Джон Макдональд - Смерть в конце тоннеля

Тогда он принял решение. Гольф и покер были заброшены. Нагрузка младшего коллеги возросла вдвое. Жена и дети почти его не видели. Он работал по четырнадцать часов в сутки. К концу отведенного срока от его состояния почти ничего не осталось. Но зато на купленном им втором участке появилось новое здание салатового цвета, и над входом надпись медными буквами: «Частная клиника доктора Будишона».

Больница была небольшая, но устроенная по высшему разряду. В одном крыле располагались две шестиместные, две трехместные и четыре одноместные палаты. В другом крыле находились двенадцать одноместных палат, по роскоши не уступавших номерам первоклассного отеля. Центральную часть здания занимали кабинеты врачей, лаборатории, операционные, сестринские.

Набрать персонал было делом недолгим. Кроме самого Будишона и штата медсестер в клинике работали рентгенолог, терапевт, уролог, невропатолог, дерматолог и анестезиолог. Все врачи, как и Будишон, переселились в Бланчард из других мест. Так как это была частная клиника, они принимали ровно столько пациентов, скольких были в состоянии обеспечить необходимым лечением. Обыкновенно работы им хватало. Будишон открыл в себе талант администратора. Он был очень занят и очень доволен.

Днем 17 марта на коммутатор клиники поступило требование из полиции выслать машины «Скорой помощи» на место аварии, которая произошла на шоссе к западу от города. Узнав, что разбилось несколько машин, девушка-диспетчер выслала «скорую помощь» и связалась с похоронным бюро «Риди и Куэлл», чьи катафалки могли пригодиться для перевозки пострадавших, в случае если их оказалось бы очень много. Когда диспетчер доложила старшей медсестре, та распорядилась подготовить к возвращению «скорой» четыре кровати и реанимационное оборудование.

Доктор Будишон, встретив «скорую», спросил доктора Дэвида Прейса, молодого врача, который ездил на место катастрофы:

— Сколько их, Дэв?

— Трое наших, а шестеро — клиенты Риди и Куэлла. Там просто ужас что творилось. Я привез всех троих сразу. Интересно, что был и четвертый, но он отказался от помощи и сбежал. Да, пока не забыл! Еще двое приедут для осмотра, после того как починят свою машину. Их здорово тряхнуло, я наложил женщине повязку на колено. У нее травма головы, так что нужно, чтобы Джордж сделал снимок.

Будишон ждал, пока вынесут носилки с ранеными. На первых носилках лежала женщина в окровавленном, рваном красном костюме и с растрепанной русой косой. На лбу у нее, на линии роста волос, был длинный глубокий порез, а левая сторона лба вся вздулась и посинела, как баклажан. Левый глаз распух и закрылся. У нее были правильные черты и гладкая кожа. Будишон помрачнел. С тем, что умирали больные люди, он уже примирился, но когда видел напрасно изуродованные здоровые тела, в нем просыпался протест. Изжелта-бледное лицо женщины было покрыто испариной. Взяв ее холодную, липкую руку, он нащупал ниточку прерывистого пульса.

— Сделайте ей инъекцию против шока, — приказал доктор.

Второй была девочка в толстой белой юбке и желтом свитере, который висел клочьями. На ее лице не было ни царапины. Она с тихим изумлением смотрела вокруг. Дэв подошел и сказал, понизив голос:

— Рваная рана бедра, перелом предплечья и кисти, вывих плеча, предположительно перелом ребер. Из всей семьи одна она выжила. Погибли трое. Им досталось по полной программе. Отцу рулем продырявило грудь. Мать пробила ветровое стекло. Младшей сестре размозжило голову. Непонятно, как она уцелела. Я ею займусь.

Последним был здоровенный мужчина с крупным, тяжелым лицом. Он приглушенно басил, говоря, что сам может идти, и просил, чтобы его отпустили. Его одежда потеряла всякий вид, но заметно было, что она дорогая. Пальцы на правой руке кровоточили, мочка левого уха была порвана. Будишон властно приказал ему успокоиться, и тот повиновался. Это был тип раненого, за которым требовался особый присмотр. Такие лоси могли ходить как ни в чем не бывало с самыми тяжелыми ранениями, нанося себе непоправимый вред.

К четырем часам дня все рентгеновские снимки были изучены и все трое раненых идентифицированы. Одна оставалась без сознания, двое других спали, получив уколы снотворного. Мистер Дэвлин Джемисон, мисс Кэтрин Аллер, мисс Сьюзен Энн Шолл. Джемисону обработали и забинтовали разбитые пальцы, зашили ухо, промыли ссадины на щеке, локте, бедре и плече, наложили шину на сломанные ребра и еще одну на вывихнутый палец. Он пострадал меньше всех. Будишон сначала сомневался, стоит ли давать ему снотворное, но, понаблюдав за ним, заметил, что пациент страдает от эмоционального шока. Выяснив у него, кому позвонить, он назначил седативный препарат.

В четверть пятого он позвонил по межгороду некоему мистеру Роджеру Сиверу.

— Мистер Сивер, с вами говорит доктор Будишон. Я звоню относительно мистера Дэвлина Джемисона.

Сначала Сивер никак не мог взять в толк, чего Будишону от него понадобилось. Когда до него дошло, он заволновался:

— Так вы говорите, несколько машин перевернулись, доктор?

— Да, несколько.

— Дэв, наверное, сообщил вам, что я его адвокат. Будет лучше, если я сам приеду. Приеду завтра. А пока свяжусь со страховой компанией. Спасибо, что позвонили.

Будишону стало немного не по себе, когда он положил трубку, будто был в чем-то виноват. Доктор знал, что полиция сама позвонит кому надо. Но у мистера Джемисона был такой вид, будто ему не помешала бы помощь со стороны. Насчет остальных пострадавших Будишон точно не собирался звонить. Он вздохнул. Да, общение с богачами приводит к легким проявлениям проституции, выдаваемым за дружеские услуги.

Он взглянул на Кэтрин Аллер. Порез на лбу зашили. Гематома справа почернела, приняв еще более пугающий вид. Ей ввели плазму, чтобы снять шок. Сестра сказала, что изменений пока нет. Рентген не выявил травмы черепа. Будишон наклонился и помял большим пальцем веко ее здорового глаза, пристально наблюдая за реакцией. Реакции не было. Женщина находилась в глубокой коме. В лучшем случае отделается контузией. В худшем ее ждет медленная смерть от кровоизлияния в мозг. Интересно, куда она ехала, кто сейчас о ней волнуется: «Почему это Кэтрин до сих пор нет? Могла бы хоть позвонить».

Девочка Шолл мирно спала. Ее правая рука от пальцев до шеи лежала в гипсе. Плечо ей вправили, на ребра наложили шину, рану бедра тщательно заштопали, оставив дренажную трубку, так как порез был очень глубокий. Будишон сам накладывал швы и радовался, что у нее такое здоровое, крепкое тело — кровь с молоком — и что она должна быстро поправиться. Моральные раны, конечно, лечатся дольше, если лечатся вообще.

В кабинете его ждал лейтенант Фей из полиции.