Томас Рюдаль - Отшельник

– Я могу лишиться лицензии.

– Нет, если вы скажете правду; вы солжете только насчет того, что произошло после того, как я перевез ее сюда.

– Моя жена беспокоится. Она боится «Трех пап».

Последние слова врача удивили Эрхарда.

– «Три папы» – просто мальчишки в слишком больших куртках. С подбитыми плечами.

– Раньше я считал, что вы работаете на них… Что вы тоже кто-то вроде гангстера.

Эрхард засмеялся, хотя ему совсем не смешно.

– Мы с женой боялись, что вы будете угрожать мне или убьете меня.

– Тогда какого черта вы сюда приехали?

– Жена тоже не хотела, чтобы я ехал. А какой у меня выход? Покинуть остров я не могу. От своих проблем не убежать…

Впервые доктор предстал не бюрократом, а живым человеком, хотя Эрхарду по-прежнему не нравились его галстук песочного цвета, рубашка песочного цвета, легкие брюки песочного цвета и его лицо песочного цвета.

– Почему вы так про меня подумали?

– Никакого секрета здесь нет. Всем известно…

– Что известно?

Врачу не хотелось продолжать. Он закрыл свой чемоданчик.

– Увидимся через несколько дней. Я приеду и снова осмотрю ее. Если в ближайшем будущем ее состояние не улучшится, считайте, что она все равно что умерла. Так что ложь в конце концов окажется правдой.

Он направился к выходу. Эрхард заметил на коробке рядом с дверью мобильник Алины.

– И все же… что всем известно?

– Что Рауль Палабрас работает на «Трех пап».

Еще не конец рабочего дня; Эрхард испытывал потребность постараться немного подзаработать. Он сказал диспетчеру, что ему можно передавать заказы. Вскоре поступил заказ; надо было ехать на юг. Он ехал по трассам 101 и FV-2. Совершил поездку в один конец из Пуэрто в Пахару. Во всем остальном – был обычный вечер среды, теплый и довольно скучный. Монотонность нарушали лишь объявления диктора о футбольных матчах в Испании. Исторически Фуэртевентура болеет за мадридский «Реал», но последние несколько лет молодые люди начали переходить на сторону «Барселоны», что стало очевидно по радостным крикам, обрывкам песни и ругательствам, слышным по радио. Эрхард был безразличен к обеим командам. Он смеялся над ними. Он никогда не играл в футбол. Даже в школе. Ему сказали, что у него кривые ноги; много лет он считал, что его состояние ухудшится, если он будет слишком много бегать. Может быть, что-то такое говорил отец. Его отец считал, что футбол для неотесанных деревенских парней. Иногда он называл футбол «игрой для неудачников»:

– Посмотри на этих грязных, потных парней; они гоняют мяч, потому что не умеют работать ни головой, ни руками. Они не хотят учиться никакому разумному ремеслу.

Он подъехал к городку Риско-дель-Гато, Кошачий утес. Дорога вела строго на запад; домов практически не видно из-за палящего солнца. Увидев указатель на Морро, он свернул на FV-2, но предпочел объехать Риско-дель-Гато по пыльной северной проселочной дороге. Слева долго тянулась оливковая роща Зенона, гордость острова. Оливковые рощи давали работу нескольким сотням человек – по крайней мере, так было до последнего времени. Сегодня в роще никого нет. Пусто и в усадьбе, на главном дворе, видном сквозь ограду, и между двумя гигантскими зданиями, стоящими фасадами к дороге.

Эрхард пытался вспомнить, как выглядит та девушка-фотограф. Выходя из дома, он не думал, что ему будет так трудно вспомнить ее лицо. Но чем дальше он ехал, тем больше ему казалось, что ее лицо вытесняют другие лица и события: женщины с сумками из магазина, маленького мальчика, который качается на качелях на окраине Риско-дель-Гато, рисунок на стене, оливковые деревья с их мягкими листьями. Теперь он помнил только слова «невысокая», «блондинка», «очки». Он надеялся, что этого хватит; надеялся, что все само собой образуется, как только он приедет в Марабу.

Но потом он посмотрел на часы на приборной панели; табло с зелеными цифрами. Когда цифры показали 19:02, он вспомнил, что договорился о встрече с Луисой, дочерью парикмахерши. На то, чтобы добраться до нее на машине, уйдет пятьдесят минут. Телефона у Эрхарда нет. И даже если бы был, он не знал ее номера. Теперь уже ничего не поделаешь. Он даже не убрал ногу с педали газа. Как говорят французы, се ля ви. Кстати, и помощь с компьютером ему больше не требуется; он решил задачу без Луисы. Он осуждал себя за излишнюю суровость. Конечно, он был смущен. Ведь Луиса наверняка позвонит придурку, который сам напросился к ней, и удивится, почему он не отвечает. Жаль, что нельзя позвонить Петре и объяснить ей ситуацию. Она все передала бы дочери, как только у нее появилась возможность. В его воображении на Луисе красная блузка в обтяжку; он представил аромат ее волос и звук ее хрипловатого голоса, когда она объясняет ему, как работает компьютер.

К черту! Наверное, не случайно он совершенно забыл о Луисе и о том, что условился с ней о встрече. Он был занят с Беатрис, Аасом, доктором, мальчиком. Он должен извиниться перед Луисой; наверное, стоит в качестве извинения подарить ей коробку конфет. На обратном пути он будет проезжать мимо супермаркета; если останется время, он завтра утром завезет конфеты Петре.

Он приблизился к побережью.

Пляж здесь темный и маленький; волн почти нет, несмотря на довольно сильный ветер. На горизонте маячили фигуры серферов и кайтеров. Время от времени они проносились на фоне солнца как птицы. В днище летели камешки. Он ехал, пока не нашел свободное место на пляже. Несколько человек сидели под зонтиком в тени небольшого деревянного киоска – в нем можно взять напрокат экипировку для кайтинга и купить мороженое. Эрхард вышел из машины и побрел по раскаленному песку. Внимательно вглядывался в лица. Хотя на пляже можно встретить представителей всех возрастов, среди них много молодых парней и девушек, ровесников ЛихорадкиМитч. Эрхард зашел в киоск и увидел женщину примерно своего возраста; она предложила кофе и мороженое. Эрхард взял чашку кофе, отдающего хлоркой, и стал пить его, наблюдая за молодыми людьми, которые загорали на одеялах и полотенцах. Руки и ноги у них переплелись. Рядом с ними валялись серфы и гидрокостюмы. Где-то вдали играла музыка.

Владелица киоска спросила, выйдет ли он сегодня. Под «вый дет» она имела в виду «выйдет на волны». Эрхард покачал головой.

– Я ищу девушку с короткими светлыми волосами, похожую на мальчика.

Женщина засмеялась.

– Все они похожи на мальчиков, – заметила она.

– Она с группой парней и одной девушкой-испанкой с длинными черными волосами.

Владелица киоска снова засмеялась: такие приметы соответствуют здесь почти всем. Осмотритесь, посоветовала она. Когда Эрхард уже собирался повторить вопрос, ему вдруг пришло в голову, что она просто не хочет ему помочь. Не хочет ни во что вмешиваться. Здесь, на пляже, ее покупатели; не в ее интересах сокращать их количество.