Питер Свенсон - Все ее страхи

Генри вошел в темную квартиру Корбина, точнее, Кейт, поскольку сейчас она здесь хозяйка. Снял на кухне туфли, замотал их в пластиковый пакет, который взял с собой, и положил в рюкзак. Он хорошо изучил квартиру и уже заранее решил, что удобнее всего скрываться в северной гостевой комнате, которая чуть больше остальных. Там стоял отличный довольно глубокий шкаф; с одной стороны были полочки с бельем и полотенцами, а с другой — небольшое пустое углубление. В пластиковых пакетах на поперечине висели два костюма, и если их правильно повесить, можно стоять в этом углублении до тех пор, пока не будут сдвинуты костюмы.

На полу в гостевой спальне лежал огромный ворсистый ковер бежевого цвета с рисунком из геральдических лилий. Под кроватью с балдахином имелось пространство больше полуметра высотой. Генри подумал, что под кроватью было бы вполне комфортно спать. Он спрятал рюкзак в шкаф и прошелся по квартире, автоматически отмечая места, где можно быстро спрятаться — за шторами, в кладовой. Впрочем, он не особо беспокоился об этом.

Он вошел в неприлично большую спальню Корбина и начал рассматривать фотографии на низком комоде, хотя уже видел их прежде. На многих Корбин запечатлен в юные годы, а на некоторых — в студенческом возрасте, том самом, когда Генри впервые с ним встретился. Это были фотоснимки членов высшего общества, выполненные в несколько ироничной манере. Катера, большие дома и их загорелые светловолосые обитатели с джин-тоником в руках. На лицах — удивленное выражение богатых людей, которым не с руки искренне улыбаться в камеру.

Просмотрев фотографии, Генри отыскал спальню, в которой расположилась Кейт. Она практически не распаковывала вещи. Расставила в ванной косметику, а большая сумка так и осталась стоять на ковре, некоторые вещички прямо выпирали наружу. Простыня и одеяло были брошены на кровать, но ни заправлены, ни расправлены. Генри прижался лицом к простыне и глубоко вдохнул. Она пахла моющим средством и ничем больше. Он припал к полу, чтобы заглянуть под кровать: всего-то сантиметров сорок в высоту. Если придется, то можно и забраться, хотя там будет не слишком комфортно.

Под кроватью валялся альбом в черной обложке из кожзама. Генри открыл первую страницу — мужской портрет, выполненный углем, отлично воспроизведенное лицо мужчины, с которым Генри столкнулся на Бери-стрит. Кто он и почему Кейт — это, должно быть, ее альбом — нарисовала его? Он перевернул страницу. Дальше была сама Кейт, потрясающе реальная, ее беспокойные глаза смотрели прямо на Генри, как будто она видела его. На следующей странице красовался его портрет, а снизу имя — ДЖЕК ЛЮДОВИКО (правильно написала) и сегодняшняя дата. Неплохой рисунок, он загипнотизировал Генри, как будто заставил посмотреть на себя чужими глазами. Она изобразила его с опущенной головой, в глазах за линзами очков чувствовалась грусть. Точно так, как он и хотел выглядеть, и она это четко уловила. Он был горд собой, как и всегда, когда кто-то верил в его придуманный образ.

Он задумался: любопытно, Кейт рисовала каждого, кого встречала, или только тех людей, которые ее заинтересовали, чем-то поразили? И кто этот сосед с первого листа, чей портрет она подписала АЛАН ЧЕРНИ, и почему он шел за ней в тот вечер? Он что, следил за ней?

Почти неосознанно Генри послюнявил кончик пальца и поднес его к рисунку. Ему позарез хотелось размазать глаза на рисунке, как-то его изменить, что, возможно, посеет панику в душе Кейт, когда она снова заглянет в альбом. Чего он по-настоящему хотел, так это полностью убрать глаза. Он вспомнил журналы «Тайгер бит», которые собирала его сестра Мэри, и как он методично закрашивал глаза мальчикам из ее любимых групп, превращая «Хэнсон бразерс» в безглазых зомби. Иногда он брал красную ручку и дорисовывал кровь, текущую из их глаз и ртов. Когда он проделал это со школьным альбомом сестры, мать повела его к психиатру — единственному в Старке (штат Нью-Йорк). Толстая дамочка средних лет по имени Нэнси была настолько тупа, что Генри без труда убедил ее, будто сестра его мучает, а он всего лишь вынужден защищаться. Тогда ему было восемь лет. Сестре — двенадцать. Психиатр, должно быть, внушила матери, что проблемы у дочери, а не у сына, потому что Генри больше не таскали к Нэнси, а сестра начала посещать ее регулярно. Генри прекратил уродовать вещи Мэри, но нашел другие способы поиздеваться над ней — не оставлявшие следов. Простые способы. Он начал распускать слухи, разрушившие ее дружеские отношения. Позаботился, чтобы ее уволили с первой работы в аптеке, сделав так, чтобы все считали ее воровкой. В течение долгого времени добавлял ей небольшие дозы антифриза в «Гаторейд [47] «Гаторейд» — общее название серии спортивных напитков, производимых компанией «ПепсиКо». », пока она не попала в больницу, где пролежала неделю. В одиннадцатом классе она бросила школу и уехала из города с наркоторговцем. Пять лет спустя прислала им открытку — привет из Сан-Диего — и все.

Иногда он подолгу думал о своих родных, и, как всегда, воспоминания веселили его и в то же время вызывали чувство стыда за их бездарность. Родители все еще жили вместе, обитали в том же доме в Старке. Во время нечастых разговоров по телефону он иногда лгал, что нанял частного детектива для поисков сестры, и они благодарили его и говорили, что молятся за ее счастье, где бы она ни находилась. Но в их голосе не было энтузиазма. На самом деле они не хотят, чтобы она нашлась, они уже привыкли жить вдвоем. Им не нужно, чтобы дети возвращались. И Генри хорошо это понимал. Он не виделся с ними десять лет.

Генри снова сосредоточился на эскизе. Он решил наступить на горло своим желаниям и не затирать глаза Алана Черни. Это, наверное, будет слишком. Кейт вызовет полицию и, скорее всего, съедет. Он нашел страницу со своим изображением и растушевал некоторые линии на лице, а потом сделал несколько мазков влажным пальцем в области глаз, изменяя их ровно настолько, чтобы они выглядели рассредоточенными. Удовлетворенный, он закрыл альбом и закинул его под кровать. Интересно, как долго он здесь сидит? Он резко встал, и комната внезапно поплыла перед глазами. Он был голоден и пошел на кухню посмотреть, достаточно ли там еды, чтобы перекусить чем-нибудь. Если нет, не страшно — в его рюкзаке полно злаковых батончиков.

В тот вечер Кейт пришла домой около восьми. Генри сидел в темноте в гостевой комнате. Он не стал прятаться. Если она направится в его сторону, у него будет достаточно времени нырнуть в шкаф. А если не успеет спрятаться и будет обнаружен — ну что ж, Кейт придется умереть. Генри представил, как бы отреагировал Корбин. Это уже более личное — ведь она его семья, его кровь? Или, наоборот, не столь важно — он же с ней никогда не спал? Так или иначе, такое событие поможет вырвать его из убежища в Лондоне. Он должен будет возвратиться в Бостон. Генри обдумывал внезапно пришедшую идею, как вдруг в спальне материализовался белый кот, которого он видел в подвале. Заскочил в комнату и вытаращился своими желтыми, сверкающими в темноте глазами. Генри шикнул на него. Кот непонимающе наклонил голову в сторону, развернулся и вышел.