Хэммонд Иннес - Одинокий лыжник

— Почему вы не отведете его в комнату? Он промок насквозь. Еще получит воспаление легких.

— Это уж его забота, — был ответ Мэйна. Он не скрывал, что ему безразлично, схвачу я воспаление легких или нет. Но тогда и мне самому все было безразлично.

Дерек перевел взор на меня, затем снова взглянул на Мэйна.

— Я не часто ощущаю желание убить кого-нибудь, — произнес он, — но, клянусь богом, сейчас я готов на это!

— Не советую пытаться, — только и произнес Мэйн.

Инглез отвернулся и яростно ударил молотком по цементному полу. Гул от удара потряс стены. Большая железная печь была сдвинута в сторону, и там, где она прежде стояла, Дерек и Керамикос крушили цемент. Я оглядел помещение. Оно было серым и грязным. Пыль клубилась вокруг Инглеза и Керамикоса — густая, удушающая пыль. Я сидел у стены, у которой Штельбен застрелил солдат.

Я почувствовал себя лучше. Но мокрая одежда холодила тело, и я не мог унять дрожи. Я поднялся.

— Давайте я вам помогу.

Инглез обернулся.

— Хоть немного согреюсь, — объяснил я. i — Что ж, ладно, — отозвался он.

Мэйн не протестовал, и я перебрался через груду канатов, тросов и механизмов. В полу уже была выдолблена большая яма, и Керамикос лопатой ковырял землю. Сверху, под цементом, была замерзшая корка, но на глубине, сантиметров пятнадцати земля была мягкая. Я взялся за кирку.

— Не спеши, — шепнул Инглез. — Спешить некуда. Жаль, что тебе не удалось бежать. Смелая попытка, но довольно безнадежная.

Я кивнул.

— Глупость с моей стороны, — сказал я.

Мы работали молча. Керамикос и Инглез орудовали лопатами, а я разрыхлял для них землю киркой. Мэйн не давал нам передохнуть. Мы работали без перерыва, и яма углублялась с каждой минутой.

— Вскоре мы доберемся до золота, если оно здесь, — шепнул я Инглезу, когда наши головы соприкоснулись. Яма была уже с полметра глубиной. — Ведь он начнет стрелять, как только мы докопаемся до ящиков, не так ли?

— Сперва он заставит нас поднять их наверх. Если только, как ты говоришь, золото здесь. Как ты себя чувствуешь?

— Еще не отогрелся, — прошептал я в ответ. — Но пока двигаюсь, все в порядке.

— Смотри, не вздумай что-либо начать, пока я не скажу. — Он вплотную наклонился к Керамикосу и что-то зашептал ему. Грек кивнул, и его волосатые руки крепче ухватили лопату.

— Прекратить разговоры! — прикрикнул Мэйн. Голос дрожал от возбуждения.

— Начинает волноваться, — заметил Керамикос, поблескивая маленькими глазками за стеклами очков. — Скоро потеряет контроль над собой, будет как одержимый, завидев золото. Тогда, может быть, станет менее внимательным. Это будет наш шанс. Не спешите копать…

Я подумал — при нем ли его револьвер.

Прекратить разговоры! — Голос Мейна дрожал. — Работайте молча или я пристрелю одного из вас.

Мы умолкли. Но хотя мы не спешили, яма неизбежно углублялась. Было уже около четырех часов дня, в помещении стало темно, и Мэйн включил электрическое освещение. Зажглась лампа на том самом месте, где ее когда то разбил Хольц, Инглез взглянул на меня. Наверное, та же мысль мелькнула и у него. Если я сделаю вид, что почувствовал дурноту, смогу ли я приблизиться на достаточное расстояние, чтобы разбить ее киркой, подумал я.

— Не делай глупостей, Нейль, — прошептал Инглез.

Я взглянул на Мэйна. Глаза у него блестели. Мысли о золоте владели, им. Но он не забывал и о нас. Черное дуло пистолета смотрело мне прямо в живот, когда мы встретились взорами.

