Олег Лукошин - Бандитские повести [СИ]

Сосредоточенно Вера могла заниматься делом не больше пятнадцати минут. С шестнадцатой она начала отвлекаться.

— Смотри, — распахнула она халат, под которым оказалась тоненькая маечка и узкие розовые трусики, повернулась ко мне боком и, приспустив трусы, показала мне синяк на бедре. — Видишь какой!

— Вижу, — кивнул я. — Итак, перейдём к следующему заданию…

— Ты знаешь, как я его посадила?

— Нет.

— Приколись, моюсь в душе — и вдруг нога у меня уходит в сторону. Чувствую — падаю! И схватиться не за что. Как-то увернулась, на бок завалилась — херась о чугун! Ладно хоть не спиной.

— Да уж… Повезло.

— И не говори! Башкой ударишься — и убиться можно. Чё там у тебя?..

Несколько минут мы читали текст.

— Вань, подожди-ка! — прервала она вдруг своё чтение. — Я тебе покажу кое-что.

Убежав в соседнюю комнату, Вера пару минут отсутствовала.

— Опля! — вернулась она в чёрных, явно недавно купленных джинсах. — Как тебе?

Я сделал вид, что не понимаю, о чём идёт речь. Я действительно не хочу понимать её в такие мгновения — что это, спрашиваю я себя, что это за глупость такая, что за ненормальные инстинкты, что за отсутствие разума в конце концов: к ней пришёл репетитор, она платит ему деньги, платит за то, чтобы он учил её английскому языку и логично предположить, что раз деньги заплачены, то необходимо за эти деньги что-то получать. Но бестолковость и легковесность заслоняют в ней все проявления здравого смысла — вместо того, чтобы заниматься английским языком, она вертит передо мной задницей в джинсах, которые сам я никогда не носил и вообще не понимаю, почему нельзя ходить в обычных неброских брюках, а девушкам — просто в юбке.

— Сегодня утром купила. Нормально сидят?

На джинсовую ткань под карманами были нанесены витиеватые узоры. Они придавали брюкам совершенно клоунский вид.

— Нормально, — кивнул я.

— А жопа не толстая?

Жопа у Веры была безразмерно толстой и джинсы её не спасали. Хоть и подтягивали немного ягодицы.

— Нет, что ты. Всё просто здорово.

— Ты представляешь, такая история с этой покупкой у меня вышла! Пошла на рынок с подругой она меня к своей знакомой повела та на процентах стоит штанами торгует хотя уже третий год как хочет своё дело начинать да что-то всё никак не начнёт то ли денег не хватает то ли ещё чего а по-моему сама по себе полнейшая дура с ней поговоришь и закачаешься блин думаешь то ли она из деревни приехала то ли вообще в дурдоме детство провела ни одно слово правильно сказать не может да и сама тупая вся какая-то так вот даёт она мне штаны одеваю их смотрю вроде ничего а подруга говорит а ты присядь, вдруг лопнут ненароком и представляешь блин бывает же западло такое сажусь а штаны ка-а-ак треснут по швам да ещё с таким грохотом соседка Катькина торговку эту Катькой зовут кричит ей кто там пердит у тебя а я ей да иди ты в жопу дура штаны лопнули Катька вбегает за полог что за дела что вы с джинсами сделали а мы с подругой какие на хер дела подсунула нам брак первостатейный сучка давай другие ищи а то всем расскажем какой у тебя овцы товар некачественный та повыпендривалась минут пять поорала а потом очко-то на минус сыграло у неё мы же в натуре весь бизнес можем испортить у меня полгорода знакомых а у Ленки подруги другие полгорода так что посговорчивей стала ладно ладно девочки говорит дам другие вам а мы не будь дурами со скидкой давай говорим а та так и быть десять процентов скидку даю вам вот прикинь с десяти процентной скидкой урвала их надо же повезло как. Ну тебе они действительно нравятся?

Я не понимаю, почему я постоянно сталкиваюсь с людьми плечами. Вроде бы соблюдаю все правила движения, ходить стараюсь как автомобили — по правой стороне, за двадцать метров до человека выстраиваю траекторию его обхода, чтобы не дай бог не пересечься с ним каким-то образом — и всё равно не проходит дня, чтобы я с кем-то не столкнулся. Я не понимаю, почему люди, видя, что я выбрал краешек дороги и всем своим видом показываю, что пройду именно по нему, вдруг, чаще всего в последний момент, совершают какое-то неразумное, лихорадочное движение в мою сторону, словно ожидая от меня, что я должен перелететь их по воздуху. На что они, ей-богу, рассчитывают?

— Кто там?

— Репетитор.

— Это Иван?

— Да, это Иван.

— Вы один?

— Да, я один.

— А как будто с вами был кто-то?

— Нет, со мной никого нет.

Робкий и неторопливый поворот дверного замка. В щель выглянула женщина. Испуганно осмотрелась по сторонам.

— Ой, что это я. Показалось, что с вами кто-то есть.

Она распахнула дверь шире.

— Проходите.

В этой семье я занимался с первоклассником Филиппом. О том, что я взялся заниматься с первоклассником, я жалел ещё больше, чем о том, что на голову мне свалилась бухгалтер Вера. Лишь необходимость добывать гроши на пропитание заставляла браться за всё, что появлялось в поле зрения. Филипп был редчайшей бестолочью и ни о каком подобии изучения английского здесь и речи быть не могло. Он ещё и по-русски не умел разговаривать. Час занятий он просто физически был не в состоянии высидеть. Полчаса он просто тупо и молчаливо смотрел на меня, человека, который отчаянно силился объяснять ему правила чтения английских слов, затем, откинувшись на спинку сиденья, тихо засыпал. Это был самый лучший вариант. Когда урок заканчивался, я будил его, ничего не понимающий Филипп просыпался, а я собирался и уходил. Хуже получалось тогда, когда вместо того, чтобы заснуть, он начинал вдруг без объяснений реветь. Его мнительная тётка — а женщина, которая открывала мне дверь, как я недавно выяснил, приходилась ему не матерю, а тёткой — забегала в комнату и начинала испуганно и лихорадочно расспрашивать его, что я ему сделал. «Он тебя бил?» — заглядывала она Филиппу в глаза. «Скажи, никого не бойся, скажи как есть, он тебя бил?» Филипп ревел и растирал кулаками глаза. «А может он трогал тебя?» — делала ужасающее предположение тётка. «Трогал, да? Скажи, трогал? Вот здесь трогал, или вот здесь?» После получасового выяснения обстоятельств она горько и слёзно просила у меня прощения за необоснованные подозрения, жаловалась на тяжёлую жизнь и умоляла не бросать их и приходить на следующий урок, потому что она всеми силами хочет сделать из этого мальчика «нормального человека». И я приходил в следующий раз, что мне ещё оставалось, мне нужны были деньги.

Я стал снимать в коридоре куртку. Женщина смотрела на меня с нескрываемым изумлением.

— А Филиппа нет, — сказала она мне таким тоном, словно это была абсолютно очевидная истина, и я был единственным существом на Земле, кто не знал об этом.

— Нет? — переспросил я. — То есть, он где-то в школе ещё? Или на каком-то кружке?