Александр Устинов - NEXT. Следующий. Книга 1. Отец — это звучит гордо

Лицо юноши светилось такой гордостью, будто он сам изобрел данный вид транспорта или, как минимум, был лично знаком с владельцем фирмы-производителя. В глазах же Лаврикова, напротив, отразилось явное сомнение. Он растерянно обернулся на Санчо, но его взор наткнулся лишь на смеженные веки соратника. Мошкин мысленно уже был далеко отсюда. Он парил под облаками, куда его нежную и тонкую от природы душу отправила музыкальная классика. Санчо упивался этим божественным состоянием невесомости и полной отрешенности от всего мирского. Лавр тяжело вздохнул, прекрасно осознав, что в ближайшее время ждать моральной поддержки от этого типа так же глупо, как и надеяться на провидение.

А молодцеватый прыщавый продавец не унимался.

— Пожалуйста, сядьте, — настойчиво вещал он. — Не бойтесь…

Лавр криво усмехнулся уголками губ. Стиль общения этого начинающего еще, но, по всему видать, уже успевшего набить руку и язык на клиентах менеджера по продажам казался Федору Павловичу весьма забавным.

— Сесть я давно уже не боюсь, — изрек он, косо оценив паренька, но, следуя его совету, все же забрался в уютный и комфортабельный салон авто.

— Я в смысле… — стушевался юноша, но закончить оправдание ему не позволили профессиональные качества и прямые обязанности консультанта. — Ощущаете?

Глаза его загорелись огнем. Парню казалось, что уже одно только соприкосновение с комфортабельным мягким сиденьем чудо-автомобиля должно было вызвать у покупателя состояние близкое к экстазу. Если бы ему предложили такое авто и, естественно, у него имелись бы средства на его приобретение, парень взял бы машину не задумываясь. А эти толстосумы еще и выделываются!

— Что надо ощущать? — не понял Лавриков и даже заскользил растерянным взглядом по сторонам.

— Степень комфорта и удобства, — отрапортовал юноша, по всему видать, заранее заученной фразой. — Ощущаете? — повторил он с едва заметной долей нажима.

Федор Павлович комично заерзал задом на сиденье и радостно обнажил зубы в улыбке.

— Ну… Мягко заднице. Ощущаю, — сказал он.

— Мягко — не то слово! — просиял, как новенький рубль, консультант «Тринити моторс». — Вот, взгляните на панель…

И тут он с наигранным восторгом начал сыпать непонятными для Лавра техническими характеристиками, сопровождая свой нескончаемый треп указаниями, что и где находится. Со слов прыщавого парнишки выходило, что авторитет сидел сейчас в самой навороченной и модной машине, которую когда-либо видело цивилизованное человечество. Причем именно такими словами юноша и выразился. На стушевавшегося и вмиг помрачневшего Лавра обрушился целый поток достоинств модели, конца и края которым не было видно. Коротенький, желтый от никотина палец парнишки с обгрызенными по краям ногтями тоже стремительно метался по приборной панели, утыкаясь то в одну кнопку, то в другую. Федор Павлович, поначалу пытавшийся уследить хотя бы за этими хаотичными движениями, раздосадованно бросил это пустое занятие и, не дождавшись окончания познавательной беседы, грубо перебил паренька на полуслове.

— Почем? — хмуро поинтересовался вор в законе.

— Что?

Прямой вопрос клиента застал консультанта автосалона врасплох. Он заморгал, пытаясь сосредоточиться. Юнец, по всей видимости, с трудом выходил из состояния полной эйфории, вызванной его же собственными восхвалениями предлагаемого товара.

— Почем штука, спрашиваю? — хмуро повторил Лавриков.

Консультант на одном дыхании выпалил более чем достойную внимания цифру и тут же поспешил добавить доверительным тоном:

— Всего-то.

— Всего-то?

Брови авторитета изумленно взметнулись на лоб. Честно говоря, он рассчитывал уложиться в сумму втрое меньшую, чем названная. Федор Павлович никогда не слыл скупердяем, но всегда относил себя к людям предельно экономным. Разбрасываться средствами по пустякам он не любил, к тому же всегда сетовал на обнаглевшее государство, рьяно обирающее влюбленный в него народ. Каждый раз, сталкиваясь с жизненными несправедливостями и попытками вот таких вот ушлых прыщавых пареньков надуть ближнего своего, Лавр испытывал крайнее негодование. На его взгляд, это было безбожное попирательство одной из почитаемых им заповедей: «не обмани». Нарушение других он еще мог как-то оправдать для себя лично. Но только не этой.

Вор в законе выбрался из салона и рассерженно хлопнул дверцей. От былого благодушия не осталось и следа. Тут уж никакое лазанье по карманам не поможет.

— Да, но за эти деньги вы получаете… — ринулся в новую атаку консультант. — Можно сказать, воплощение своей мечты!

Но Лавр уже не реагировал на его пылкие словоизлияния. Лицо авторитета омрачилось, руки скользнули под пиджак, в карманы брюк, а тонкие от природы губы сомкнулись в одну сплошную линию.

— Испортили настроение, — ворчливо пробормотал он, а затем устремил свой суровый взор на прыщавое и еще более бледное, чем в момент их с Санчо прихода, лицо юноши. — Во-первых, молодой человек, откуда вам или кому там еще известны мои мечты?

— Но…

Тот окончательно растерялся, сбитый с толку, а Лавр, не приняв его слабый лепет в качестве попытки оправдаться, продолжил:

— Во-вторых, как даже самая убогая мечта может быть воплощена в штампованном железе и проводах? — Вор в законе подозрительно прищурился.

— Уверяю вас, — на этот раз парнишка нашел подходящие слова из запаса домашних заготовок, — эта модель действительно устремлена в будущее! По всем параметрам!

— Пусть так, — не стал с ним спорить вор в законе, осознавая всю бессмысленность этих тщетных попыток. — Вопрос в другом. Куда устремлен лично я?.. По всем параметрам… — Лавриков выдержал театральную паузу. — Знаете?

— Лично вы? — Парень лихорадочно сглотнул набежавшую в горло слюну. — Нет, откуда же мне знать…

Авторитет грустно покачал седеющей головой. Обе руки синхронно выскочили из брючных карманов, и Лавр плавно качнулся на каблуках. Вся вселенская боль страждущего человечества отразилась на его морщинистом, землистого оттенка лице.

— Я тоже не знаю, — печально произнес он.

Молоденькому консультанту ничего не оставалось сделать в данной ситуации, кроме как беспомощно развести руками. Всех странностей лавровского сознания ему не дано было постичь, да он в общем-то по большому счету и не намеревался предпринимать каких-либо шагов в этом направлении. Каждый человек — кузнец собственного счастья. А уж тем более такие странные типы, как этот седовласый сноб. Сами не знают, чего хотят!

Лавр развернулся и зашагал к выходу, на ходу пристраивая в зубах сигарету.

— Санчо! — Сухощавая кисть призывно легла на плечо находящегося в нирване соратника и слегка встряхнула его.