Питер Свенсон - Все ее страхи

Взяла обе книги, стеганое одеяло и потащила через всю квартиру в кабинет на кожаный диван. Она открыла Дика Фрэнсиса, прочитала один абзац, и глаза закрылись. Книга так и осталась лежать на груди.

Кейт вернулась в апартаменты Одри и застала там Алана. Припав к полу, он мотал головой и смотрел на нее. « Это не Алан, — подумала Кейт. — Это, скорее всего, Джордж» . Но то был Алан. Он впился ногтями в пол, как будто пытался отыскать что-то в деревянном покрытии. Открыл рот, и оттуда вылетело кошачье «мяу». Он продолжал скрести, ногти клацали по полу, угрожая проделать в нем дыру. Затем он снова мяукнул, уже гораздо громче — прозвучало как плач по покойнику. Кейт проснулась от резкого звука, обе книги вместе с одеялом свалились на пол.

Сандерс вернулся в квартиру и драл когтями подлокотник дивана.

Корбин Делл выбрался из такси и окунулся в прохладу позднего утра. Дождем не пахло, но атмосфера была пропитана сыростью, небо казалось низким и белым. Корбин не был в Лондоне с весеннего семестра своего третьего курса, который он провел на Хатчинсонском факультете бизнеса, и поэтому не знал, каким будет возвращение в город, перенаселенный призраками. Но ему было хорошо. Он чувствовал себя уставшим, поскольку во время полета из Бостона в Дублин поспал всего около часа. К тому же выпил плохого кофе во время длительной остановки, связанной с пересадкой, и сейчас был немного нервным. Его подташнивало, во рту ощущался горьковатый вкус. После долгой дороги из Хитроу воздух на улице казался приятным.

Водитель вытащил багаж Корбина и поставил на тротуар. Шипскар-лейн была длинной и серой, тротуары были обсажены подстриженными деревьями. Рабочие ремонтировали участок дороги, и в воздухе резко пахло теплым гудроном. Именно этот запах всколыхнул в нем старые воспоминания. Будучи студентом, Корбин жил в Кэмден-тауне, тоже на севере Лондона, и густой немного сладковатый запах гудрона всегда витал в воздухе. Он уже и забыл об этом. Он снова чувствовал себя как в свои двадцать, когда, наконец потеряв девственность, возвращался прохладным ранним утром из квартиры Клер, которая находилась по другую сторону Риджентс-парка. Он был тогда счастлив и весел, но воспоминания о тех деньках оказались тягостными — по многим причинам. Может, не следовало возвращаться после всего, что случилось, думал Корбин.

Квартира Кейт располагалась в приземистом каменном здании с небольшим клочком палисадника, которого хватит разве что для куста среднего размера. Фасад был белым, входная дверь насыщенного синего цвета была обрамлена небольшими застекленными окошками. В проходе висело три почтовых ящика, и Корбин вытащил конверт из ящика квартиры № 2 — внутри чувствовались контуры ключа. Он вынул его, открыл дверь и затащил свой гигантский чемодан швейцарской фирмы «Викторинокс» через порог в узкий, с высоким потолком вестибюль. Наружная дверь захлопнулась за ним, и внутри стало темно, несмотря на множество маленьких окошек. Корбин щелкнул выключателем, и из подвесного светильника полился желтый свет. Пол в фойе был покрыт черно-белым линолеумом, а стены густо покрашены в светло-голубой цвет. Он затащил свой багаж по лестнице на второй этаж и зашел в квартиру.

Кейт подробно описала свое жилище в одном из электронных писем, но планировка все же удивила Корбина. Наружная дверь вела в спальню, затем наверх шла короткая лестница — на полпути примостилась ванная, а остальные комнаты, кухня и гостиная с видом на залив были размещены на втором ярусе. Окна гостиной выходили на улицу, а спальни — на мощеный внутренний дворик, который образовался из-за того, что здание с обеих сторон было достроено. Корбин допустил, что замкнутое пространство могло вызывать приступы клаустрофобии. В принципе, квартира показалась удобной и, хотя была декорирована не по-женски, выглядела вполне уютно. Везде — на кровати в спальне и на диване в гостиной — лежали яркие пледы и большие подушки. Белые стены были украшены графическими принтами.

Корбин сходил в туалет, распаковал одежду и сложил ее в пустой ящик, который Кейт освободила специально для него и пометила стикером. Он хотел принять душ, но был слишком уставшим. В висках пульсировала давящая головная боль, а плечи окаменели после перелета. Он глотнул четыре таблетки ибупрофена. Вода из крана была ужасна, и он мысленно отметил, что нужно как можно скорее купить ящик бутилированной. Он снял с себя все, кроме трусов и футболки, и вытянулся на диване в гостиной с длинной запиской от Кейт, которую нашел в квартире. Она, похоже, потратила кучу времени на написание исчерпывающего путеводителя по местным пабам и ресторанам. Досадно, что он не сделал то же самое. В конце концов, он может написать ей письмо по электронке и предложить некоторые интересные места. Зато он оставил ей бутылку шампанского в холодильнике — это чего-то да стоит. Кроме того, подожди — когда она увидит его квартиру, будет впечатлена, он уверен на сто процентов.

Кейт сейчас должна лететь в самолете где-то над Атлантикой. Он пытался представить ее себе, но не преуспел. Раньше он видел всего-то пару ее фотографий, и то достаточно старых. Один снимок отец привез из путешествия по Англии за год до своей смерти. Он ездил на большую семейную свадьбу. Тогда он еще пытался взять с собой Корбина и его брата Филипа. Однако Филип никогда бы не поехал, поскольку это огорчило бы его мать, а он не делал ничего, что могло бы ее расстроить. Корбин же отказался из-за работы. Вернувшись, Ричард Делл распечатал цифровые фотографии и обрезал их под размер стандартных, чтобы вставить в альбом. Ричард показывал Корбину этот альбом, обращая внимание на многочисленных английских родственников. Именно тогда Корбин впервые увидел Кейт, которая стояла на фото между своими родителями. Ее мать приходилась Ричарду двоюродной сестрой.

— Моя любимая кузина, — говорил он Корбину. — Мы были больше чем брат и сестра, правда, а эта девочка, Кейт, вылитая мать…

Он умолк. Через несколько лет после развода Ричард вышел на пенсию и с тех пор заметно постарел. Не только физически, хотя этого не отнять, но и внутренне. Он казался слабым, а иногда — слишком сентиментальным.

— Может, мне не следовало уезжать из Лондона, — сказал Ричард, после того как они просмотрели все снимки.

— Ну, тогда…

— Тогда у меня не было бы тебя, мой мальчик, но твоя мать…

Корбин не нуждался в этих высказываниях. Он уже наслушался предостаточно.

Другую фотографию Корбин увидел на аватарке почтового сервиса сестры — небольшое квадратное цветное изображение Кейт вполоборота. Лицо на три четверти затенено книгой, которую она держит в руках, и только глаза смотрят в камеру.