Ирина Грин - Бог счастливого случая

– А это кто с вами? – спросил хозяин квартиры, пенсионного вида мужичок в спортивном костюме.

– Собачка наша, – заискивающим тоном ответил Федор.

– Собачка? Да это целый медведь! Животным квартиру не сдаю, – и мужчина потянул дверь на себя, намереваясь захлопнуть ее перед Федоровым носом.

Лебедев ухватился двумя руками за ручку, мешая ему это сделать.

– Так вы же не животным, а нам сдаете! – возмутилась Ася.

– Отправьте его на живодерню, тогда сдам! У нас в прошлом году такой же бульдог пацанчику с третьего этажа чуть голову не отгрыз.

– Это не бульдог! Это кане-корсо! Эта порода жила во дворцах римских императоров!

– Но я не император, и тут у нас не Рим! – С этими словами хозяин захлопнул дверь, лишив сыщиков надежды на короткий отдых после длинной дороги.

– Ладно, – сказал Федор, выходя из подъезда, – сейчас еще что-нибудь поищем.

Он уселся прямо на высокий бордюр, достал из рюкзака ноутбук и принялся за работу.

Ася села рядом, внимательно рассматривая дом, в котором произошло убийство.

Стены – кожа, окна – глаза. Обитатели – клетки живого организма. Что чувствует дом, лишившись одной из клеток? Если бы он мог говорить…

Тем временем Федор, найдя несколько вариантов, принялся обзванивать потенциальных ночлегодателей. С каждым звонком выражение его лица становилось все мрачнее и мрачнее.

– Не хотят брать с собакой, хоть ты тресни.

Ася уже начала сомневаться в успехе переговоров, когда ему вдруг повезло. Жилье находилось почти за городом, «у черта на куличках», как выразился Федор, но выбирать было не из чего. Ехать пришлось в переполненной маршрутке. Асину дорожную сумку и Джона взял на себя Лебедев, устроившись на небольшом пятачке за спиной водителя, а Ася скользнула в заднюю дверь и оказалась зажатой между двумя мужчинами.

Она давно не ездила в настолько забитых маршрутках и не знала, является ли нормальным, когда рука стоящего сзади мужчины плотно прижимается к твоим ягодицам. Она поерзала немного, пытаясь, насколько это возможно, отстраниться.

– Чего пихаешься? – возмутилась стоящая рядом женщина вполне интеллигентного вида. – Не нравится – ездий в такси!

Ася извинилась и мысленно пообещала себе не шевелиться до конца поездки. Впрочем, мучения ее длились недолго. Остановок через десять маршрутка опустела, и Асе даже досталось сидячее место у окна. День катился к вечеру, и она сама не заметила, как задремала. Сигналом к пробуждению послужил довольно чувствительный толчок в плечо.

– Ася, мы выходим!

Открыла глаза – над ней возвышался возмущенный Федор. Подхватила сумку и поспешила к выходу.

Федор помог ей выбраться, а затем попытался сориентироваться с помощью навигатора в мобильном телефоне.

– Так-с, кажется, нам туда, – сказал он наконец и зашагал в одному ему известном направлении. Потом снова достал мобильный телефон, губы его беззвучно зашевелились, словно вознося молитву покровителю странников, он развернулся на сто восемьдесят градусов и двинулся в противоположном направлении. Наткнулся на Асю, с удивлением наблюдающую за его перемещениями, и вдруг спросил:

– А что это с твоей сумкой?

Ася посмотрела на свою сумочку – не дорожную, которая болталась на плече у Федора, а маленький портфельчик из желтой кожи, ручку которого она сжимала в руке.

Сначала она ничего не заметила – сумка как сумка. Только сбоку прицепилась какая-то бумажка. Ася попыталась щелчком скинуть бумажку, но та держалась на удивление крепко. Ася взяла ее двумя пальцами за край, потянула и поняла, что это счет за коммунальные услуги, который она неделю тому назад вытащила из почтового ящика и так и не успела оплатить.

Ася повернула сумку боком, посмотрела на нее внимательно, потрясла и медленно перевела взгляд на Федора:

– Что это?

Через весь бок сумки шел аккуратный разрез, из которого торчал злополучный счет.

– Ну, ты растяпа! – Лебедев вырвал у нее из рук сумку, расстегнул молнию.

– Что у тебя тут было, кроме этой бумажки? – спросил он прокурорским тоном.

– Кошелек. Деньги…

– Много?

– Все…

– Как все? – В его понятии нормальный человек не мог носить с собой все имеющиеся за душой деньги.

– Карточка… Я же в Интернете работаю… На ней все деньги, которые у меня есть. А наличные – в кошельке. Наверное, нужно куда-то позвонить?

– С карточкой проще. Я сейчас все деньги перекину на свой счет, а потом закажем тебе новую карточку и все вернем назад. Согласна?

Но Ася как будто не слышала его слов.

– Телефон. Там еще был телефон. Вдруг Ваня будет звонить?

И она разрыдалась, горько и безутешно. Не из-за потерянных денег и испорченной сумочки. И даже не из-за того, что Ваня может позвонить на украденный телефон. Она не могла смириться с тем, что кто-то копался в ее сумочке. Это было так унизительно, словно ее выставили на улицу совершенно голой.

– Ася, ладно тебе…

И еще этот Лебедев! Ну чего вдруг он начал ей тыкать?

Ведь она старше его и к тому же женщина. Кристина у него – Сергеевна, Ваня – Станиславович. А она, Ася, – просто Ася, да еще и на ты. Нашел подружку.

– Так я перевожу деньги на свою карточку или ты предпочитаешь, чтобы ими воспользовался кто-нибудь другой? – Лебедев нетерпеливо подергал ее за руку.

– Без телефона не получится, – сказала она, судорожно всхлипывая.

– А ведь точно, не получится! Ладно, давай кинем сумки и попробуем позвонить в банк.

Асе уже ничего не хотелось. Несмотря на теплую куртку, ей было холодно. А еще этот город, так неприветливо ее встретивший, казалось, давил на плечи. Хотелось скинуть его, перенестись махом в свою квартиру, закутаться в теплый плед, а еще – чтобы рядом были Джон и Ваня… Вот только Вани нет, и для его возвращения нужно все это вытерпеть и вынести.

Дом, в котором им предстояло жить, был похож на одинокого старика: облупленная штукатурка, мутные стекла, щедро обклеенная обрывками объявлений дверь. Ни домофона, ни кодового замка не наблюдалось. На лестнице пахло сыростью. Дверь квартиры, обитая допотопным дерматином, держалась на честном слове. («У вас такой сторож, что можно вообще без дверей спать», – сказала хозяйка в ответ на высказанное Федором недовольство этим обстоятельством.) Но, несмотря на это, выглядело жилье очень жизнерадостно. Наверное, благодаря нежно-желтым обоям и пушистому ковру с огромными одуванчиками.

С трудом стащив ботинки, Ася уселась в кресло. На ноги, утонувшие в высоком ворсе одуванчикового ковра, тут же улегся Джон.

Хозяйка к Асиному горю отнеслась с сочувствием и даже уменьшила на двести рублей в сутки плату за жилье.

– Неужели ты не почувствовала, как к тебе в сумку полезли? – спросила она с неподдельным сочувствием.