Хью Пентикост - На грани безумия

— Какая честь! — ядовито пробормотал Ники.

— Да замолчишь ты! — сердито прикрикнул на него Джефф.

Кей не обратила на них внимания.

— Марк хотел, чтобы мы приехали сюда на неделю — обсудить его шансы на победу в выборах, как он сказал. Пояснил, что хочет обсудить все доводы за и против с самыми верными друзьями. Это показалось нам вполне понятным. Летом Марк обычно закрывает свой офис на пару недель. А это означает, что Джордж, Лорин и Пег тоже были свободны. У Пола свое дело — магазин по продаже автомобилей в городе. Джефф оставил редакцию своей газеты под предлогом, что принесет статью о решении Марка. У Ферн вообще нет никаких забот, кроме того, как убить время.

— Кто это? — спросил доктор.

— Ферн Стэндиш. Вы видели ее в гостиной.

— Напилась и заснула, — объяснил Ники. — Ну а я, доктор, всегда найду время, если речь идет о бесплатной жрачке и выпивке.

— Мы приехали сюда три дня назад, — продолжила Кей. — Мы все очень любим этот дом, доктор Смит. Его построил отец Марка. Детьми мы часто приезжали сюда. Здесь есть собственный генератор. Дом абсолютно современный, укомплектован всеми возможными удобствами и…

— За исключением телефона! — резко вставила Лорин Лукас.

— Да, когда судья строил этот дом, он не хотел, чтобы ему надоедали, — пояснила Кей. — Кроме того, пришлось бы ставить столбы на расстоянии почти в пять миль.

— Следовательно, вы приехали сюда, чтобы обсудить политическое будущее вашего мужа, — направил доктор Смит разговор в нужное русло.

— Да. В первый вечер, когда мы здесь собрались, все было просто замечательно, мы все очень веселились, особенно Марк. Иногда он бывает не в духе и очень замкнутым, но в субботу был в прекрасном настроении… до и во время обеда. — Кей судорожно вздохнула. — А потом, после обеда, это и произошло.

— Наверное, стоит упомянуть, — вмешался Джефф, — что у Марка здесь целая коллекция винтовок и ружей. Перед обедом я прошел через оружейную комнату на кухню, чтобы принести лед для напитков, и обратил внимание, что все витрины для оружия опустели. Я спросил об этом Марка, и тот объяснил, что, поскольку в это время года никто не охотится, он все отослал специалисту-оружейнику, который починит, почистит и смажет оружие.

— После обеда, — вновь заговорила Кей, — мы все перешли в гостиную, чтобы покурить и выпить. Собрались около камина, а Марк на минуту вышел. Когда же вернулся, в руках у него был этот автомат. Джефф поинтересовался, что это такое, и Марк ответил, что это военный сувенир. Затем уселся у большого стола за диваном, положил автомат на колени и заявил, что хочет произнести речь. Мы подумали, что он собирается говорить о политике.

— Понимаете, — опять взял слово Джефф, — он не делал автоматом никаких угрожающих жестов. Просто сидел с ним — как будто хотел его нам показать. И все еще выглядел добродушно настроенным, веселым…

— А потом начал свою речь, — продолжила Кей. — И неожиданно голос у него задрожал, глаза стали такими странными, словно обращенными внутрь… По-моему, я первая поняла, что случилось что-то ужасное.

«У меня есть очень серьезная и особая причина, чтобы просить вас приехать сюда на неделю, — заявил он, — и нет смысла далее откладывать, чтобы сообщить вам о ней». Мы все еще думали, что он станет говорить об отъезде в Вашингтон, поэтому дружно захлопали, ну, чтобы просто его развеселить. А он сказал: «Я шел к этому моменту шесть лет. Шесть лет назад, после смерти моего отца, мне предложили в нашем штате место судьи. Я хотел получить эту должность, для меня, как для юриста, это было вопросом престижа. Кроме того, чувствовал в себе силы успешно поработать на месте судьи. Но все равно попросил пару дней, чтобы обдумать предложение: мне хотелось обсудить этот вопрос с Кей. Выяснилось, что Кей одобряет этот шаг. Но на следующий день я получил письмо». — Кей поколебалась, затем взглянула прямо в глаза Смита. — Я пытаюсь цитировать Марка как можно более точно, доктор, но, разумеется, не в состоянии передать его интонацию — он говорил с такой горечью! Я никогда не слышала в его голосе таких нот.

— Понимаю, — кивнул Смит. Он не притронулся к пище, стоящей перед ним, но взял стакан и снова пригубил бренди.

Кей продолжила:

— В общем, на следующий день Марк получил письмо. Он сказал нам, что может совершенно точно процитировать его. Там было написано приблизительно следующее: «Бедный старина Марк, пришло время расплачиваться. Тебе предложили судейство. Это было бы потрясающим успехом. Но, увы, слава и успех не для тебя, старина. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Предлагаю тебе отказаться от судейства, если только ты не хочешь, чтобы я посвятил в нашу тайну весь мир, и особенно окружного прокурора». — Кей взглянула на Джеффа. — Правильно, Джефф?

— Да, основной смысл ты передала, — подтвердил тот. — А так как он тебе не показывал письма, ты спросила его, было ли оно подписано. И он…

— И он ответил мне, доктор Смит, — подхватила Кей, — «А разве ты, дорогая, не знаешь?» Господи, конечно же я ничего не знала! До сих пор никогда не слышала об этом письме. Это же полная бессмыслица! Мы все так ему и заявили. Но Марк велел нам замолчать. «Это письмо было только началом», — сообщил он. Оказывается, подобных писем было много. Он сказал, что они были напечатаны на машинке, на обыкновенной бумаге, а на конвертах стоял почтовый штемпель Ривертона. «Чего бы я ни добивался, — объяснил нам Марк, — членства в сенате штата, председательского места в правлении фонда в университете или, как сейчас, этого шанса переехать в Вашингтон, я непременно получал очередное письмо от своего неизвестного корреспондента. Мне приказывали отклонять любое предложение или назначение!» И в голосе Марка, доктор, звучало настоящее отчаяние. Но это еще не все. Он считает, что у его шантажиста очень изощренная и глумливая натура. Например, если Марк намечает на какой-то определенный день одну из своих деловых поездок, то очень часто получает приказ изменить свои планы. Если собирается лететь самолетом, ему велят отправляться поездом. У него такое чувство, объяснил Марк, будто кто-то исподтишка наблюдает за ним и стремится руководить его жизнью даже в незначительных мелочах. Короче, заявил, что больше не может этого выносить.

— Я спросил, может, у него вымогали деньги, — сообщил Джефф. — Но Марк ответил, что никогда не получал таких требований. Понимаете, доктор, он пока не угрожал нам. Мы думали, просто наконец-то с нами разоткровенничался.

— А я поинтересовался, — вмешался в разговор Джордж Лукас, — были ли в письмах какие-либо угрозы — какие-то особые угрозы. Вы должны понимать, мистер Смит, Марк чист как стеклышко и в политике, и в частной жизни.