Валерий Ильичёв - Жестокие игры [сборник]

Полковник некоторое время сидел молча. Потом поднял голову и посмотрел Будову в лицо:

— Насколько я понимаю, ты пользуешься материалами другого ведомства, а это означает, что мы ввяжемся в чужую игру. Надо ли нам это?

— Только что ты заявлял, что ждешь дня «X», когда можно будет хватать всех без разбора. Сейчас у нас есть шанс, а ты боишься его использовать. Ладно, давай забудем.

— Подожди, не гони волну! Я не против! Но задерживать и проводить допрос водителя самого Галстука не могу. Это значит подставиться и быть уволенным в двадцать четыре часа. Не обижайся, но без санкции руководства я на такое не могу решиться…

— Но ты же сам знаешь, идти к начальству — значит допустить утечку информации. А тут весь расчет на внезапности. Иначе от этого водителя нам ничего не добиться.

— Лучше допустить провал, чем с позором лишиться работы. Так я пойду, поговорю с начальством?

— Делай, что хочешь!

Полковник вышел из кабинета, а Будов подошел к окну. Было тревожно на душе: «Может, начальство запретит задерживать водителя, и нам не надо будет ввязываться во всю эту кутерьму?» подумалось ему с боязливой надеждой. Но он тут же переборол минутную слабость: «Нет, раз уж ввязались, пойдем до конца. Хоть скверно на душе!».

В кабинет вернулся Котов. Лицо его было хмурое:

— Никто не хочет рисковать. Говорят, мы не возражаем, но напишите обоснование и согласуйте действия с прокуратурой. Тем более что это дело у них там на контроле.

— Ну что ж, так и сделаем. Только боюсь, когда приедем брать водителя, он уже будет готов ко встрече с нами.

— Да что обсуждать, если начальство приняло решение! Сегодня уже поздно: в прокуратуре никого нет. Завтра к девяти часам утра подъедем в прокуратуру и оттуда направимся задерживать этого парня. Если он хоть что-нибудь знает, мы его расколем.

Будов не разделял оптимизма своего коллеги.

О готовящемся аресте своего водителя Галстук узнал в тот же день к вечеру. Он тут же связался с Марсом. Надо было срочно спасать положение. Приехавший на встречу уголовный авторитет был мрачен. Ему не хотелось ввязываться в опасное дело. Да еще, похоже, под угрозой провала. Но и бросать высокопоставленного чиновника, обеспечивающего ему финансовую «крышу», он не мог. После долгого раздумья Марс процедил: «Хорошо, я помогу. Но просто убрать твоего водителя мы не можем: сразу станет ясно, что ты лично замешан. А потому его должны ликвидировать в момент покушения на тебя самого И чтобы все поверили в реальность происшествия, пуля должна тебя тоже слегка зацепить. Не бойся, есть один отличный стрелок — муху на лету из «Вальтера» сбивает. Этот отставной капитан многим мне обязан. Он тебе ни малейшего вреда не причинит: знает свое дело».

«План хорош. В случае удачи можно поднять в прессе вой, что противоборствующая сторона устраняет конкурентов уголовными методами. А заодно избавимся от опасного свидетеля».

Все было логично. Но Галстука не покидало опасение, что хваленый стрелок случайно зацепит и его. Заметив его колебания, Марс подбодрил:

— Не бойся, ты нам еще нужен, и потому мой человек не промажет.

И Галстук вяло махнул рукой в знак согласия. Марс деловито начал объяснять детали предстоящей акции, объясняя, как он должен вести себя завтра утром во дворе дома.

После ухода гостя Галстук позвонил водителю: завтра намечена ранняя встреча, и он просит подать машину к шести утра. Положив трубку, он с тоской подумал:

«Все! Теперь деваться некуда. Остается только надеяться, что всё пройдёт удачно!»

От страха его передернуло: он всегда боялся крови. А своей особенно.

Капитан действовал хладнокровно, Приглушив мотор метров за тридцать до угла дома, где жил объект, он на руках вкатил гоночный мотоцикл во двор и поставил в кустах возле детской площадки. Затем с неприязнью осмотрелся вокруг: «Элитный дом. Их дети живут как в раю. Вон сколько стоят качелей и персонажей из народных сказок. Но для меня это кстати: есть, где выбрать точки наблюдения и стрельбы».

Только начало рассветать, и капитан прикинул:

«Машина объекта подъедет скорее всего через ту арку — в другом месте поворота нет, следовательно, водитель окажется с моей стороны. Значит, первые пули попадут в него, а не в хозяина. Пожалуй, лучше всего подойдет та мощная фигура».

Капитан направился к скульптуре царевны-лягушки с криво сидящей короной на массивной голове. Он бегло взглянул на светящийся циферблат часов. До начала стрельбы оставалось чуть больше двадцати минут.

«Первые пули должны попасть в водителя, — размышлял капитан, — третью выпущу мимо чиновника, чтобы дать ему возможность добежать до арки. Лишь бы не запаниковал и не сорвал операцию».

Последние минуты тянулись томительно. Наконец из арки вынырнула иномарка с известным киллеру номерным знаком. И тут же из подъезда вышел чиновник.

«Надо начинать, пока он не сел в машину: так ему будет легче убегать», — решил капитан. Выскочив из-за толстой лягушки, он побежал к машине, на ходу открыв огонь. Стрельба на бегу была его любимым приемом, он всегда выполнял его на «отлично». И в этот раз попал в цель с первого выстрела. Из пробитой головы водителя вылетел маленький кровавый фонтанчик. Тут же капитан, выстрелив в воздух, начал огибать машину спереди, давая возможность чиновнику отбежать подальше.

Тот, гонимый страхом, рванулся к выходу из двора. Теперь промахнуться нельзя даже на сантиметр. Привычно легко восстановив дыхание, капитан поймал в прицел место на пояснице убегающей мишени, чуть выше почки, и плавно нажал спусковой крючок.

Пронзительный визг достиг верхних этажей дома. Чиновник, зажав рукой рану, упал на асфальт. Однако вопреки разработанному заранее сценарию он не замер неподвижно, как ему объяснял Марс, а продолжал корчиться от нестерпимой боли, издавая истошные вопли. Но это уже не было заботой капитана. Вскочив на сиденье мотоцикла, стрелок резко тронул с места, и некоторое время ехал, подняв мотоцикл на одно заднее колесо.

Затем, бросив машину вперед, обогнул угол дома и с огромной скоростью исчез в переплетении улиц.

Кроме гордости за профессионально хорошо выполненную работу, он ничего не испытывал. Последствия учиненной кровавой расправы меркли перед острой нуждой в деньгах, которых государство лишило его, высококлассного офицера.

…Узнав об утреннем происшествии, полковник Котов с облегчением вздохнул: ему очень не хотелось затрагивать интересы высокопоставленных деятелей, с головой погрязших в криминальном бизнесе.

Услышав в лесу звуки выстрелов, егерь Зорин поспешил к месту незаконной охоты. Возле «Джипа», припаркованного в лощине, он увидел двух браконьеров, грузящих в багажник завернутую в полиэтилен убитую косулю. Приблизившись, Зорин представился и потребовал предъявить лицензию на отстрел животного. Седовласый мужчина в кожаной куртке небрежно махнул рукой: