Нельсон Демилль - Во всем виновата книга. Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами

– И Роджер не знал? – На лице Хэнка отражались замешательство и любопытство одновременно.

– Роджера там не было, он болеет. Несколько дней уже.

– Ладно, и что сказал старикан?

– Его зовут Джадсон Гарретт, ни адресов, ни телефонов он не оставил. Сказал, чтобы я не продавал свиток никому другому и что все это очень опасно.

Хэнк изумленно раскрыл глаза:

– Он тебе угрожал?

– Это больше смахивало на предупреждение, – признался Монти, вспомнив лицо старика, сумрачное и скорбное.

– А он объяснил, зачем ему свиток? – поинтересовался Хэнк, все еще пытаясь разгадать головоломку.

– Нет. Сказал, что за свитком придут и другие, но, кто именно, не уточнил.

– А ты сам смотрел на свиток, Монти?

– Ясное дело! – Монти набрал в грудь побольше воздуха. – Хочешь взглянуть?

– Если ты не против, я бы с радостью взглянул. – В голосе Хэнка не звучало ни сомнения, ни страха – ни единого признака дурных предчувствий, которые испытывал Монти. Здравомыслие Хэнка нередко бесило Монти, но сейчас стало поддержкой для него. Иногда душевное равновесие друга – надежная защита от теней, нависающих над твоим сознанием.

В магазине Монти отпер сейф и достал жестянку из-под печенья. Свиток был на месте. Монти вытянул его из футляра: на ощупь все та же сухая, теплая велень. Монти разложил свиток на столе, чтобы Хэнк мог посмотреть.

Хэнк долго молчал, внимательно изучая свиток, и наконец проговорил:

– Ладно, предположим, это арамейский. Несколько слов я разобрал. Похоже, текст из эпохи римского владычества в Иудее. Может быть, относится ко времени жизни Христа. Довольно много грамматических конструкций в первом лице, точно это описание каких-то действий… дневник, что ли. Тебе нужно найти эксперта, Монти. И не только для перевода – свиток нужно датировать и засвидетельствовать его подлинность. Но прежде всего ты должен позвонить Роджеру и рассказать о находке. Ты больше не пытался его скопировать?

– Нет. Попробуй своим телефоном, – предложил Монти. – Вдруг у тебя получится. Ты же у нас натура творческая.

Хэнк уловил насмешливую нотку и бросил быстрый взгляд на друга, но препираться с ним не стал. Вынув телефон из кармана, он проверил настройки, навел камеру и сделал три снимка с разных ракурсов. Затем открыл первый, нахмурился, вывел на экран второй, третий – и озабоченно посмотрел на Монти.

Тот снова почувствовал, как его знобит.

– Ничего, – почти шепотом произнес Хэнк. – Пустые кадры.

– Я звоню Роджеру, – сказал Монти. Надо же было сделать хоть что-то. Он схватил телефон и набрал номер Роджера Уильямса. Потом еще раз и еще. И так пятнадцать раз. Ответа не было.

На следующий день он опять попытался дозвониться до Роджера, но тот по-прежнему не отвечал. Монти с головой ушел в составление каталога книг из собрания Гревилла и вдруг почувствовал, что кто-то стоит в дверях и смотрит на него: круглолицый, с открытым лбом, доброжелательная улыбка, но в темных глазах скрыта угроза. Держался незнакомец важно и явно знал себе цену. На нем были пурпурная сутана и такого же цвета накидка поверх белого воротничка.

Монти так и подскочил.

– Прошу прощения, сэр, – неловко извинился он. – Я не слышал, как вы вошли. Могу вам чем-нибудь помочь?

Посетитель заулыбался еще шире:

– Можете и поможете, мистер Данфорт.

Монти стало тревожно, от предчувствия близкой опсносности покалывало кожу. Этот церковный иерарх знает, как его зовут. И тот старик тоже знал. В пятницу Монти не обратил на это внимания, а сегодня задумался. На двери магазина и на фирменном бланке стояло имя Роджера. Монти вообще нигде не упоминался. Почему же они не принимают его за Роджера? Это было бы вполне логично.

– Не имею чести вас знать, ваше преосвященство, – твердо произнес Монти. – Будь мы знакомы, я, несомненно, запомнил бы это.

Посетитель опять улыбнулся:

– Еще как запомнили бы. Как бы то ни было, вы приветствовали меня по форме и притом весьма учтиво. Поэтому вдаваться в дальнейшие подробности мы не станем. Полагаю, вам также известна цель моего визита. Вы не только знаток самых разнообразных книг, мистер Данфорт, и не только образованный человек, вы еще необычайно чувствительны ко злу. И к добру, разумеется, тоже.

Монти сначала почувствовал себя польщенным, а потом перепугался. Да, рассказчик он отменный и знает такие истории, что у слушателей дух захватывает… Но ведь это всего лишь сказки для дружеских посиделок. И кроме приятелей Монти, его историй никто не слышал. Среди друзей Монти были в основном ученые, такие как Хэнк, а также студенты, художники и прочие творческие люди. И никаких епископов – ни католических, ни протестантских.

– В настоящий момент в ваших руках оказался весьма необычный древний манускрипт, – продолжил гость, по-прежнему улыбаясь. – Раз он является частью имущества Гревилла, вы вскоре выставите его на продажу вместе с прочими книгами, не сравнимыми с ним по стоимости. Без сомнения, все они находятся в прекрасном состоянии, однако подобные издания можно найти в любом приличном букинистическом магазине. А вот свиток уникален. Впрочем, это вам уже известно.

Все это епископ произнес, не сводя глаз с Монти. Внезапно тому стало холодно, будто кто-то распахнул дверь в холодную ночь. Отрицать нет смысла, Монти это сразу понял. Он сглотнул комок в горле – раз, другой – и только тогда смог заговорить, правда каким-то писклявым голосом.

– Такой необычный предмет непременно должен дождаться мистера Уильямса. – Это, конечно, отговорка, но в то же время не ложь. – Полагаю, вы хотели бы, чтобы свиток прошел экспертизу. Выглядит он довольно древним, но пока его не изучил специалист, я ничего не могу сказать насчет цены. Я даже не знаю, что это за манускрипт.

Епископ все так же улыбался, но взгляд его был острым и ледяным.

– Это древняя рукопись, мистер Данфорт. Древняя и пропитанная злом. Если о свитке узнают и он окажется в плохих руках, это принесет неисчислимые бедствия. Эксперт может назначить любую сумму, и если вы ее запросите, уверяю вас, Церковь согласится. Но так как вы человек чести и принципов, цена, надеюсь, не превысит рыночную стоимость подобных рукописей.

Руки у Монти словно закостенели, по плечам забегали мурашки. Фигура епископа словно приподнялась над полом, потемнела, потом посветлела, и ее края вдруг стали размытыми. Но это же бред какой-то! Монти моргнул, помотал головой и снова посмотрел на посетителя. Все нормально. Пожилой епископ, вполне осязаемый, из плоти и крови, стоит возле двери и, глядя на Монти, по-прежнему улыбается.

Монти снова сглотнул.

– Цену назначаю не я, ваше преосвященство, но, думаю, мистер Уильямс установит ее самым справедливым образом. Насколько мне известно, иначе и не бывает.