Донато Карризи - Охотник за тенью

Хотя Эрриага был моложе, чем Оги, на десяток лет, но все в нем вызывало у филиппинца зависть. Красивая голова с серебряными сединами, аккуратно зачесанными назад. Легкий загар, создававший впечатление, что обладатель его так и лучится здоровьем. Войдя в бар, Эрриага тотчас же узнал Томмазо, в элегантном костюме от Карачени [10] Бренд «Карачени» прославился пошивом нарядов для королевских персон Греции и Италии, а также для принца Монако и Сильвио Берлускони. Бренд всегда работал со знаменитостями, создавая строгие классические костюмы индивидуально для каждого заказчика. и в английских туфлях, сделанных на заказ. Батиста попросил у официанта бумагу и ручку, написал записку и указал, кому ее передать.

Когда Томмазо Оги получил послание, выражение его лица резко изменилось. Загар поблек вместе с улыбкой, уступив место бледности и озабоченной складке рта. Предприниматель извинился перед сотрапезниками и мигом направился в туалет, как ему было приказано.

Открыв дверь и увидев Эрриагу, Оги сразу его узнал.

– Значит, это и правда ты.

– Никто, кроме тебя, не должен знать, что я в Риме, – без лишних слов заявил Батиста, снимая кепку и закрывая дверь на ключ.

– Никто не узнает, – заверил его Оги. – Но у меня там гости, я не могу заставлять их ждать.

Эрриага встал перед ним, заглянул ему прямо в глаза:

– Это нас надолго не задержит, у меня к тебе небольшая просьба.

Оги, человек бывалый, наверняка сразу понял, что «маленькая просьба», о которой заговорил Батиста, вряд ли такая уж маленькая, иначе он не унизился бы до того, чтобы вести переговоры в сортире. Это на него не похоже.

– О чем речь?

– О Римском монстре: я хочу, чтобы ты достал мне копии полицейских протоколов.

– Тебе недостаточно того, что пишут в газетах?

– Я хочу знать детали, не предназначенные для печати.

Оги рассмеялся:

– Расследование поручено комиссару Моро, ищейке из ЦОС, его расколоть нельзя.

– Поэтому я и пришел к тебе, – подмигнул Батиста.

– На этот раз и я ничего не могу сделать. Мне очень жаль.

Эрриага защелкал языком, покачал головой и промолвил с досадой:

– Мой друг, ты меня разочаровал. Я думал, у тебя больше власти.

– Значит, ты ошибся. Есть люди, к которым у меня доступа нет.

– Несмотря на твои знакомства, твои связи? – Эрриага с удовольствием напоминал людям о том, насколько они подлы и коварны.

– Несмотря на мои знакомства и мои связи, – бесстрашно повторил Оги, пытаясь изобразить уверенность.

Батиста повернулся к раковинам, над которыми висело большое зеркало. Пристально взглянул на отражение собеседника:

– Сколько у тебя внуков? Одиннадцать, двенадцать?

– Двенадцать, – отвечал делец с некоторым усилием.

– Хорошая большая семья, мои поздравления. И напомни мне: сколько им сейчас лет?

– Старшей исполнилось шестнадцать. Почему ты спрашиваешь?

– Что она скажет, если узнает, что дедуля развлекается с девочками ее возраста?

Оги был в ярости, но приходилось сдерживаться. Крыть было нечем.

– Опять давешняя история… Сколько можно, Эрриага?

– Я бы уже давно прекратил. Но, друг мой, кажется, ты сам не позволяешь забыть об этом. – Он снова повернулся к собеседнику. – Я видел фотографии твоего последнего отпуска в Бангладеш: хорошо выглядишь, под ручку с несовершеннолетней. Еще я знаю адресок здесь, на окраине, где одна женщина позволяет тебе по вторникам общаться со своей дочкой: ты, может быть, помогаешь ей делать уроки?

Оги схватил его за грудки:

– Я не позволю больше себя шантажировать.

– Неправда: я никого не шантажирую. Просто беру то, что мне принадлежит по праву. – Эрриага спокойно отвел его руки. – И помни: я знаю тебя лучше, чем ты сам знаешь себя. Можешь беситься сколько угодно, но в конце концов ты сделаешь то, о чем я прошу. Ведь ты понимаешь, что сейчас я тебя не выдам. Знаешь, что потерплю, подожду, пока ты в очередной раз лишишь невинности малолетку, и только тогда все передам в прессу. Скажи мне, дружок: сможешь ли ты устоять перед искушением?

Томмазо Оги молчал.

– Тебя терзает не страх потерять лицо, но мысль о том, что ты больше не сможешь делать то, что тебе нравится… Я прав? – Батиста Эрриага поднял с пола кепку, которую нечаянно уронил, и надел ее. – Когда ты умрешь, душа твоя попадет в ад, это тебе известно. Но пока ты здесь, она принадлежит только мне.

Об операции «Щит» разузнали СМИ.

В часы, последовавшие за вторым двойным убийством, журналисты обрушились на ЦОС и в особенности на комиссара Моро. Работу специального подразделения подвергли жесткой критике как «неадекватную» и «неэффективную». От сочувствия к двум погибшим полицейским общественное мнение перешло ко все возрастающему негодованию.

Людьми двигал страх. Монстр выиграл очередную партию.

Моро пришлось свернуть операцию «Щит», чтобы избежать кривотолков. Он затворился в квестуре с немногими верными людьми из группы в ожидании свежих идей.

– Что происходит? – Голос Макса в телефонной трубке звучал обеспокоенно. – Тебе ведь не грозит опасность?

– Не верь тому, что говорят по телевизору, – отвечала Сандра. – Они сами толком ничего не знают, просто продают свои новости, работая на публику, а потому сгущают краски. – Сандра знала, что кривит душой, но не видела другого способа успокоить Макса.

– Когда ты придешь домой?

– Когда закончим дела.

Это тоже было вранье. По правде говоря, дел было не так уж много, они всего лишь в очередной раз анализировали все детали недавних убийств, выискивали осужденных за преступления на сексуальной почве и допрашивали их. А в остальном – продвигались на ощупь, в темноте.

– Ты в порядке?

– В порядке.

– Неправда, Вега. Я по голосу слышу.

– Ладно, так и есть, – призналась она. – Это все расследование. Я уже отвыкла от насилия.

– Уже несколько дней ты избегаешь меня.

– Извини, я сейчас не могу говорить. – Сандра вышла во двор, чтобы позвонить. Ей стало невмоготу оставаться вместе со всеми, и, пользуясь тем, что к вечеру здание квестуры частично опустело, она нашла укромное местечко. Но теперь жалела, что надумала позвонить Максу. Боялась, что он угадает главную причину такого ее состояния. – Не могу же я всегда быть на высоте. Ты ведь понимаешь, правда?

– Тогда почему бы не послать все подальше?

Они уже об этом говорили. Макс считал, что все проблемы решатся сами собой, если Сандра поменяет работу. Он просто не понимал, как можно по собственной воле проводить жизнь среди преступников и убитых ими жертв.

– У тебя есть школа, уроки истории, ученики… У меня – это, – отвечала Сандра, стараясь сохранять спокойствие.

– Я с уважением отношусь к тому, что ты делаешь, только хочу сказать, что ты могла бы подумать о том, чтобы изменить образ жизни. Вот и все.