Марина Серова - Плата за рейтинг

– Это значит, что нам весело, – наигранно-приподнятым тоном поведала Дора.

– И долго вы собираетесь веселиться? – Я задала вопрос таким тоном, что любое веселье тотчас бы угасло, но на Дору это не произвело никакого впечатления. Она бросилась к кофеварке и залила ее доверху.

– Сейчас будет кофе, – пообещала она, – для всех!

Я прошла на балкон, отодвинув плечом нахальную диву из подпевки.

– Добрый день, Алексей Юрьевич! – сказала я, выходя на балкон и вытаскивая из пачки сигарету. – Позвольте составить вам компанию?

– Пожалуйста, пожалуйста, нам женское общество не помеха, правда, Илья?

Илья что-то промычал в ответ и густо покраснел.

– Я что-то недослышала или чего-то не понимаю? О каком женском обществе идет речь? – спросила я, игнорируя игривый тон, которым была произнесена предыдущая фраза.

– Женя, вы же не будете спорить с тем, что вы – женщина? – продолжал Панин, не обращая внимания на мой угрюмый вид. Мне захотелось дать ему увесистую затрещину, да так, чтобы понадобились услуги челюстно-лицевого хирурга. Но я сдержалась и просто сломала в руке полную пачку «Винстона».

Панин посмотрел на мою руку и все понял.

– Женя, я не имел в виду ничего плохого, – стал оправдываться продюсер, – мы просто тут немного повеселились, – он указал глазами на две пустые бутылки из-под шампанского, – ну и сама понимаешь… – Он недоговорил и развел руки в стороны. Мол, не суди нас слишком строго.

– Прекратить сейчас же! – скомандовала я. – Мне нужно уберечь Леду от убийцы, а вы тут цирк развели! Илья, ты пил?

– Что ты, Женя, я же за рулем, – испугался качок.

– Тогда отпадает, – строго сказала я.

– Что отпадает? – Илья не понял.

– Рублем по карману отпадает, – пояснила я и на всякий случай попросила его дыхнуть. – Правда не пил. – Я немного успокоилась. – А к вам, Алексей Юрьевич, у меня есть дело. Вы в состоянии сейчас говорить о делах? – Я повернулась к продюсеру и попыталась навскидку определить степень его опьянения.

– Обижаешь, начальник. Что значит для продюсера бутылка шампанского? Это же так, компот! – Опьянение определялось в стадии «навеселе». Что ж, может быть, это и к лучшему. Потому что я собиралась говорить с ним о делах не слишком приятных. Я посмотрела на Илью, и мой выразительный взгляд говорил без слов: вон с балкона! Илья понял и исчез, даже не докурив сигарету. Я проводила его глазами и перевела взгляд на Панина.

– Алексей Юрьевич! Что у нас с концертами? – Это был самый первый и самый невинный вопрос.

Панин тяжело вздохнул.

– Не знаю. Точнее, не знаю. А точно знаю, что все концерты придется отменить. – Он провел рукой по лицу сверху вниз, словно стирая дурные мысли.

– А в Тарасове Леда выступать больше не будет?

– Будет. Заключительный концерт в филармонии, остальные придется снять. Во-первых, реквизит практически погиб. Его, конечно, можно починить, но на это уйдет много времени. Во-вторых, костюмы пришли в негодность. У Леды осталось только то платье, в котором она сейчас выпендривается. – Он с любовью посмотрел на свою пассию, потом перевел взгляд на меня, и выражение его лица резко изменилось. Он стал серьезным и сдержанным.

– Когда планируется провести концерт? – Я должна была точно знать дату, чтобы увезти и привезти Леду вовремя.

– Концерт завтра в семь, а потом мы уедем в Москву, и я надеюсь, что Леду больше не придется охранять, как редкий алмаз. – Он сказал это безо всякой надежды, значит, опасения у него были. И он точно знал, что неприятности с солисткой не закончатся.

– Хорошо. Я увезу ее сегодня в безопасное место, а завтра к семи часам она будет в филармонии, – пообещала я.

– По-моему, безопасных мест в Тарасове просто нет. Городишко так себе. Маленький, – он достал из пачки сигарету и протянул пачку мне, – угощайся.

Я не стала отказываться, и мы вместе закурили.

– Я знаю одно такое место, – сказала я, сначала подумав о даче одной из моих бывших клиенток, потом о санатории. – На Волге сейчас еще холодно, и нас никто не побеспокоит. А если появится киллер, то он будет хорошо заметен.

– Блажен, кто верует, – сквозь зубы сказал Алексей, – может, еще сутки и протянем.

Я не стала говорить, что собираюсь проверить на вшивость не только его самого, но и сумасбродку Дору. Вообще, как показала практика, этой девице может взбрести в голову все, что угодно. Да и от скромности она не умрет. Но это так, к слову. Кстати, а почему Панин ничего не говорит о погибшем шофере и развороченном автобусе? Хранит тайну следствия? Или ему его реквизит и костюмы дороже?

– Кстати, а что говорят о том взрыве?

– Террористы, – помолчав, печально вздохнул продюсер, – на последнем концерте будет усиленный наряд полиции и МЧС.

– Здорово, – заметила я задумчиво. – Проще всего списать все на террористов. А об убийце-одиночке они не подумали?

– Кто их знает, о чем они думают, – раздраженно отозвался Панин, – у меня практически погиб весь реквизит и костюмы. Знаешь, сколько это стоит? – Алексей почти взвизгнул, но тотчас опомнился. – Извини!

– Ладно, – я затушила сигарету и повернулась, чтобы идти в комнату, – пойдем собираться.

– Ты хочешь увезти ее сейчас. – В глазах Панина была мольба. Он только что обрел Леду и теперь опять должен с ней расстаться.

– Это ненадолго. – У меня почему-то была уверенность в том, что все скоро закончится. Я не знаю, откуда она взялась, эта уверенность, но после разговора с Катей я чувствовала это кожей. Трудно объяснить подобные чувства. Они за гранью реальности, где-то глубоко в подсознании. И другому человеку о них не расскажешь.

Я открыла балконную дверь и шагнула в комнату. Девочки водили хоровод вокруг Ильи. Я посмотрела на это безобразие и скомандовала:

– Быстро собираться!

– Куда? – спросила Леда.

– Куда повезу, – парировала я.

– Ты обещала взять с собой Дору.

– Обещала – возьму.

– Точно?

– Точно.

– Ура! – заорали девчонки и кинулись обниматься. Я подождала, когда пройдет телячий восторг и стала торопить их со сборами. В это время с балкона вернулся Панин и подошел к Леде. Нужно было видеть, какими глазами он смотрел на нее. Она ответила ему нежным взглядом и ушла в ванную снимать концертное платье.

– А мне куда? – Пока шли сборы, на Илью никто не обращал внимания.

– Ты будешь ждать моего звонка, – сказала ему я. – Я позвоню тебе сразу, как приеду в Тарасов.

Ровно через десять минут сумка Леды была собрана, и она сама стояла у стола в новеньких джинсах и кожаной курточке. Дора еще копалась, собирая свой потертый чемодан. Илья попрощался со всеми и ушел. А Панин стоял посреди комнаты, растерянный и печальный. Только узнав «колобка» ближе, я стала понимать, насколько он ранимый человек. Но в данный момент я ничего не могла ему предложить. У меня были свои планы по охране Леды, и эти планы должны быть воплощены в жизнь. В противном случае карьера начинающей звезды может окончиться на взлете.