Хэммонд Иннес - Одинокий лыжник

— Но я не делал «Христиании», — сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Внизу был довольно приличный вираж, и я воспользовался им для пологого поворота. Это не представляло никакой трудности. Мне вовсе не пришлось делать «Христиании».

— Ложь, — сказал я.

— Повторяю, мне не нужно было совершать «Христиании». Вы так хорошо держитесь на лыжах, что я был уверен, что вы без труда спуститесь следом за мной.

— Вы отлично знаете, что я не мог этого сделать. — Я немного успокоился.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Что вы хотите доказать!?

Несколько секунд я молча смотрел на него. Неужели я ошибся? Но лавина снега, обрушившаяся на меня… Картина отчетливо запечатлелась в моей памяти.

— Позвольте задать вам один вопрос?

— Слушаю.

— Вы вступили в армию в сорок втором-году. Что произошло с вами после высадки в Италии?

Он казался удивленным.

— Не понимаю, к чему вы ведете, Блэйр, — сказал он.

— Я вступил в армию не в сорок втором, а в сороковом. В сорок третьем был направлен в Северную Африку, был командиром взвода зенитной артиллерии. Затем высадка в Салерно. Вскоре я попал в плен, сбежал, затем поступил на службу в ЮНРРА и был направлен в Грецию. Но какое все это имеет отношение к…

— Забудем об этом, — перебил я, откинувшись на подушки. — Просто у меня пошаливают нервы, вот и все.

Он поднялся.

— Во всяком случае, я рад, что с вами все в порядке. Я сделал все, что мог. Мне очень печально, что так случилось. Это была моя вина. Признаюсь. Но я искренне считал, что в конце этого спуска вам ничто не грозит.

— Пусть это вас больше не беспокоит, — сказал я.

Когда он вышел, Джо поставил передо мной тарелку с яичницей.

— К чему вы вели этот разговор, Нейль! — спросил он, когда я принялся за еду. — Зачем было расспрашивать его о военной службе?

— Затем, что мне сказали, будто он дезертир, — ответил я с набитым ртом. — Один из них лжец. Я хочу выяснить, кто именно.

— Не понимаю, ничего не понимаю, — пробурчал Джо. — Мэйн приличный парень. Он сделал все, что мог. Позвонил, как только добрался до Карбонина. Я сам подходил к телефону. Он был очень встревожен. И тут же пошел в горы вместе с поисковой группой, которую собрал в Карбонине, и не возвращался до наступления темноты. Не его вина, что им не удалось найти вас.

Я пожал плечами и продолжал есть. Мое молчание раздражало Джо.

— Считаю, что вы чертовски несправедливы к нему, — продолжал он. — Знаете, что вы сказали, когда пришли в сознание и я дал вам выпить коньяка? Вы сказали, что Мэйн хотел убить вас!

Я взглянул в его доброе лицо. Как он был уверен в окружающем его мире, который существовал только для того, чтобы он мог делать в нем свои фотографии!

— Вы думаете, что это нервы?

— Конечно, нервы, — убежденно произнес он. — Поверьте, этот парень сделал все, что было в его силах. Не его вина, что вы вляпались в рыхлый снег, а следы его лыж занесло. В горах все может случиться, особенно во время-снегопада. Проводник, который вас нес, рассказал мне несколько случаев, когда людей в горах заставала метель. А вы к тому же переоценили свои силы, забыв о том, что давно не вставали на лыжи.

Я ничего не сказал на это. Зачем? Ведь Мэйн врал, что в конце спуска сделал пологий поворот, а не «Христианию». — Джо оставил меня, и я лежал в постели, наслаждаясь отдыхом. Я пытался читать, но не мог сосредоточиться. Отложив книгу, я задумался, пытаясь разобраться в случившемся.

Примерно через час Джо появился снова.

— Звонит Инглез. Хочет разговаривать с вами. Он внизу, в отеле «Сплендидо». Говорит, что звонил раньше, но ничего не понял из слов Альдо. Я ему сказал, что вас нельзя тревожить, но он настаивает. Вы же знаете, что это за человек. Не отстанет, даже если ты умираешь. Я пытался втолковать ему, что произошло, но он и слушать не хочет. Вы спуститесь или послать его к черту?

— Спущусь.

Я вылез, из постели и накинул на плечи, поверх халата, одеяло.

Интересно, зачем он сюда заявился, — ворчал Джо, следуя за мной. — Не дает заниматься делами… Вечно одно и то же. Думает, что, если он не будет понукать, дело остановится. Либретто сценария готово?

— Более или менее, — отозвался я, думая не о сценарии, а о частном поручении Дерека.

Телефон стоял на стойке бара, рядом с кофеваркой. Мэйн и Вальдини с любопытством посмотрели на меня. Они сидели у печки.

— Вам лучше, мистер Блэйр? — спросил Вальдини. — Я очень волновался, когда узнал, что вы заблудились.

— Спасибо, я чувствую себя хорошо, — ответил я и взял трубку.

— Это ты, Нейль? — послышался далекий голос Дерека. — О чем это мне болтал Вессон? Что за несчастный случай?

Я не забывал, что Мэйн и Вальдини прислушиваются к моим словам.

— Мне кажется, что это не совсем точное определение, ответил я. — Завтра все расскажу. Ты появишься?

— Здесь идет густой снег. Но если можно будет пройти на лыжах, то приду. Комнату я заказал. Проследи, чтобы ее приготовили. Узнал что-нибудь про Мэйна?

— Послушай, — сказал я, — я не могу пересказать тебе весь сюжет. Дам прочесть либретто, когда ты появишься.

— Понимаю. Но мне кажется, что я узнал его по фотографиям, которые ты прислал. Шрам навел меня на след. Поэтому я и прилетел. Следи за ним, Нейль. Если, это тот самый тип, то он личность опасная.

Когда я положил трубку, Джо подвинул мне бокал.

— Все в порядке? — спросил он.

— Вроде бы да.

— Он не сказал, зачем приезжает?

— Говорит, что сам хочет познакомиться с натурой на месте.

— Что за недоверчивый человек! Трудно с ним работать. Однако в этом и его сила.

Допив бокал, я отправился к себе. Джо суетился вокруг меня, словно мать — наполнил грелки горячей водой, поправил одеяло, поставил рядом с изголовьем бутылку коньяка и проверил, хватит ли у меня сигарет.

— Хотите, чтобы я запечатлел у вас на лбу поцелуй и пожелал спокойной ночи? — с усмешкой спросил он.

— Обойдусь, — рассмеялся я.

— Ну и хорошо, — сказал он, гася свет. — Завтра вы будете в полном порядке.

Как только его шаги стихли, я встал и запер дверь. Не хотел рисковать.

Только я лег, как по коридору зашаркали лыжные ботинки и в дверь постучали.

— Кто там? — спросил я.

— Керамикос, — послышалось в ответ.

— Одну минуту! — Я выскользнул из-под одеяла, зажег свет и, отперев дверь, снова юркнул в постель. — Входите.

Он вошел и остановился у кровати, глядя на меня. Толстые стекла очков отражали свет и казались двумя круглыми белыми дисками.

— Итак, — произнес он, — вы стали запирать дверь. Кое-чему научились?

— Вас не удивляет, что я едва не погиб, отправившись вместе с Мэйном, не так ли? — сказал я.

— Я никогда ничему не удивляюсь, друг мой, — уклончиво ответил он.

— Вы говорили, что Мэйн дезертир, а в армию вступил В сорок втором году. Он утверждает, что в сороковом.