— Если вы сделаете хоть шаг к лампочке, Блэйр, я выпущу из вас кишки.

Мы продолжали копать. Поочередно один из нас спускался в яму.

Когда яма была уже около полутора метров глубиной, лопата Инглеза увязла в заплесневелом куске сукна. Керамикос вытащил его из земли.

— Это может заинтересовать вас, Мэйн, — сказал он. Кусок немецкой шинели.

— Копайте дальше!

В земле попадались ржавые штыки, винтовки с истлевшими прикладами и съеденными ржавчиной стволами, ремни, которые рассыпались, когда мы дотрагивались до них. И затем мы отрыли угол деревянного ящика.

Керамикос (в это время он находился в яме) взглянул на нас.

— Передайте наверх, — сказал Инглез.

Керамикос нагнулся и принялся руками очищать ящик от земли. Я посмотрел на Мэйна. Он был очень возбужден. Это видно было по его глазам, по напрягшемуся телу. Но он не двинулся с места.

Ящик был длиной около полуметра, сантиметров тридцать шириной и сантиметров пятнадцать в высоту. Дерево потемнело и подгнило, куски земли запеклись на нем. Керамикос обхватил ящик руками и передал Инглезу. Ящик был тяжелый. Инглез опустил его возле трупов и посмотрел на Мэйна.

— Поднимите наверх остальные, — распорядился Мэйн.

— Может быть, вскроем? — предложил Инглез.

Мэйн задумался. Соблазн увидеть золото был велик.

— Ладно, — сказал он. — Взломайте его киркой. Посмотрим.

Инглез подтолкнул к нему ящик.

— Ломайте сами. — сказал он. — Это ваше золото. Мэйн рассмеялся.

— Я не дурак, Инглез. Вскройте его!

Инглез пожал плечами. Упершись ногой об ящик, он сунул острие кирки между досок. Верхняя доска легко оторвалась.

Ящик был доверху набит землей.

Мэйн издал вопль и отскочил назад. Пистолет дрожал у него в руке.

— Что это за фокусы? — завопил он. — Это земля! Что вы сделали с золотом, Инглез? Что вы с ним сделали?

Он потерял контроль над собой. Лицо исказилось от ярости.

— Что вы с ним сделали? — повторил он. — Скажите, что вы с ним сделали или я… или я… — Он словно обезумел. Я испугался, что он застрелит Инглеза.

— Не валяйте дурака, — сказал Инглез. Голос у него был резок, и в нем звучали властные нотки. — Эти ящики лежали нетронутыми в земле с того самого дня, как ваши друзья их здесь закопали. Возможно, они — Мюллер и Манн — знают, где спрятано золото. Но вы убили их.

— Почему вы предложили вскрыть ящик? — Мэйн овладел собой. — Почему? Вы знали, что золота там нет?

— Я подозревал, что ваши друзья обманули вас, — ответил Инглез.

— Не верю! Я освободил их из тюрьмы, и за это они рассказали мне все. Они вырыли эту яму по распоряжению Штельбена и сложили в нее ящики и трупы. После этого Штельбен заперся здесь и завесил окно, чтобы они не могли подсматривать. Потом, когда они получили возможность посмотреть внутрь, они увидели, что яма была закопана, зацементирована и печь поставлена на прежнее место. После этого Штельбен запер дверь, и больше они не могли попасть внутрь.

— Это они так говорят, — заметил Инглез.

Мэйн дико огляделся вокруг.

— Оно где-то здесь, — сказал он. — Должно быть здесь…

— Вы уверены в Мюллере и Манне? — тихо спросил Инглез.

— Да, конечно. Штельбен не мог вынести отсюда золото, чтобы они не заметили.

— Вы знаете обо всем только с их слов, — напомнил Инглез. — Вы же в конце концов обманули их. Почему они не могли обмануть вас?