Николай Шпыркович - Лепила-2 (СИ)

Динь-динь-динь, динь-динь-динь - колокольчик звенит

Этот звон, этот звон...

Говорит этот звон о том, что начался второй день турслета, посвященного очередной годовщине. Данный турслет должен был, по замыслу организаторов, чрезвычайно оздоровить всю медицинскую общественность путем приобретения навыков походной жизни, развить физические и творческие таланты, а также воспитать патриотизм. В целом идея была хорошей, вот только место её осуществления было выбрано крайне неудачно. Я не имею в виду общий пейзаж: я как то уже говорил, что наши сосновые боры на бывших песчаных карьерах одни из лучших в области. Очень неудачно была подобрана страна для проведения массового оздоровления этой самой общественности. Здесь, скорее, подошли бы какие-нибудь Арабские Эмираты, талибанский Афганистан, ну, или Саудовская Аравия.

В Саудовской Аравии, правда, напряг с соснами, но зато уж точно туда никто не провез бы спиртного, тем более, в таком количестве. А так...

Ну посудите сами: 29 команд, да в каждой по 12 - 15 человек, не считая водителей, что их сюда доставили, да на природе, да под шашлык, плов и уху, приготовленными сразу после установления палаток, да под соснами на берегу озера.... В лунную ночь, когда с окрестных лугов тянет запахом свежескошенного сена.... Как сказал Семеныч, разливая шестую бутылку: "Не надо себя обманывать". В общем-то, никто и не обманывался с самого начала, а потому "смешной напиток" был закуплен в проверенной годами пропорции: по бутылке на брата плюс одна на всех. А теперь перемножьте вышеприведенные цифры. Короче, четыре мусорных контейнера, предусмотрительно поставленных организаторами нашего оздоровительного мероприятия в непосредственной близости от того лагеря гуннов, в который превратился еще вчера тихий и спокойный берег наших озер-карьеров, к утру заполнились доверху. Именно поэтому утром и раздался четырехкратно повторенный хрустальный звон, без всякого сомнения, повергнувший в ужас и глубокую скорбь любого собирателя стеклотары - мусоровоз безжалостно обрушил в свое чрево десятки бутылок самых различных форм и размеров. Любят, любят отдыхать медики.

Комары, надо полагать, думали, что вот он, тот самый день, который давно был предсказан жрецами давно вымершего племени комарайя - ведь на территории, где раньше можно было процветать, распивая кровушку всяких разных двуногих, теперь просто невозможно было появиться, не угорев моментально в чаду многочисленных костров и мангалов. Наверняка многим из них уже чудился призрак Великого Мангала, на котором и пропадет без остатка вся их комариная цивилизация - ясное дело, за грехи, а потому вся комариная рать, забившись подальше в самые глухие уголки, их усердно замаливала, не рискуя появляться над столь ужасным местом.

А, впрочем, в любом сообществе, и комариное здесь не исключение, всегда и везде находятся представители, которые, наплевав на царящий в умах хаос и панику, активно пытаются наловить рыбки в мутной воде. Ну, или в данном конкретном случае, эритроцитов в моих капиллярах. Я думаю, что и в день Страшного Суда, если он, к примеру, будет объявлен после обеда, причем информация будет исходить из самых достоверных источников, с утра биржи будут торговать, и с неменьшим азартом, чем в любой другой день. Я шлепнул по лбу, так и не дав состояться очередному удачливому добытчику. Хотя, может быть, я уничтожил потенциального комара-алкоголика, чем и оздоровил их, комаров, популяцию. Нет, ну почему даже на столь замечательном отдыхе думается о работе?

В палатке, куда я уполз ночевать, если так можно выразиться, было душновато. Хотя какая там ночь - солнце уже вот-вот должно было появиться из-за крутого склона, поросшего идеально прямыми, рвущимися к стремительно светлеющему небу, соснами.

Я выполз из палатки, прихрамывая на левую ногу - вчера я наткнулся на какой-то особо зловредный корень, совершенно не желавший понять того, что раз мы все собрались именно здесь, и именно сегодня - это жутко здорово, хотя мы добрых полночи хором убеждали в этом все окрестности. Плясавший меж сосен костер тоже устал, и буйный его гопак сменился плавным менуэтом - пламя еле вспыхивало над багрово-сизыми углями. Лесники, в общем-то, должны быть нам благодарны - того количества сухостоя, что мы вчера спалили, местным короедам с лихвой хватило бы на пару десятилетий сытой жизни.

Пока я позевывал да потягивался, солнце таки взошло. В Лесногорске народ уже, наверное, вовсю пил утренний чай, кофе или бормотуху, готовясь к началу очередного трудового или, наоборот, бездельного дня. У нас же в лагере туристы спали беспробудным сном, умаявшись после бурно проведенной ночи.

Почистив зубы и сполоснувшись водой из строительно-туристического умывальника - 3-хлитровой бутыли со срезанным горлышком, которую накануне кто-то заботливо до краев налил водой из карьера. Скромно умолчу, что этим "кто-то" был я. Понадейся на остальных... В том и ценность реаниматолога, что он предвидит на шаг вперед. Хирург еще только, оторвавшись от открытой раны, глубокомысленно заявляет: "А, может, ему чего покапать, чтобы давление поднять?" - а у тебя уже пять минут, как полиглюкин в центральную вену льется.

Еще несколько человек вяло бродили возле палаток, или меланхолично созерцали такие же еле тлеющие костерки. В одном из лагерей тихо тренькала гитара - то ли, с ночи человек весь репертуар не спел, то ли, как я, рано проснувшись, настраивал лады доведенного за ночь до полного беспорядка инструмента. Треньканье это, тем не менее, настроило меня на какой-то боевой лад, и я решил устроить самому себе зарядку. Пускай остальные завидуют, какой спортивный народ в Лесногорске! Зашнуровав кроссовки, я с видом человека, для которого утренняя пробежка и смысл жизни - понятия равнозначные, легкой трусцой отправился вверх по дороге. Наш лагерь лежал в котловине, и я сейчас выбежал из нее по укатанному грунту. Не добежав до развилки, я свернул на боковую тропинку и слегка ускорил бег, с легким хрустом вминая в мох сухие сосновые иглы и мелкие веточки. Как-то неожиданно лес кончился, и я выскочил на поле, контуры которого наверняка свели бы с ума любого казахского или украинского механизатора. Им, привыкшим к бескрайним, до горизонта, степям, наши поля, затерявшиеся между перелесков, вытягивающиеся узким языком между двумя стенами сосен, с бесчисленными холмами и оврагами, точно бы показались бы сущим кошмаром. А если учесть многочисленные гранитные валуны, то и дело норовящие подложить свой округлый бок под мотовило комбайна, и время от времени срывающиеся прямо из-под жатки стада кабанов - вот он, комбайнерский ад.