Влада Юрьева - Ненавидеть, гнать, терпеть

Гораздо больше Ланфен волновал тот, кто пришел к ним на проект; он был другим. На людях он неплохо изображал Белых, неуклюжего и замкнутого. Но с ней наедине он был собой, в это она хотела верить. И те вещи, которые он рассказывал ей о своем прошлом, не совпадали с историей Белых. Конечно, высока вероятность, что он просто врал. Однако Ланфен не покидало ощущение, что он открылся ей больше, чем можно было представить.

Полиция долго не хотела ничего сообщать ей. Но Ланфен использовала связи, настояла, и вот сегодня ее ожидала встреча со следователем. Поэтому теперь она ждала, наблюдая, как сонные люди идут куда-то в поздний зимний рассвет.

Ее отвлек щелчок замка: следователь выглянул в коридор и понуро уставился на нее.

– Это вы Лю Ланфен?

– А разве не очевидно? – улыбнулась китаянка.

– Заходите.

Она прошла в тесный, захламленный кабинет. Несмотря на то что мир привык полагаться на компьютеры, здесь хватало бумаг – они громоздились стопками. В воздухе пахло канцелярской пылью и дешевым кофе.

Следователь плюхнулся на расшатанное компьютерное кресло; Ланфен присела на стул для посетителей. Рабочая часть Т-образного стола была завалена документами, но за гостевой еще можно было говорить.

Они с этим следователем не встречались, показания она давала другому полицейскому. Этот был раздражен ее визитом и всем своим видом показывал, что его вынудили говорить с ней.

– Зачем вам это нужно? – поинтересовался он. – Вы ведь понимаете, что ваша близость с ним – это уже подозрительно?

Он хотел задеть ее, заставить уйти. Ланфен не собиралась попадаться на такие примитивные трюки.

– Я была убеждена, что знаю, с кем имею дело. Вы правильно сказали, я сблизилась с ним. Именно поэтому я хочу знать, кто он такой.

– Не вы одна! Но тут я вам не помогу.

– А вы постарайтесь.

– Мы и сами не знаем, кто он, – пояснил следователь. – Нет подозреваемых, реальных имен нет! У нас даже нет четкого понимания его преступлений. Мы просто объединили серию убийств, имеющих общие черты, и предполагаем, что это он был. На данном этапе дело тупиковое. Я вообще об этом говорить не стал бы, но у вас друзья настойчивые обнаружились, так что… Нате, смотрите!

Он протянул ей большую папку с фотографиями и текстами.

– Это не официальный документ, это я для себя сделал, – добавил полицейский. – Так проще. У меня есть все дела в нормальном оформления, а так… Просто надеюсь выделить что-то еще.

– Значит, имен у вас нет?

– Нет. Знаете, как мы его между собой зовем? Гробовщик. Не наша идея, понятно, журналюги так прозвали на паре убийств. Не могу сказать, что мне это нравится, но как-то же его обозначать надо! И вот что я вам скажу… Если это все действительно сделал он, то этот сукин сын орудует больше двадцати лет.

Первая общая черта в преступлениях была очевидна: все жертвы сами были преступниками.

Педофил, изнасиловавший и задушивший семь мальчишек в возрасте от семи до десяти лет. Директор рынка, убивавший нелегалок, что приехали работать на него. Женщина, которая настолько ненавидела мужчин, что устраивалась официанткой в кафе, чтобы подсыпать в заказы отраву. Профессор анатомии, проводивший вивисекции. И много, много таких случаев… Четырнадцать в папке следователя. Но сколько их было на самом деле, никто не знает. Все – в разных городах и в разное время. При этом лишь некоторые из жертв привлекали внимание полиции, однако их вина доказана не была. О преступлениях остальных никто и не догадывался, пока не приходили к ним домой, не находили тайные записи на работе и другие неочевидные улики.

Другим объединяющим фактором была филигранность исполнения. Нет, тела он не скрывал и часто даже демонстративно указывал на них. Но он никогда не оставлял следов – никаких отпечатков пальцев, даже смазанных. И само убийство проходило анатомически четко, под полным контролем. Чаще всего он убивал жертв так, как убивали раньше они сами. Никто из них не смог оказать ему достойное сопротивление.

И третий фактор, важный для полиции, но не такой заметный, как предыдущие два. В тех случаях, когда удавалось получить описание преступника от свидетелей или даже размытый снимок, становилось ясно, что виновным мог быть один человек. Всегда совпадали его внушительный рост и примерный возраст. А вот другие черты… Ими Гробовщик искусно манипулировал. Он не использовал грим и парики, это было бы слишком скучно для него. Он действительно менял себя: то набирал вес, то худел почти до анорексии, то демонстрировал идеальное тело атлета. Он красил волосы, отращивал их до плеч, брился налысо. Показания свидетелей указывали, что, возможно, он использовал инъекции и другие медицинские методы для того, чтобы на время изменить черты лица. К тому же он умел говорить с акцентом, менять стиль речи в зависимости от роли, которую выполнял, и никогда не выходил из образа.

Он был великолепен. Это Ланфен отмечала уже как профессиональный психолог. Она не ошиблась, заметив в нем гениальность, все то, что он проделывал, требовало огромного таланта и денег. Скорее всего, с доходами у него все было в порядке, раз он мог позволить себе такое.

– Значит, простых людей он ни разу не тронул? – уточнила Ланфен. – Только убийц?

– Да, только не надо тут его по-женски оправдывать! Мол, он хороший, он бил плохих… В этой стране есть закон, который должны соблюдать все! Узнал о преступлении – сообщи в полицию!

– Я никого не оправдываю, я просто узнаю объективные данные. Он сам проводил с нуля расследование, находил виновных, заметал следы… Вы не подозревали, что он полицейский?

– Слишком бурно кочует для полицейского! – хмыкнул ее собеседник. – Он убивает минимум одну жертву в год, готовится вот к этому, то брюхо отрастит, то похудеет. Тоже сроки немалые нужны! Что, в полиции бы этого не заметили?

Ланфен согласно кивнула; он все же был одиночкой во всех смыслах. И снова в памяти стояли его глаза, внимательные, изучающие… Она тряхнула головой, чтобы отогнать иллюзию.

– За двадцать лет – ни одного имени?

– Имен как раз хватало, – отмахнулся следователь. – Но все либо чужие, либо фальшивые. Есть вот тут одно дело, которое в нашу систему не вписывается, только я считаю, что это тоже Гробовщик был.

Он протянул ей папку, лежавшую в стороне. Ланфен взглянула на фотографии, но бегло. Рассматривать комнату, залитую кровью, и изуродованное тело на кровати ей не хотелось.

– Хронологически это самое первое из убийств, – пояснил следователь. – Убитый жестоко расправлялся с дальнобойщиками, потому что когда-то дальнобойщик изнасиловал его жену. Там и пытки были, и что хочешь… Но двадцать три года назад он был убит в придорожной гостинице, в которой работал. Тут совпадения с другими делами заканчиваются. Никто не выслеживал его открыто, просто ночью к нему в номер заявился незнакомец. Произошла драка, преступник был убит, но и его соперник получил ранения: в комнате нашли немало крови второй группы. К сожалению, тогда еще не было техники на сложный анализ, и данных по той крови немного. Подозреваемых не было. Но следующие по времени два убийства, которые мы относим к делу Гробовщика, произошли в том же районе.