Хью Пентикост - На грани безумия

Так вот, мы все вместе ходили в школу. В те дни… Вы же понимаете, как дети начинают влюбляться. Моим возлюбленным был Джефф. Я… я была ужасно в него влюблена. Марк всегда и везде ходил вместе с Лорин. К тому времени, когда оба парня поступили в колледж, мы все думали, что так всегда и будет. Я носила значок студенческой организации Джеффа, когда он дал обет. В старших классах мы с Джеффом серьезно говорили о том, чтобы пожениться. Нам только нужно было подождать, пока он не найдет хорошую работу, потому что ни у него, ни у меня не было финансовой поддержки. Но потом, в первое же лето после окончания колледжа, все изменилось.

Кей замолчала, взяла кочергу и помешала поленья в камине. В трубу взвился целый фонтан огненных брызг.

— Марк сделал мне предложение, — наконец заговорила она. — Я… Я была потрясена. Он никогда не оказывал мне предпочтения. Я считала, что он любит Лорин. Но Марк сказал, что всегда меня любил, только никогда об этом не говорил, потому что Джефф был его другом. Марк попросил меня стать его женой, заявил, что от этого зависит его счастье. Объяснил, что просто не может стоять рядом и смотреть, как Джефф женится на мне, без того, чтобы не отщипнуть и себе кусочек счастья.

Я отказала ему. Причем постаралась это сделать очень мягко. Я ведь любила Джеффа! Марк принял мой отказ довольно спокойно, я даже думала, что с этим покончено навсегда… И ничего не рассказывала Джеффу. Они с Марком были такими друзьями, что я не видела причин, чтобы каким-то образом помешать их дружбе. Не предполагала, что когда-нибудь снова вернусь к этому разговору. Но вернулась, и очень скоро. Он состоялся с отцом Марка, судьей!

Снова последовала долгая пауза. Доктор Смит сидел так тихо, что не было слышно даже его дыхания. Наконец Кей продолжила:

— Оуэн Дуглас пришел однажды к нам днем, когда дома не было ни бабушки, ни дедушки. Дедушка, конечно, находился в конторе, но только позже я поняла, что судья постарался устроить так, чтобы и бабушки в это время не оказалось.

Судья был… О, он был очень внушительным! Не могу найти более подходящего слова. Такой же высокий, как Марк, но гораздо более крупный, ширококостный. Вот только если Марк был застенчивым и замкнутым, то судья наоборот — динамичным и… ну прямо ураган! Густые брови, низкий голос, подвижное, выразительное лицо. И, понимаете, самый богатый человек в городе. Ему принадлежал самый большой дом. Он был влиятельным политиком, принимал участие в управлении школами, больницами — словом, во всем. По-моему, Оуэна не интересовали ни деньги, ни выгода, больше всего он любил власть — ему нравилось управлять всем. А теперь судья задумал устроить мою жизнь, хотя сначала я и понятия об этом не имела.

Он начал с того, что ему известно о сделанном мне предложении Марка. Оказывается, Оуэн наблюдал, как я подрастаю, и втайне всегда надеялся, что мы с Марком будем вместе. Еще сказал, что Марку не хватает твердости, а я именно такая девушка, которая может ему это дать. Марк хотел стать моим мужем, а судья хотел, чтобы у его сына было все, чего он хочет.

Я ответила, что очень польщена его высокой оценкой моей особы, но что я уже отказала Марку. Судья попросил меня пересмотреть мое решение. Тогда я объяснила, что не могу этого сделать, потому что люблю другого.

И тут Оуэн разразился целой лекцией. Мол, место романтической любви в романах, а не в реальной жизни. А я должна рассуждать практично и реалистично. Марк может сделать все не только для меня, но и для моих деда с бабушкой! Он все говорил, говорил и говорил. И о том, как будут довольны мои родные, и о том, что двое людей, живущих вместе без экономических и социальных проблем, непременно полюбят друг друга, и это будет настоящая любовь, а не детская эмоциональная влюбленность глупых и неопытных школьников…

Его мощный голос и вся его внешность пугали меня, но я стояла на своем. Я связана с Джеффом обязательством. Я люблю его. Я очень польщена, что семья Дугласов считает меня достойной быть ее членом, но намерена стать миссис Джеффри Корнуолл. И точка. Я так думала.

Потом судья заставил меня пообещать, что я обговорю все с моими стариками. Мне ничего не стоило дать такое обещание. Я знала, они поймут меня и поддержат в моем решении. — Кей откинулась на спинку стула и потерла ладони, словно озябла.

— Но они вас не поняли? — впервые за все время спросил доктор.

— И да и нет, — медленно проговорила она. — Сказали, чтобы я делала то, что хочу. Но!.. Даже сейчас, когда они давно умерли, мне кажется предательством, доктор Смит, говорить об этом. Я…

— Ваш дедушка однажды совершил небольшую кражу, — нетерпеливо подсказал доктор. — Судья покрыл его. А теперь он ожидал, чтобы с ним расплатились. В этом мире шантаж кажется уже каждодневным общим местом.

— Не совсем так, — возразила Кей. — Я имею в виду шантаж. Если бы я отказалась, не думаю, что судья стал бы требовать моего согласия от деда.

— Вы не думаете? Или вы не знаете, требовал он этого или нет?

— Дело в том, что дед был обязан всем — своей свободой, спокойствием, своей работой, своей жизнью — судье Дугласу. В этом смысле, доктор Смит, я тоже всем обязана судье. Я бы выросла в сиротском приюте, если бы дед оказался в тюрьме. Это был большой долг.

— Достаточно большой, чтобы отвергнуть человека, которого вы любили, и дать Марку меньше того, на что он имел право?

— Что вы имеете в виду?

— Он имел право на то, чтобы жена его любила.

— Этого он не требовал! — резко заявила она. — Марк знал о моих чувствах. И сам шел на риск, что, возможно, я никогда не смогу его полюбить!

— Извините, что прервал вас, — мягко прекратил спор доктор. — Продолжайте, миссис Дуглас.

— А больше не о чем рассказывать. Я буквально разрывалась между моим чувством к Джеффу и долгом по отношению к дедушке. Возможно, была еще недостаточно взрослой, чтобы правильно все оценить. Но так или иначе, в конце концов решила, что должна сделать то, чего от меня требуют. Я никогда не говорила правды Джеффу. Я его даже не предупредила. Он и сейчас ничего не знает. Что я могла ему сказать? Моя помолвка с Марком была объявлена на вечеринке, и через три недели мы поженились. Потом уехали на шесть месяцев в свадебное путешествие. Судья умер через две недели после нашего возвращения.

— Полгода — слишком долгий срок, чтобы спасти счастье, — заметил доктор.

— Да. — Голос Кей упал до едва слышного шепота. Затем она повернулась к доктору. — Я была с вами совершенно откровенна. Но поможет ли это вам?

— А Марк знает, что вы изменили свое решение из-за вмешательства его отца, миссис Дуглас?

— Не от меня, — сказала Кей. — Марк никогда ничего не говорил, что дало бы мне понять, что он в курсе. Это ведь из тех вещей, которые вырываются в… во время ссоры.