсам трамваем, не обгоняя его, но и ни на метр не отставая. Санчо выудил из нагрудного кармана рубашки плеер, размотал наушники и пристроил их в ушах. Толстый палец глубоко вдавил кнопку воспроизведения. Слух приятно заласкал бесподобный дуэт Джильды и герцога. В последний раз Мошкин слушал этот самый музыкальный фрагмент, когда нежданно-негаданно встретил свою собственную любовь на лестнице лавровского особняка. Да, вот и его, наконец, посетило это великое и безразмерное чувство. Санчо в этом больше ни на секунду не сомневался. Клавдия упорно не шла у него из головы. Образ этой статной дамы преследовал Александра весь остаток сегодняшнего дня. Вот и сейчас он, прикрыв веки, представил себе добротную фигуру женщины. Сказка! Мечта поэта!

Мошкин против своей воли открыл глаза. Необходимость быть все время начеку и не упускать из виду трамвай, в который, наплевав на все правила установленной безопасности, уселся Лавриков, не позволяла Санчо в полной мере расслабиться.

А Федор Павлович тем временем, оказавшись в самой толчее трамвайной сутолоки, ненавязчиво проскользил взглядом по окружавшим его пассажирам, приценился и стал уверенно пробираться в центр вагона. Со всех сторон на воровского авторитета злобно зашипели, выражая крайнее неудовольствие его в высшей степени наглыми действиями. Облюбованный Лавром тучный господин в зеркальных солнцезащитных очках и просторном легком пиджаке располагался уже в непосредственной близости. Вор сделал еще несколько коротких телодвижений и обогнул толстяка.

— Позвольте…

Лавр слегка коснулся мужчины, а тонкие сухощавые пальцы проворно нырнули в задний карман брюк. Движения авторитета были точными, ловкими, естественными. И главное — абсолютно незаметными для окружающих. В том числе и для самой жертвы. На всю операцию у Лаврикова ушло не больше двух секунд. Он даже не сбросил заранее выбранного темпа передвижения по вагону. Тучный господин в зеркальных очках остался позади, а Лавр уже сжимал в руках его толстый, туго набитый бумажник. Счастливая улыбка озарила лицо законника. Он повертел добычу в руках, как бы ощущая всю ее значимость, и после этого небрежно бросил себе под ноги.

— Это не вы лопатничек уронили?

Он осторожно коснулся плеча обчищенного им мужчины, а сам энергично присел на корточки и вновь подхватил кожаный бумажник. Поднялся во весь рост, демонстрируя толстяку свою «находку». Рука мужчины дернулась к заднему карману и поймала лишь пустоту. Он приподнял очки на лоб, изумленно взирая на честного человека. Будучи человеком здравомыслящим и всю свою сознательную жизнь проведшим в варварской стране под названием Россия, мужчина был сражен наповал необъяснимым с точки зрения логики, но благородным поступком незнакомого пассажира.

— Ваш или нет? — продолжал допытываться Лавр все с той же обезоруживающей улыбкой на лице.

— Мой! — обрадованно кивнул тучный. — Спасибо!.. Надо же!..

— Надо, — строго пожурил его Лавриков, как учитель проштрафившегося школьника. — Поаккуратней надо.

Не добавив больше ни слова, Лавр развернулся и достиг ближайшей к нему двери как раз в момент остановки трамвая.

Двери все с тем же неприятным скрежетом отворились, и авторитет молодцевато спрыгнул со ступенек на гладкий асфальт. Настроение у него было приподнятым. Насвистывая себе под нос какой-то незатейливый мотивчик, он приблизился к припаркованной у обочины «Чайке» и, потянув на себя дверцу, юркнул в салон. Санчо снял наушники, выключил плеер и оценил цветущую физиономию Лавра как крайне тяжелое состояние душевнобольного человека. Но Федора Павловича такими пустяками было не смутить. К тому же он пребывал в очень уж благостном расположении духа.

Водитель плавно тронул «Чайку» с места, и автомобиль стал стремительно набирать скорость. Лавр откинулся на спинку сиденья и многозначительно поднял вверх растопыренную пятерню. Любовно осмотрел руку со всех сторон.

— Пальчики… — ласково пропел он.

— Что «пальчики»? — покосился в его сторону Санчо.

— Представь, еще работают. — Лавр с гордостью продемонстрировал соратнику каждый свой перст в отдельности, а затем поиграл ими в воздухе. — Пальчики-мальчики… Пальчичушечки!.. Как в самой беззаботной молодости.