Йенс Лапидус - Стокгольм delete

– Но мы же можем попробовать…

– Нет, Матс. Ты не любишь меня, я не люблю тебя. Думаю, ты даже и себя не любишь.

Остальная часть памятной записки представлена в отдельном документе.

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА

Отдел служебного собаководства.

Подписано: Карл Йерннакке, проводник служебной собаки.

Стокгольм

Дата: 21 июня

Служебная собака: Тасси, Д-1

Изъятие: не производилось.

Материал для анализа: нет.

Протокол использования собаки-ищейки при ограблении супермаркета «ИКА Макси».

ЗАДАНИЕ

Коллега из вневедомственной охраны Анна Петтерссон совершила наблюдение двух преступников, пытающихся покинуть место преступления на мотоцикле и, соответственно, на квадроцикле. Последний мы сразу потеряли из виду. Однако удалось организовать преследование преступника на мотоцикле по Хогельбювеген и затем по поперечной грунтовой дороге. Визуальный контакт не теряли. Через двести метров преступник бросил мотоцикл и исчез в посадках. Мотоцикл остался лежать у дороги.

Я, проводник служебной собаки Стокгольмского отдела служебного собаководства К. Йерннакке, начал поиски спрыгнувшего с мотоцикла преступника. Служебная собака, шеффер [89] Восточноевропейская овчарка. Тасси, взяла след со второй попытки. След начался у канавы в двадцати метрах к югу от дороги и продолжался вдоль канавы тоже на юг. Собака след не теряла. Примерно в 100 метрах к западу от озера я восстановил визуальный контакт с личностью, бегущей в направлении, продолжающем взятый служебной собакой след. Несмотря на недостаточное освещение, я обнаружил, что и личность меня увидела. Я крикнул, выражая угрозу спускания собаки с поводка, если личность не остановится. Но он не подчинился моему приказанию, после чего я спустил собаку для оперативного задержания. Собака немедленно настигла преследуемого, а мне оставалось тридцать метров до места задержания. Когда я достиг места задержания, я сильно толкнул подозреваемую личность, и вследствие какового толчка он упал на землю. После чего я нанес несколько отвлекающих ударов открытой ладонью, направленных на голову и грудь, и надел на него наручники.

Кинолог на дежурстве

Карл Йерннакке

Тедди: один против всех. Тедди объявил войну гангстеру-Голиафу. Вынужденная стратегия. Он думал, что Кум расколется быстрее. Но что-то не сработало. Тедди звонил Мазеру самое меньшее восемь раз, но Кум нажимал кнопку отбоя, как только слышал его голос.

И что сегодня? Сегодня Мазер должен заговорить. Любой ценой. Наплевать на риск.

Тедди направлялся к тайной любовнице Кума.

Камеры наблюдения. Нормальные люди их не замечают. Для Тедди – серьезная проблема. Над въездом в гараж, где он оставил машину, над парадным входом в «Лейонс», у эскалаторов в метро – повсюду мигают эти зловещие красные лампочки. И еще эти, мать их в душу, смартфоны, Люди уже не разговаривают в транспорте, не читают. Все тычут пальцами в свои телефоны. И кто знает, куда они тычут? Фотографируют, снимают видео, записывают звук? И то, и другое, и третье – регистрация. Фото-, видео-, аудиорегистрация. Как раз то, что Тедди сегодня совсем не нужно.

Забавно: резиновая лента перил двигалась почему-то быстрее лестницы эскалатора. Или это всегда так, он просто не замечал? Несинхронно. Не в такт.

Как и он: все, что он ни делает, не попадает в заданный темп. Он и Эмили – ритм и темп расходятся. Он и Линда с отцом – то же самое. Заданный темп… кем он задан? Им самим. Так что, скорее, это они не попадают в его ритм, а не он – в их.

В сумке – верный «Ремингтон».

Ночь провел в каком-то сомнительном отеле в Спонге. Пятьсот крон за ночь, недорого, но простыни выглядят несвежими, а на ковровом покрытии коричневые пятна. Тедди почему-то был уверен: кровь.

Купил на площади пахлаву. Сладость и вкус фисташек напомнили об отце. Вчера он им звонил. Боян не жаловался – он любил тепло, с наслаждением говорил на родном языке, пил густой, сваренный на горячем песке кофе. А Линда рвалась домой. Беспокоилась о Нико.

И у Тедди тоже были основания беспокоиться за Нико. Эмили не подавала признаков жизни, а без нее он не мог даже попытаться довести до Николы предупреждение Исака. Предупреждение Исака – это серьезно. У Исака руки длинные, может дотянуться и до тюрьмы.

Каждую субботу он навещает любовницу, сказал Исак.

Юртхаген. Артемисгатан. Куму удобно – близко к Лидинге. К острову. Переехал мост – и у подружки. Очень близко, но средний доход обитателей этого района раза в четыре меньше.

Шип отказался. И Тедди его понимал. Друг и так помог больше, чем можно было ожидать. Спасибо и на том.

Дверь – обычная. Не из тех всюду рекламируемых «безопасных дверей», которые якобы невозможно вскрыть. Труднее – да, но насчет «невозможности»… тут они погорячились.

Ну что ж – будем надеяться, что Кум все тот же похотливый козел, каким всегда был.

Он позвонил. Никто не открыл.

Позвонил еще раз.

Шаркающая походка. Дверь приоткрылась, но не намного. Ее удерживала цепочка. В щель выглянула женщина в розовом халате. Ботоксные губы, высокие скулы и наивные глаза.

Тедди почувствовал, как на лбу запульсировал какой-то сосуд. Он напрягся и всем своим немалым весом бросился на дверь. Цепочка лопнула. Женщина едва успела отскочить.

– Что ты делаешь? – крикнула она по-сербски.

Тедди направил на нее дуло дробовика и захлопнул за собой дверь.

– Где он? – рявкнул он.

Тоже по-сербски.

Мог и не спрашивать: квартира крошечная. Кухня и комната. Выкрашенные под дерево книжные полки, на них горшки с высохшими комнатными растениями и несколько глянцевых журналов. На тумбочке у кровати – презервативы, тюбик с лубрикантом и какие-то пилюли. А в постели – он . Голый. Жалкое зрелище.

Его бывший крестный отец. Кум.

Десять лет назад: главная фигура в теневом Стокгольме. Живая гангстерская легенда.

Сейчас: жалкий пожилой дядюшка со сморщенной кожей и вялым членом.

Тедди оттолкнул женщину. Она упала на пол, подобрала ноги и закрыла лицо руками. Только всхлипывала.

– Не надо, не надо…

На стуле в беспорядке висит одежда. Тедди краем глаза заметил монограмму на светло-голубой сорочке: ЭМП. Эмилиан Мазер-Павич.

Он прижал дуло двуствольного «Ремингтона» к виску голого Кума.

– Замочу обоих, если ты не расскажешь все подчистую. Ты знаешь что.

Кум медленно повернул голову. Теперь дуло дробовика уперлось ему в лоб.

Интересно, что в голове у этого мерзавца? Боится за свою жизнь? За девку на полу? Что жена узнает?

Они смотрели друг другу в глаза. Не отрываясь.

– Так значит, это правда… значит, это ты поджег мое стойло в Чиллинге…