Йенс Лапидус - Стокгольм delete

– Итак, начнем с Миа Мартинссон, – без улыбки, но добродушно сказал экзаменатор. – Как же ей следует действовать?

Это было две недели назад.

А сегодня Эмили ждет работа, но сосредоточиться невозможно. Почему они молчат?

Зазвонил телефон, она схватила трубку.

– Привет, это мама.

– Привет.

– Как дела?

– Я думала, это оттуда звонят. Сегодня должны сказать.

– Что? Что-то по работе?

– Можно и так сказать. Сдала ли я экзамен. Если да, то я адвокат.

– Как здорово, поздравляю. А зарплату повысят?

– Я же сказала – ответа пока нет. А насчет зарплаты… вряд ли. В этом бюро – вряд ли. Но практически это значит очень много. Я могу быть самостоятельным адвокатом в суде. Не помощником адвоката, а адвокатом. С точки зрения денег… значение символическое. Но мне важно, что я окончательно оперилась.

– Конечно, конечно… очень интересно.

Голос матери звучал как-то отсутствующе, и Эмили поняла: что-то не так.

– А у тебя как дела?

– Так себе… – светские интонации исчезли. – Я не видела отца уже три дня.

– Как раньше?

– Пожалуй… да, как раньше. Ночью куда-то ушел и не вернулся. Ты не могла бы к нам заглянуть в выходные?

– К вам ?

– Ну да, к нам.

– И папа будет?

Мать внезапно замолчала.

Так было всегда. Пока она росла и взрослела, у отца все время были проблемы с алкоголем. Запои. Она поняла это, только когда стала жить самостоятельно, поступила в Стокгольмский университет и научилась думать и анализировать.

Но она представляла, что может выкинуть отец.

Представляла, что может выкинуть она сама в критической ситуации.

Но в бюро об этом ни под каким видом знать не должны.

Эмили повесила трубку. Посмотрела в круглое зеркало на торце книжных стеллажей. Темно-русые волосы с пробором зачесаны за уши. Почти никакого макияжа. Точнее сказать, сегодня не «почти никакого», а никакого. Зеленые глаза все равно кажутся огромными.

Надо, надо съездить в Йончёпинг. Попробовать поговорить с отцом, что-то решить. Раз и навсегда.

Прошел час. Дверь ударом распахнулась, и в кабинет влетела Йосефин. Они делили комнату, хотя Йосефин была старшим юристом, к тому же приглашенным, и ей полагалось отдельное помещение.

Эмили вообще-то нравилось, что у нее есть соседка, хотя Йосефин говорила раз в семь больше о своей маникюрше на Сибиллегатан или распродаже на сайте Net-a-Porter , чем о насущных делах. По какой-то причине она никогда не входила нормально, всегда влетала, точно спотыкалась перед самым порогом, – и одно это служило поводом хотя бы раз в день посмеяться от души.

– Пиппа! – заорала она, едва закрыв дверь. – По физиономии вижу: у тебя какая-то радость. Физиономия серьезная, а на щеках ямочки. Выкладывай! Позвонили, что ли?

Эмили кивнула. Пять минут назад, наконец-то! Пять минут назад позвонили из канцелярии и сообщили: она зачислена в адвокатскую коллегию.

Звание получено. Конец долгому путешествию. Даже не путешествию, а восхождению на Эверест.

– Поздравляю, Пиппа! Ты теперь АД-ВО-КАТ! Надо отметить бокалом «Боланже» [4] Bollinger , дорогой сорт шампанского. вечерком.

Йоссан постоянно называла Эмили Пиппой. Она была твердо уверена, что ее подруга – вылитая Пиппа Миддлтон [5] Британская светская львица, младшая сестра Кэтрин, герцогини Кембриджской. .

– Ты же знаешь, как говорит мой любимый писатель? Разделенная радость приумножается.

– Где ты взяла эту банальность?

– Это никакая не банальность. Это сказал самый умный человек в мире, Паоло Коэльо. – Йоссан подмигнула и начала подробно рассказывать о писателе, перевернувшем ее мир. Он, оказывается, помог ей найти себя, теперь она находит радость даже в неудачах, осознает свое духовное Я и полностью отказалась от материалистической жизненной позиции.

Эмили показала на три сумочки, аккуратно повешенные на крюк у входа. «Селин», «Шанель», «Живанши».

– А как быть с этим?

Йоссан ласково провела рукой по матовой коже ближайшей сумки.

– Никакого материализма. Надо же женщине в чем-то носить свои вещи.

Половина восьмого. По дороге в «Риш» Эмили закурила. Там уже ждали Йоссан и еще несколько девушек из бюро, сгорающих от нетерпения обмыть ее новое звание. Наверняка заказали фаршированные мидии.

Остановилась и засомневалась. Есть ли у нее время на эти глупости? Она последнее время работала как сумасшедшая. Разделка акционерного общества «Хусгрен» – рентабельные подразделения собрался купить китайский промышленный конгломерат, а об убыточных должны позаботиться перспективные фонды группы EQT. Для нее это означало четырнадцатичасовые переговоры три недели кряду. Но это еще не все. Продажа «Эйрборн Лоджистик» очередному американскому промышленному гиганту. Восемнадцатичасовые заседания, даже в воскресенье. Работала целая группа юристов, но она была за главную. Воздух в переговорной был такой, что она по вечерам раздавала команде таблетки альведона [6] Парацетамол. .

Звонок. Она посмотрела на дисплей – номер неизвестен.

– Эмили.

– Добрый вечер. Инспектор уголовного розыска Юхан Кулльман. Я говорю с адвокатом Эмили Янссон?

Адвокат Эмили Янссон. Звучит неплохо. Но что у нее общего с уголовной полицией?

– Да, это я. А в чем дело?

– Я звоню из шестого отдела следственного изолятора в Крунуберге. Один из подозреваемых пожелал, чтобы вы были его адвокатом.

– То есть один из арестованных выразил желание, чтобы я его защищала? У меня есть простой вопрос: я правильно вас поняла?

– Ответ: правильно.

– В это время дня?

– Это его право. Право выбрать адвоката. И он выбрал именно вас. А наша обязанность проверить, согласны вы или нет.

– Но я не занимаюсь уголовными делами.

– А вот этого я не знаю и не могу знать. Мне только известно, что подозреваемый назвал вашу фамилию.

– Почему? С какого перепугу?

– Боюсь, на этот вопрос мне трудно ответить. Он без сознания… более или менее. Попал в автокатастрофу.

Эмили сделала последнюю затяжку. Она уже стояла у дверей «Риша». Заглянула в окно. Там, внутри, все выглядело роскошно. И, главное, уютно.

Он сидел в машине с пяти утра. Жевал жвачку с ксилитолом, сунув под верхнюю губу пакетик снюса «Генерал». Ждал, пока появится Фредрик Маклауд.

Человек, за которым он следил, сегодня вел себя необычно.

И как же все будет? Работенка мерзкая – надыбать что-то весомое на Маклауда, ущучить его и самому не подставиться… Мерзкая, но законная. Что бы ни случилось, он решил твердо: всё. Пора начинать новую жизнь. Только не снова на нары.

Выковырял из круглой коробочки новый пакетик снюса. Снюс и жвачка: он с ними не расставался. Снюс слишком терпкий, надо его чем-то смягчить. Избавиться от горечи во рту.