Юлия Эйч - Капкан для крысы.

Мы не стали углубляться в дискуссию о деторождении, рассыпались в благодарностях и спешно откланялись. Время поджимало так, что мне казалось я чувствую бег стрелок.

— У Широновой есть сын! — выпалил я, едва мы вернулись в объятия промозглого питерского ветра, который на этот раз еще оказался приправлен мелкой моросью.

— Совсем не обязательно об этом кричать, я тоже это слышал, — Гордеев настороженно поглядывал по сторонам.

Я туже затянул шарф и застегнул куртку до самого подбородка, спасаясь от эшелонов ледяных мурашек, которые бодро рванули по всему телу.

— Получается, что Широнова — не Крыса, — пробубнил я, наблюдая за облачком пара, которое вырвалось из моего рта. — Не зря она не левша. Но как же так? Почему в нее стреляли? Обознались? Яр, что ты вертишься? Что случилось?

Гордеев то и дело замедлял шаг. Он поминутно оглядывался и беспокойно всматривался в утренний полумрак, наполненный людской суетой.

— Я чувствую чей-то взгляд. Он мне затылок уже просверлил. Ты ничего не замечаешь? Я еще у гостиницы заметил, но думал — показалось.

Я прислушался к своим ощущениям, но обнаружил только беспокойство от того, что мы теряем бесценное время.

— Может быть, тебе все же кажется? Это все нервное напряжение…

Гордеев раздраженно передернул плечами и закусил губу. Я огляделся. Вокруг было многолюдно — мы не так далеко от центра. Оживленный район. Нас обтекал людской поток, но какого-то особого внимания к себе я не заметил.

— Поехали в офис. Некогда выяснять, кому мы вдруг стали интересны, — я подошел к обочине и поднял руку.

Уже через 15 минут мы были у центрального офиса — безликой шестиэтажной каменной коробки. Хмурому охраннику на входе хватило моего московского милицейского удостоверения, чтобы впустить нас. Он даже любезно ткнул пальцем в направлении кабинета начальника отдела кадров.

Ответственная за персонал дама за 40 была нам, мягко говоря, не рада. Несмотря на ранее утро, а может как раз из-за него, у нее был измученный и несчастный вид. Глаза строгие, губы плотно сжаты, даже короткие волосы торчали как-то воинственно.

— Да что вы все, сговорились что ли. Личные дела сотрудников — конфиденциальная информация. Мне нужен официальный запрос из органов, иначе никакие документы я вам не покажу! — блеснула она знанием закона в ответ на мою корочку.

— Постойте, а что кто-то еще интересовался этими бумагами? — удивился я.

— Слушайте, у вас запрос или ордер есть? Нет, тогда — до свидания.

— Уважаемая, мы расследуем убийство, и нам нужна ваша помощь, — возмутился я.

— Ага, а ко мне потом придут и спросят с какой стати, я тут каждому встречному-поперечному личные дела сотрудников раздаю, — женщина демонстративно уткнулась в компьютер. Свирепым у нее получалось даже щелканье мышки. Яр сосредоточено почесал нос и в своей обычной манере подсел на край стола музейной фурии.

— Вы, конечно, правы. Мы немедленно займемся оформлением официального запроса, чтобы ни у кого не было проблем. Извините моего друга — у нас выдалась непростая неделька. Сил нет уже бегать. А эта очаровательная крошка — ваша дочь? — Гордеев взял в руки фото симпатичной девочки лет 10.

Женщина зыркнула на него и снова уставилась в монитор.

— У меня племянница примерно такого же возраста, с ней так непросто. Вроде бы еще ребенок, но уже такие взрослые замашки. Вот день рождения скоро, голову сломал — не знаю, что ей подарить. Может, что-нибудь посоветуете? — вкрадчиво журчал голос Гордеева.

Не припомню, чтобы у него были племянницы. Хотя он не знакомил меня со своим генеалогическим древом. Но главное взгляд кадровички-церберши смягчился, она что-то ответила. Яр склонился ближе и начал ей что-то с улыбкой рассказывать.

— Пойду выпью кофе, — тихо пробормотал я и выскользнул за дверь.

Маэстро лучше не мешать. Хотя вряд ли у дамы есть хоть один шанс выбраться из его мягкой паутины. Я побродил по коридорам, подмигнул охраннику, нашел автомат с кофе. Обжигающая жидкость приятно грела желудок, когда я заметил, что мне навстречу движется незаметная любительница дорогущих отелей Настя. Ее шаг немного сбился, когда она меня заметила, но сбежать на этот раз она не пыталась. Да это было бы затруднительно — я стоял между ней и выходом.

— Здравствуйте, Настя, — я отсалютовал ей бумажным стаканчиком. — Рад вас снова видеть. Вы вчера так поспешно от нас скрылись, а мы надеялись немного пообщаться.

— Разве? — вскинула она тонкие брови. — Где же?

— В отеле на набережной, ближе к ночи. А вы живете в шикарном месте. Неужели музейным сотрудникам нынче так много платят?

Она заметно покраснела, но не отвела от меня твердый взгляд:

— Думаю, это не ваше дело. Я вообще не понимаю, почему вы до сих пор у нас ошиваетесь.

— Зачем же так грубо. Разве мы вам так мешаем? Скажите лучше, куда вы пошли вчера вечером сразу после работы?

— Я немного прошлась по магазинам, а что?

— И как? Успешно? Кто-нибудь вас видел и может это подтвердить?

— Я ничего не купила, если вы об этом. И вряд ли меня запомнили продавщицы. Почему вас это интересует?

— Вчера едва не убили вашу начальницу, Широнову.

На этот раз ее брови взметнулись еще выше. Постепенно недоверие в ее лице сменилось возмущением:

— И вы думаете, это была я? Вы с ума сошли? Зачем мне это надо? У нас ее, конечно, все недолюбливают, но не до такой же степени.

Я только пожал плечами:

— А что вас сюда занесло?

Настя распахнула теплую куртку и ослабила шарф:

— Узнавала в бухгалтерии, как у нас оплачиваются больничный и отпуска.

— Только недавно устроились, и уже в отпуск? Не рановато? Да и такую информацию можно было по телефону узнать.

Она закатила глаза:

— Какой вы подозрительный. Ну, хорошо. Еще я брала копии личных дел сотрудников.

— Это с какой же целью?

— Меня Широнова попросила.

— Неужели? — я с хрустом смял в руке стаканчик от кофе. Все увиливания девушки выглядели весьма странно. Она, конечно, в принципе немного странная. Но что-то она определенно скрывала. Хотя, зачем Крысе личные дела сотрудников? Какая ценная для нее информация может там содержаться? Но непонятно также, зачем Широновой могли понадобиться эти дела.

— Я могу наконец идти? — холодно осведомилась Настя, снова запахивая куртку.

Я нелюбезно пообещал ей, что мы еще встретимся, и поспешил к Яру.

В кабинете сидели уже две женщины, которые восторженно хохотали, пока Гордеев им что-то рассказывал, одновременно просматривая пачку бумажек. Подозреваю, нужных нам бумажек. Нетерпение наверняка очень явно читалось на моем лице. Оглянувшись, Яр едва заметно кивнул и сложил документы в стопку на столе. Он поцеловал обеим дамам ручки, что-то сказал, так что они снова захихикали, и распрощался.