Буало-Нарсежак - Алая карта [сборник]

Наконец-то все закончилось. Мы выходим за ворота кладбища. Брат Жонкьера холодно благодарит нас и садится в «Ситроен» мадемуазель де Сен-Мемен.

– Вы же не пойдете назад пешком, – говорит она, обращаясь к генералу. – Не глупите! Вам вредно находиться на такой жаре.

Он посылает нам сожалеющий взгляд и подчиняется, бурча что-то себе под нос.

– Нам с Эрбуазом нужно поговорить, – бросает Вильбер. – Езжайте.

Машина трогается с места. Я поворачиваюсь к Вильберу.

– Вам есть что мне сообщить?.. Ладно, тогда давайте выпьем, на углу есть кафешка.

– Боже упаси! – восклицает он. – Мне нельзя ничего холодного. А вот немного пройтись нам не помешает. Я наблюдаю за вами, Эрбуаз, и уверенно заявляю: вы мало двигаетесь.

Следует небольшая назидательная лекция о пользе пешей ходьбы.

– Так что вы хотели рассказать? – спрашиваю я, возможно, чуточку слишком резко.

– Ах да! Это насчет мадам Рувр. Вам не показалось странным, что она отсутствовала на погребении?

– Еще как показалось!

– Мадам Рувр – дама с прекрасными манерами, мы пригласили ее за наш стол. У нее должна быть очень веская причина.

– И вы знаете, что это за причина?

Вильбер никогда не дает прямого ответа на вопросы. Он напустил на себя хитрый вид и продолжил:

– Во вчерашнем номере «Нис Матен» опубликован некролог на смерть Жонкьера с перечислением всех его титулов и званий. Кое-что меня крайне удивило: инженер Национальной высшей школы искусств и ремесел. А ведь он, если помните, всегда утверждал, что закончил Центральную школу гражданских инженеров в Париже.

– Неужто соврал?

– Не торопитесь! Я решил убедиться и заглянуть в «Кто есть кто», [16] Справочник о деятелях науки, искусства и т. п. отправился к моему нотариусу и… раскрыл секрет.

– Жонкьер действительно был инженером в «Искусствах и ремеслах»?

– Да. Насчет Центральной школы он шутил. Но вот что еще я вычитал в этом полезнейшем издании: в тридцать пятом году Жонкьер женился на девице Вокуа, с которой развелся в сорок пятом.

– Вокуа – девичья фамилия Люсиль?

– Имейте терпение, черт бы вас побрал! Конечно, я прочел и заметку о Рувре. Кстати, он был председателем суда присяжных. Так вот, в сорок восьмом году Рувр женился на некоей Люсиль Вокуа.

– Значит, мадам Рувр – бывшая жена Жонкьера?

– Именно так!

Новость поразила меня и одновременно принесла огромное облегчение. Люсиль никогда не была любовницей Жонкьера! Слава богу! Придется еще раз обдумать все свои гипотезы. Да, они когда-то жестоко поссорились, но по какой причине?

– Согласитесь, дама не лишена хладнокровия, – продолжил Вильбер. – Мало кто догадался бы, что они были знакомы. Давным-давно, тридцать лет назад. За тридцать лет можно многое забыть!

Он рассмеялся, и я мысленно поморщился: меня всегда раздражало это его ехидное кудахтанье.

– Жонкьер, судя по всему, ее не забыл. Подумайте, какое совпадение: не проходит и недели со дня приезда бывшей жены, и бедняга насмерть разбивается, упав с террасы.

– Но как связаны появление мадам Рувр в «Гибискусе» и смерть Жонкьера?

– Никак.

Мы дошли до автобусной остановки.

– Нагулялись? – поинтересовался Вильбер. – Повторяю: вы ведете малоподвижный образ жизни. Посмотрите на меня – я упражняюсь, и это приносит свои плоды. Ну что же, всего наилучшего, увидимся за ужином.

Он задержал мою руку в своей и произнес доверительным тоном:

– Возможно, она соблаговолит присоединиться к нам за столом! – и довольно хохотнул.

Старый лицемер! Какая мне разница, выйдет мадам Рувр к ужину или нет? Я сел в автобус и так глубоко задумался, что проехал свою остановку. Пришлось возвращаться, костеря себя в душе почем зря. Что с того, что она когда-то была замужем за Жонкьером? Была и перестала. Возможно, у нее имелась веская причина столкнуть его вниз. И причина эта не в неразделенной любви, а в давней и внезапно ожившей ненависти.

Я пытаюсь думать о другом. И не могу. Хожу туда-сюда по комнате и говорю себе, что вижу ее скорее в образе отчаявшейся женщины, но никак не уязвленной, жаждущей отомстить бывшей супруги.

…Случилось нечто совершенно неожиданное. Я сел в кресло, чтобы как следует все обдумать, и уснул глубоким сном. Таким глубоким, что, проснувшись и взглянув на часы, не поверил своим глазам. Четверть девятого. Так и ужин недолго пропустить.

Я быстро оделся и вышел. За дверью меня ждал еще один сюрприз, и какой! По коридору медленно, тяжело опираясь на трости, шел старик в халате. Со спины он напоминал гориллу. Я сразу узнал председателя, отступил назад и спрятался в дверном поеме. Рувр явно шел к себе. Но откуда он возвращался? Возможно, муж Люсиль пользуется временем, когда все обитатели дома собираются за ужином, чтобы погулять по коридору и хоть на мгновение почувствовать себя свободным? Знает ли об этих «вылазках» его жена? Или он совершает их тайно?

Председатель скрылся из виду. Я подождал еще несколько секунд, прошел по пустынному гулкому коридору и сел в лифт. Мадам Рувр была уже за столом. Я сдержанно поздоровался и развернул салфетку, искоса поглядывая на нее. На Люсиль был короткий коричневый пиджак и юбка в мелкую складку. Наряд выглядел очень элегантно, но показался мне почти легкомысленным для женщины, чьего пусть и бывшего мужа только что предали земле.

Тема, которую обсуждали Вильбер и та, кого я мысленно называл вдовой, удивила бы кого угодно. Вильбер рассуждал о стоимости могил.

– Покупка места на новом кладбище – отличная инвестиция. Цена участка будет только расти. Я подобрал для себя хорошее местечко, и гранильщик взял вполне умеренные деньги. Камень красивый и очень простой, с выгравированной надписью… Назвать вам цену?

– Давайте сменим тему, – слегка раздраженно предложил я.

– Я вас шокирую? – поинтересовался Вильбер у мадам Рувр.

– Нисколько, – ответила она. – Не вижу ничего странного в подобной предусмотрительности.

– Особенно в том случае, если у человека, как у меня, нет родственников, – заметил Вильбер. – Переселившись в «Гибискус», я счел нужным заранее обо всем позаботиться. Я не суеверен – проживу сколько проживу, – но так будет спокойней, согласны?

– Нет, – сухо отрезал я.

– В таком случае прошу меня извинить!

Вильбер отключил слуховой аппарат, вылил в стакан содержимое ампулы, потом высыпал туда же белый порошок.

– Кажется, он обиделся, – прошептал я.

– Тсс! – Она улыбнулась и приложила палец к губам.

– Не беспокойтесь, он нас не слышит. Излишним чувством такта этот грубиян не страдает. Тем не менее он прав. Сделав все распоряжения, остаешься хозяином самому себе… Вот только не стоило затрагивать эту тему сегодня.