Алексей Мысловский - Операция «Анастасия»

И вот теперь его обряженное в парадный генеральский мундир бренное тело было безжалостно выставлено для всеобщего обозрения. И вчерашние сослуживцы с болью в голосе велеречиво перечисляли многочисленные заслуги покойного перед Отечеством. Скромно напомнили, каким во всех отношениях прекрасным он был человеком: благородным, самоотверженным, мужественным, стойким и преданным защитником горячо любимой родины, отцом и учителем подчиненных, образцовым семьянином. Проникновенно клялись мертвецу навсегда сохранить в своих сердцах благодарную о нем память. И все это неподдельно искренне. Так же искренне, как ненавидели и боялись его при жизни.

Аркадий Аркадьевич незаметно стушевался именно затем, чтобы избежать незавидной участи очередного оратора. Хоть он, мягко выражаясь, недолюбливал усопшего, но кощунственно лицемерить над раскрытым гробом — было для полковника Сошникова испытанием поистине непосильным.

К счастью, торжественная панихида закончилась. И под надрывное завывание похоронного марша медленно и печально начался вынос…

В тот же день, вскоре после похорон, на которые он, разумеется, не поехал, Аркадий Аркадьевич с неизменной кожаной папкой для бумаг деликатно вошел в кабинет своего покойного шефа.

За огромным министерским столом под портретом президента России восседал незнакомый строгий мужчина, на вид не старше его самого, с умным интеллигентным лицом и стильных очках в изящной золотой оправе, и вдумчиво перебирал в беспорядке наваленные перед ним многочисленные документы. Заметив Аркадия Аркадьевича, он неожиданно улыбнулся:

— Товарищ Сошников? — и поднявшись из-за стола, вышел навстречу, на ходу дружелюбно протягивая руку. — Будем знакомы: Голиков Павел Андреевич… Некоторым образом, ваш новый начальник.

— Очень приятно, — со смущенной улыбкой кивнул Аркадий Аркадьевич. И это была сущая правда. Потому что открытое, благородно-мужественное, умное лицо нового шефа действительно произвело на него самое благоприятное впечатление.

— Вот, — сделав безнадежный жест в сторону заваленного бумагами стола, печально улыбнулся он, — пытаюсь, знаете ли, немного разобраться во всем этом беспокойном хозяйстве… — Аркадий Аркадьевич понимающе покачал головой. — Да что же мы стоим? Прошу! Прошу садиться, уважаемый…

— Аркадий Аркадьевич, — деликатно представился полковник Сошников. И не без удовольствия опустился в массивное кожаное кресло.

— Хоть об усопших, как говорится, либо хорошо, либо ничего, но я, признаться, не ожидал встретить здесь такие авгиевы конюшни, — разочарованно пожаловался, усаживаясь за стол, новый хозяин державного кабинета.

Покосившись на переполненную корзинку для бумаг, Аркадий Аркадьевич невольно усмехнулся, заметив лежавшие сверху нераспечатанные пачки тошнотворного «беломора».

— Нет, пожалуй, пора немного передохнуть… — обреченно вздохнул новый начальник. И протянув Аркадию Аркадьевичу открытую пачку «Мальборо», гостеприимно предложил: — Прошу вас, коллега…

«Похоже, мы сработаемся», — затягиваясь ароматным дымом, с облегчением подумал полковник Сошников. И, как говорили в недавнем прошлом, с глубоким удовлетворением мысленно отметил, что очередной патрон явно не стремился подчеркнуто соблюдать дистанцию. А это определенно указывало, что он был человеком нового, демократического склада.

— Сказать по правде, — откровенно признался Павел Андреевич, — новое назначение явилось для меня полнейшей неожиданностью. Я ведь, знаете ли, занимался совершенно иными делами… Но когда узнал, с какими людьми мне предстоит работать… Одним словом, дорогой коллега, мне рекомендовали вас как во всех отношениях блестящего, незаурядного профессионала… — Польщенный Аркадий Аркадьевич смущенно пожал плечами. — А поскольку мне неизбежно понадобится заместитель, то я сразу решил предложить это место вам… Надеюсь, вы не возражаете?

Аркадий Аркадьевич не возражал. Напротив, на лице его невольно просияла благодарная улыбка.

— Вот и замечательно, — обрадовался новый начальник. — Уверен, что вместе, в тесном, так сказать, контакте, мы успешно наведем порядок в этом изрядно запущенном хозяйстве… Итак, к делу!

Добрых несколько часов они самоотверженно разбирали в беспорядке наваленную на столе груду документов. И с помощью Аркадия Аркадьевича благополучно вычистили оставленные в наследство стариком авгиевы конюшни. Таким образом, начало тесного контакта без преувеличения можно было назвать успешным.

— А теперь, уважаемый коллега, — во время заключительного перекура неожиданно заявил новый начальник, — мы с вашего позволения поговорим об одном довольно щекотливом деле…

Разумеется, Аркадий Аркадьевич тотчас догадался, о каком именно деле пойдет речь, и ощутил досадное внутреннее напряжение.

Дело в том, что упомянутое дело внезапно самым непредвиденным образом застопорилось. Более того: произошел злополучный и совершенно недопустимый срыв, грозивший свести на нет достигнутые величайшим трудом скромные результаты проделанной работы. И хоть непосредственной вины полковника Сошникова в этом как будто не усматривалось, будучи ответственным руководителем операции он с затаенным волнением ежедневно ожидал последствий столь рокового провала.

А провал, судя по всему, был полным. Посланная в Швейцарию оперативная группа внезапно столкнулась с очередной хитроумной уловкой покойного «Фишера». Шифр на браслете, за которым так мучительно долго охотились полковник Сошников и его люди, оказался ложным. При детальном рассмотрении выяснилось, что этот проклятый шифр был невероятно искусно изменен каким-то незаурядным ювелирных дел мастером, и произошло это, судя по всему на одном из промежуточных этапов операции…

Аркадий Аркадьевич решительно терялся в догадках: кто мог своим оперативным вмешательством так блестяще и профессионально разрушить всю безукоризненно спланированную операцию? И что самое досадное — на долгожданно-заключительном ее этапе?!

Непосредственное участие во всем этом самой Дубровиной представлялось Аркадию Аркадьевичу весьма сомнительным. Быть может, постороннее вмешательство произошло в том промежутке, когда с нее было на время снято наружное наблюдение? Проверив эту догадку, Аркадий Аркадьевич к ужасу своему обнаружил, что, если верить документам, никакого браслета в ломбарде на Пятнадцатой парковой попросту не было! С кем же она, черт побери, там встречалась?!

Полковник Сошников уже готов был отдать приказ срочно доставить Дубровину в Москву, чтобы решительно вытрясти из нее всю правду. Но тут произошло событие, которое пролило свет на многое, очень многое во всем этом запутанном деле.