Питер Свенсон - Все ее страхи

А сейчас он в Лондоне. Решил избегать девушек и секса, а сам тут же запал на Клер Бреннан.

Ее легко было найти — по вечерам она в основном работала в «Трех ягнятах». Корбин мимоходом заскакивал туда, обычно один. Оказалось, что они с Клер в одном классе по дисциплине «Введение в макроэкономику». Иногда вечером он брал учебник, и они вместе обсуждали какую-то тему. Корбин попивал пиво, а Клер за барной стойкой — вино. Они были одного возраста — обоим едва стукнуло двадцать, — но, в отличие от американских девушек, она казалась зрелой и умудренной опытом. Она работала, чтобы оплатить образование, и презирала большинство американских студентов, которые каждый семестр приезжали в Лондон и все три месяца не вылезали из бара.

— К тебе, Корб, это не относится, — уверяла она. — Ты на одну ступеньку выше этих козлов, только на очень маленькую ступеньку. — Она показала пальцами размер ступеньки, и на лице появилась широкая улыбка.

Они редко виделись за пределами «Трех ягнят» и совместных занятий, но перед первым экзаменом закончили свое обучение в квартире Клер в Куинз-парке. Это была крошечная однокомнатная квартира, в которой хватало места только для кровати, стола и стула. Они готовились к сдаче на кровати.

— Оставайся здесь, — предложила она, когда они наконец решили оторваться от книжек. Было далеко за полночь, и метро уже не работало.

— Я могу взять такси, — отнекивался Корбин.

— Не будь иджиотом, — с нарочитым акцентом произнесла она. — Оставайся здесь.

— Я дал себе что-то вроде клятвы — не заводить интрижек в Лондоне.

Она засмеялась.

— Господи, никто тебе и не предлагает.

Они уснули, не прикасаясь друг к другу, но как только забрезжил рассвет, молча начали целоваться. Корбин не успел рассказать, насколько серьезны его намерения не заводить любовных связей, — они занялись сексом. Все случилось так быстро, что у Корбина не было времени даже подумать, не то что запаниковать. Потом они снова целовались, и Клер опять уснула. Корбин не признался, что он занимался этим в первый раз.

Возвращаясь домой холодным свежим утром, он чувствовал не просто ликование, а ощущение какого-то самоутверждения, что ли. Он не виноват. Это череда жалких неопытных подруг создала конкретную проблему. Ему просто нужно было найти настоящую женщину, и он наконец нашел ее.

Он провалил экзамен — здесь этим никого не удивишь — и продолжил встречаться с Клер, их отношения полностью отличались от прежних. В частности, они редко говорили о том, что произошло между ними. Не потому, что Корбин не хотел, — просто она пресекала подобные разговоры. Каждый раз, когда он затрагивал эту тему, она либо отшучивалась, либо называла его идиотом. Корбин стал сосредотачиваться на том, чтобы угадать, о чем она думает, начал зацикливаться на малейших подсказках, которые могли бы указать на ее настроение. Из-за этого он злился на себя, но в то же время понимал, что влюблен. Однажды, после алкокруиза по Темзе, организованного факультетом, он напился и признался ей в этом. По дороге домой их застал ливень, они шмыгнули под навес закрытой пекарни и начали целоваться.

— От тебя пивом несет, — сказала она.

— Я люблю тебя, — ответил он.

Она по-доброму рассмеялась и начала яростно целовать его.

— Ты мой любимый америкашка, — сказала она и снова рассмеялась.

— Спасибо, — нахмурился Корбин и решил больше никогда не говорить о своих чувствах.

Так он и сделал, а их отношения — по крайней мере он считал это отношениями — продолжались до последней недели семестра. Корбин беспокоился об их совместном будущем и собирался пригласить ее к себе в Америку на летние каникулы. Но пока он готовился начать важный разговор, все изменилось. Это был четверг. Корбин потягивал пиво из большого стакана в крупном безымянном пабе неподалеку от своего дома и перечитывал учебник. К столу подошел Генри Вуд — другой американский студент, который занимался по той же программе.

— Учишься? — спросил Генри.

— Ага. — Корбин продемонстрировал обложку книги.

— Без пол-литры не разберешься, правда?

— Вот именно, — согласился Корбин.

За время пребывания в Лондоне Корбин со многими студентами не успел даже познакомиться, но Генри он знал — Генри знали все. Он был одним из тех, кто легко шел на контакт, помнил все имена, всегда мог поддержать разговор. Вскоре после ознакомительной недели он устроил вечеринку на первом этаже своей квартиры в Хэмпстеде. Была холодная сырая ночь, но Генри зажег огни в общем саду и даже прикупил выпивку. На вечеринке присутствовали не только американцы, но и английские соседи — нежданные друзья на всю жизнь, приобретенные Генри за короткий период пребывания в Лондоне.

Ночью начался снег, маленькие снежинки таяли, едва прикасаясь к земле, но никто не ушел, гости оставались в огороженном садике до глубокой ночи. В первые пару часов Корбин чувствовал себя неловко, но вскоре пиво подействовало, и прежде чем он понял это, уже было два часа ночи. Он разговаривал о студенческом футболе с девушкой из университета Ричмонда и мускулистым парнем из Бейлора, который свесил на нее свои обнаженные татуированные руки. Решив, что пора уходить, Корбин извинился и побрел в квартиру искать туалет. Генри стоял в дверях своей спальни с незажженной сигаретой в зубах. Корбин, вообще-то, ненавидел мужиков с длинными волосами, но темные волосы Генри — не меньше пяти сантиметров ниже плеч — не портили его. Это был невысокий парень с мощной грудью, широкими плечами и мелкими чертами лица. Корбин представил себе лиса, наделенного человеческими качествами, дерзкого и обаятельного.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась высокая рыжая девчонка в короткой юбке. Она прошмыгнула мимо Корбина в спальню, скользнув рукой по груди Генри.

Парень улыбнулся, не вынимая сигарету изо рта, и кивнул головой в направлении спальни, зазывно приподняв бровь. Корбин на минуту смутился, но потом сообразил, что Генри предлагает присоединиться. Корбин непринужденно поднял обе руки и покачал головой. Он почувствовал, как кровь прихлынула к лицу, и нырнул в ванную. Когда он вышел, двери спальни уже были закрыты.

После вечеринки Корбин еще несколько раз сталкивался с Генри, но тот не подавал виду, что помнит о случае в коридоре. Корбин вообще начал сомневаться, правильно ли он его понял. Действительно ли его звали в спальню на секс втроем? Подробности той ночи выглядели размытыми, и сейчас он уже не был так уверен. Но каждый раз, когда Корбин видел Генри, он чувствовал какое-то беспокойство в груди и обнаруживал, что при разговоре начинает запинаться. Не то чтобы ему нужно было что-то доказать Генри, который любил поболтать и гордился тем, что знает все обо всех. Корбин пытался убедить себя, что — Генри бестактный выпендрежник, но каждый раз, когда они оказывались рядом, он пытался в некотором роде понравиться Генри. Шуткой или какой-то историей, которой Генри еще не знал. И когда у него получалось, Корбин ощущал неловкий прилив гордости. Интересно, другие люди чувствуют то же, что и он?