Хью Пентикост - Где снег был красным

— Никто. Я сделал это импульсивно.

— Вы не замечали, что кто-то следует за вами по пути туда?

— Могу сказать вполне точно, что никто. Конечно, был день. Он мог идти за мной на расстоянии, и я не увидел бы его и не услышал.

Руф остановился и обернулся:

— Как думаете, возможно ли, что это был Роджер?

— Почему же он тогда не вышел? Я останавливался и кричал несколько раз. Роджер должен понимать, что я его друг.

— Если он не виновен!

— Вы не верите, что он виновен. И я тоже. Пойдемте дальше, Руф.

Следы все еще шли в обратном направлении параллельно каменной ограде, идущей вдоль дороги. Внезапно Руф остановился. Из-за небольшого пригорка до них донесся новый звук — похожий на звук топора, которым рубят дрова. Гилсон выключил фонарь. Он сделал знак доктору осторожно продолжать движение, и они пробрались на вершину пригорка. За ним на поляне был дом Холбруков. Следы, по которым шли Руф и доктор, вели прямо на поляну. В центре ее находился фонарь, стоящий на тяжелом пне, и в его свете они разглядели Алонсо, рубящего дрова для камина. Тот был не один. Рядом стояла сгорбленная фигура человека, опершегося на трость из терна. Это был судья Кревен.

— Эй, Алонсо! — крикнул Руф.

Топор на мгновение застыл в воздухе, и затем Холбрук опустил его.

— Кто там?

— Это Руф! — крикнул Гилсон, и они с доктором вошли во двор. Руф чувствовал, как его сердце бьется все сильнее. Следы заканчивались здесь, во дворе.

— Доктор Смит! — воскликнул Алонсо. — Что случилось?

Руф посмотрел на ботинки и брюки Холбрука. Кто бы ни преследовал доктора, ему пришлось пройти по весьма глубоким сугробам. Свет был тусклый, но Руф мог поклясться, что брюки Алонсо абсолютно сухие. В отличие от брюк судьи! На нем были галоши с заправленными в них брюками. Но на коричневой твидовой ткани ясно проглядывали следы сырости, как и на нижней кромке пальто.

— Сколько ты здесь пробыл? — спросил Руф.

— Пару минут, — сказал Алонсо. — Что, черт возьми, происходит?

— А вы, судья Кревен?

— Я вышел погулять, — спокойно ответил судья. — Увидел здесь, во дворе, фонарь Алонсо и пришел сюда.

— Странное время для прогулки, — произнес Руф.

Кончик сигары судьи светился. Он явно только что прикурил.

— Действительно, время позднее, — сказал Кревен. — Я люблю так гулять каждый день, знаете ли. Через старую дорогу-лежневку выхожу из поселка, потом обхожу по главной дороге и назад. Но что с вами такое? Вы себя ведете так, будто что-то случилось.

— Когда я вышел из вашего дома, мистер Холбрук, — вступил в разговор доктор, — меня преследовали. Я думаю, что тот; кто меня преследовал, намеревался напасть на меня. К счастью… или к несчастью, Руф проезжал в своем джипе как раз вовремя, чтобы помешать ему.

— Мы пошли по его следам, — добавил Руф, — и следы привели прямо в твой двор, Алонсо.

— Какая у него была фора? — спросил Холбрук.

Руф взглянул на Джона Смита:

— Думаю, не меньше пяти минут — пока вы мне рассказывали, что случилось, доктор, да пока я говорил с Эдом Брашем, который проезжал в грузовике.

— Я здесь только пару минут пробыл, — сказал Алонсо. Он показал на три или четыре полена, словно они служили доказательством.

Руф обратился к судье:

— Послушайте, сэр, я не умею ходить вокруг да около. Вы явно бродили по глубокому снегу. Эд Браш сказал, что не встречал никого на дороге на расстоянии двух миль. Вы пришли не со стороны поселка, поскольку оттуда ехал я.

— Совершенно правильно поступаете, что задаете вопросы, Руф, — сказал судья, нисколько не смутившись. — Лежневка выходит из леса примерно в двадцати ярдах отсюда, как вы знаете. Я видел огни фар того грузовика, когда шел через лес. Когда я вышел на главную дорогу здесь, то увидел фонарь Алонсо, крикнул ему и подошел сюда, просто чтобы провести время.

«Выглядит правдиво», — сказал себе Руф. И, глядя на судью, опершегося на свою тяжелую трость, он не пришел ни к какому конкретному мнению. Чтобы следовать за доктором по пересеченной местности параллельно дороге, требовалось некоторое проворство. Лежневка не использовалась и должна быть покрыта толстым слоем снега, что объясняет сырость одежды судьи.

— Когда вы вышли на главную дорогу, вы не видели кого-нибудь, покидающего двор Алонсо? — спросил Руф.

— Ни души.

— А ты видел, Алонсо?

— Я только что сюда пришел! Ты же видишь, я даже куртку не надел и, кстати, замерзаю до смерти. Я тут хотел нарубить немного топлива для кухонной печки.

— Нашему парню по-настоящему везет, — сказал доктор Смит. — Прошлой ночью, после того как он убил Терренса, ему на помощь выпал снег. Сегодня удача опять оказалась на его стороне. Минуты, даже секунды — и он бы наткнулся на мистера Холбрука или судью. Такое везение не может продолжаться вечно.

Руф изучающе посмотрел на доктора. Он не мог понять, то ли этот маленький серый человек безоговорочно принял на веру рассказ судьи, то ли пытался намекнуть ему, Руфу, что лучше сейчас оставить Кревена в покое.

— Если хотите еще поговорить об этом, пойдемте в дом, — предложил Алонсо, колотя себя замерзшими руками.

— Я отвезу вас в поселок, доктор, после того как поговорю с Лиз, — сказал Руф.

— Если не возражаете, я поеду с вами, — произнес судья. — Мне… расхотелось гулять.

Джон Смит кивнул:

— Мы пойдем к джипу, Руф. Вы нас догоните.

Гилсон замялся. У него возникло странное чувство оттого, что доктор уходит вместе с судьей. Потом он отогнал нехорошие мысли. Если и были основания подозревать судью, сейчас он, безусловно, ничего не попытается совершить.

Доктор, казалось, прочитал мысли Гилса.

— Все в порядке, Руф. Повидайте вашу девушку и возвращайтесь. Мы будем ждать вас в джипе.

Судья облокотился о бок джипа, уткнув в дорожную колею терновую трость.

— Я так думаю, косвенные свидетельства воздействуют на каждого, кто имеет какое-либо отношение к службе закону, — сказал он. — Как судья, я видел, насколько бывает опасно иметь с ними дело.

Доктор Смит уже сидел в джипе. Он смотрел на дорогу, не покажется ли Руф, и лишь вполуха прислушивался к словам судьи.

— Я знаю, о чем вы с Руфом думали там, — продолжал Кревен. Он стряхнул пепел с сигары и чуть повернул ее в мундштуке, чтобы она тлела равномерно. — Как вы, доктор, указывали, на стороне человека, преследовавшего вас, была сама фортуна, иначе либо Алонсо, либо я увидели бы его. Однако такого рода удачи происходят столь же часто, как и неудачи — непредвиденное невезение. Но мы в основной массе нация оптимистов. Мы ожидаем, что невезение должно преследовать преступников! Преступность до добра не доводит! Поэтому всегда, когда обстоятельства работают против человека, мы его подозреваем. Руф считает, что преступнику не должно везти, и поэтому полагает, что преступник, скорее всего, я.