Нельсон Демилль - Во всем виновата книга. Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами

– Вы и вправду считаете, что эту книгу нужно спасать? – спросила Тэсс.

Уильям взглянул на нее с жалостью, как на безнадежно узколобую мещанку.

– Он выбирал книги пять часов, – рассказывала Тэсс Ворону в тот вечер за ранним ужином. Субботними вечерами Ворон работал, и они ужинали пораньше, чтобы подольше побыть вместе.

– И ты вообще не чувствуешь себя виноватой? Он ведь изорвет книги, испортит их.

– Неужели? В смысле, неужели испортит? Или, как считает его младший брат, Уильям творит нечто прекрасное? Я не могу определиться.

– Эмоционально нестабильный мужчина, кромсающий дома книги, гулял по городу с тобой и с нашей дочкой, второе имя которой – Скаут. Во время прогулки ты хоть раз пошутила насчет Бу Рэдли? [58] Скаут и Бу Рэдли – герои романа Харпер Ли «Убить пересмешника». Бу Рэдли – угрюмый затворник.

– Ни разу, – ответила Тэсс. – Иди мыться, я уберу со стола.

Но Тэсс не убрала – по крайней мере, не сразу. Она отправилась в собственную библиотеку, уютную солнечную комнату, заставленную полками. Во время беременности Тэсс частенько сидела здесь, но за три месяца затворничества море непрочитанного уменьшилось буквально на каплю. Тэсс всегда казалось, что это здо́рово – иметь столько непрочитанных книг, но, с точки зрения Уильяма, она не давала им свободы. Кроме нее и Ворона, никто их не видел. Чем ее библиотека отличается от библиотеки Уильяма Кемпера?

Разумеется, за свои книги Тэсс заплатила – за большинство из них. Как почти все книголюбы в мире, Тэсс брала кое-что у друзей и не возвращала. И наоборот, часть ее любимых книг навсегда осела в их домашних библиотеках.

Тэсс взяла свой айпад. В него было загружено только семьдесят книг. Только! В основном издания, необходимые для работы, но попадались и пособия, обещавшие раскрыть тайны детской психики. Тэсс побрела в комнату Карлы Скаут, где появился новый постер с бородачом, живущим среди книжных гор. Тот самый постер Арнольда Лобела из «Детского книжного» – не то подарок, не то вознаграждение от вспыльчивой Октавии, которая не знала, как Тэсс остановила пропажу книг из ее магазина, и тем более не знала, что в этом деле замешан предмет ее обожания. Укладывая Карлу Скаут спать, Тэсс теперь останавливалась у постера, читала стишок на нем и прибавляла куплет собственного сочинения: «Каждый день – как волшебный миг для живущего в доме из книг!»

«В книге главное – содержание». Тэсс стояла в комнате дочери, тоже заставленной книжными полками, и вдруг вспомнила эту фразу. Так сказала героиня одной хорошей книги, когда ее упрекнули за то, что в жару она обмахивалась Библией, как веером. Но Тэсс никак не могла вспомнить, откуда это.

Получается, та книга перестала для нее существовать? Тэсс лихорадочно пыталась вспомнить название. Эта повесть – или рассказ – могла оказаться здесь, среди любимых детских книг Тэсс, ожидающих, что Карла Скаут рано или поздно откроет их. Или, как предрекла Октавия, девочка отвергнет все это ради собственных мифов и легенд? Сколько любимых книг Тэсс уже не будут переиздавать через пять-десять лет? И что означают слова «уже не будут переиздавать» в мире, где книги живут в гаджетах, сияют, как джинны в бутылках, страстно желающие вырваться на свободу и выполнять людские желания?

Влажные волосы блестят, щечки порозовели – в комнату влетела Карла Скаут.

– Киика! – попросила девочка. Это слово переводилось как «книга» или, возможно, «игрушечная киска». – Мама, киика!

Карла Скаут даже пижаму не надела – прибежала к маме в памперсе и в полотенце с капюшоном. Лишь пообещав книгу, Тэсс могла уговорить девочку надеть пижамный комбинезон и собрать игрушки. Долго еще книги будут считаться хорошей взяткой? Или девочка забросит их, как Плюшевого Кролика [59] Плюшевый Кролик – персонаж одноименной сказки Марджери Уильямс. , по мере появления новых ярких игрушек? Захочет ли Карла Скаут читать про Плюшевого Кролика? Тэсс вдруг подумала, что Уильям Кемпер – само здравомыслие по сравнению с людьми, у которых книг нет вообще.

– Три книги, – объявила Тэсс. – Выбери три книги. Только три, Карла Скаут. Одна, две, три. Можешь выбрать три.

В итоге они прочитали пять.

«Бук тинг» – реально существующая организация. Часы и принципы ее работы таковы, как описано в рассказе. «Детский книжный» на Двадцать пятой улице Северного Балтимора и все персонажи – плоды моего вымысла.

Декабрьский вечер клонился к ночи. Монти Данфорт сидел в подсобке букинистического магазина далеко от центра Кембриджа и распаковывал коробки с книгами и бумагами Гревилла, после чего заносил все в каталог. Оставалась последняя коробка. Полные собрания Диккенса и Теккерея, Вальтера Скотта и Джейн Остин, все в кожаных переплетах, многие русские авторы в таких же переплетах, «Закат и падение Римской империи» Гиббона, «История англоязычных народов» Черчилля – примерно этого и ожидал Монти. Плюс обычные справочники и энциклопедии и не совсем обычные книги, которые выглядели интереснее, – мемуары и путевые заметки, большей частью о Средиземноморье. Такое вмиг не расхватают, придется подыскать для них свободное место на полках.

Владелец магазина Роджер Уильямс заболел и остался дома – он жил северо-восточнее города, у болотистых низин. Возможно, на аукционе он захочет выставить все содержимое коробки одним лотом.

Монти заглянул на дно коробки, проверяя, все ли он вытащил, и обнаружил нечто вроде жестянки из-под печенья. Монти взял ее в руки: судя по весу, банка не была пустой. Он снял крышку и заглянул внутрь. Там лежало что-то непонятное.

Он поднес жестянку к лампе и щелкнул выключателем. Подсобку залил желтый свет, тени в углах сделались еще темнее. Стало ясно, что в жестянку положили какой-то старый свиток. Монти аккуратно вытащил его из футляра, положил на стол прямо под лампой и принялся потихоньку, дюйм за дюймом, распрямлять. Закончив, он изумленно уставился на свою находку. На испещренном пятнами свитке имелись письмена – расплывшиеся, неразборчивые. Монти попробовал разобрать слова, но это точно был не английский, даже не древнеанглийский. Скорее, древнееврейский. Монти видел несколько таких текстов.

Интересно, каков он на ощупь? Монти дотронулся до свитка кончиками пальцев. Мягкий, гладкий, никакой хрупкости, свойственной бумаге, – больше похоже на велень. Кое-где попадались пустые места, а некоторые слова были наполовину заляпаны кляксами или вообще стерты.

Рассказывали, что члены семейства Гревилл в девятнадцатом веке и в начале двадцатого много путешествовали по Ближнему Востоку. Они могли привезти свиток откуда угодно – из Египта, Месопотамии, Иордании, из земель, позднее ставших частью Израиля.