Сергей Ковальчук - Экспресс на восток

Свидетельница вскинулась, чтобы возразить, но Серафим остановил ее жестом руки.

— Хотите, я предположу, как все могло быть? — Не дождавшись ее ответа, он сказал:

— По странному стечению обстоятельств, в одном с вами вагоне ехала некая Алла Шапокляева, женщина в довольно преклонном возрасте. Почему по странному? Да потому, что Шапокляева очень хорошо знала семью Радюшкиных, которую постигло столь страшное горе. — Он неотрывно наблюдал за ней, но Ракчеева не выказывала пока никаких признаков беспокойства. — Вы только представьте. В течение всего лишь нескольких дней сначала похитили и убили маленькую Диану, потом погибла ее беременная мать, застрелился больной онкологией отец и, наконец, покончила жизнь самоубийством няня. А вместе с этой Шапокляевой ехала ее домработница, Богдана Шмитюк, которая одна дала показания о том, что видела в вагоне постороннего в форме проводника. Никто больше его не видел. При том, что семья Радюшкиных, Шапокляева и вы с Тимофеем родом из Красноярска. — Мирутин откинулся назад, не отводя от нее своего взгляда.

— А теперь логичное предположение. Повторяю, пока всего лишь предположение, но все же имеющее право на то, чтобы его озвучить. Ночью вы, убедившись, что Тимофей спит, открыли дверь своего купе и позвали Смакуева, а может, и Мастеркова, который или которые нанесли удары ножом вашему спавшему мужу. А потом, или же, как вариант, одновременно с ними, вызвали Шапокляеву, одну или вместе со Шмитюк, которая, или которые, тоже нанесли уже убитому Тимофею несколько более слабых ударов тем же ножом. Вы же в это время действительно ушли в туалет, чтобы не видеть этой расправы. Или, как вариант, сами участвовали в убийстве.

— Вы что, сошли с ума? — пребывая в полуобморочном состоянии, пробормотала Ракчеева. Вы-вы понимаете, что я буду жаловаться?

— Куда? — усмехнулся Мирутин, — Президенту? Который дал команду Председателю Следственного комитета раскрыть это преступление и доложить в кратчайшие сроки? Тогда вам придется объяснить, как все было на самом деле. Ведь ваши показания ничем не подтверждаются. Свидетели, ехавшие в последнем купе перед туалетом, куда вы отлучались той роковой ночью, не слышали, чтобы кто-то стучал или звал на помощь. Да и зачем постороннему преступнику, якобы убившему вашего мужа, после убийства идти к туалету в конце вагона и с риском, что вы его увидите, открывать вам дверь? А потом, опять же, с немалым риском быть разоблаченным, идти через весь вагон и прятаться в тамбуре, ожидая пока поезд прибудет на станцию или застрянет в снежном заносе. Согласитесь, то, что я говорю, вполне резонно.

— Я буду на вас жаловаться, — прошептала Людмила. — Как-как вам такое вообще могло прийти в голову?

— Жаловаться на следователя, производящего допрос, ваше право. И вам, как адвокату, это известно не меньше моего, — спокойно смотрел на нее Серафим. — Вы можете сразу после допроса зайти в кабинет к начальнику управления, генерал-лейтенанту Рымову, и подать ему на меня вашу жалобу.

— Я, наверное, прислушаюсь к вашему совету, и так и сделаю.

— Отлично. Только сначала давайте закончим наше следственное действие. Скажите, у вашего мужа было завещание?

— Нет, он его не оформлял. У него, знаете ли, несмотря на семнадцать лет в колонии, было хорошее здоровье, и он на тот свет не планировал, — ядовито прошипела Ракчеева.

— Почему вы не обжаловали постановление Верховного суда, в соответствии с которым, оправдательный приговор вашему мужу был отменен?

— А что, приговор Тимофею отменили? — удивилась его жена. — Я впервые об этом слышу. Мне никто никаких постановлений не присылал, — твердо произнесла она.

— И о том, что в отношении вашего покойного мужа судьей Московского городского суда уголовное преследование было прекращено по не реабилитирующему основанию — ввиду смерти подсудимого, вы тоже не знали?

— Впервые об этом слышу от вас, — нахмурилась женщина.

— Тогда у меня к вам будет последний вопрос. Вы допускаете, что когда вы той ночью пошли в туалет, Смакуев или же они с Мастерковым оба, могли вас там закрыть, совершить убийство Тимофея, причем, даже позвав себе в соучастницы Шапокляеву и Шмитюк, а потом разойтись по своим купе. При этом освободить вас могла та же Шмитюк. И если бы вы спросили ее, зачем она вас закрыла, она могла бы соврать, что не понимает, о чем вы ее спрашиваете?

— А откуда у нее или у них тогда был ключ от туалета? Ведь он мог быть только у проводника, — тихо спросила Ракчеева, отвечая вопросом на вторую часть вопроса сыщика. — Я не могу себе такого представить… — Она помолчала. — Впрочем, теперь я уже в этом не уверена. В том, что вы сказали, действительно есть рациональное зерно. Она вся как-то подобралась, отчего стала похожа на ползучую рептилию, изготовившуюся к нападению. — Если у вас все, давайте я подпишу протокол. Жаловаться на вас я передумала.

Следующие полчаса Серафим знакомил Ракчееву с протоколом ее допроса и отбирал у нее образцы ее почерка, заставляя писать диктант, а также различные свободные тексты в быстром и медленном темпе, под наклоном влево и вправо.

Наконец, когда следственные действия были завершены, а протоколы оформлены, сыщик проводил женщину к кабинету Широкова, где должен был находиться Смакуев. Однако Денис Петрович закончил допрос своего свидетеля раньше и уже успел его отпустить.

Едва они зашли в кабинет, как его хозяин, сидевший за своим столом в гордом одиночестве, сообщил:

— Людмила Викторовна, ваш телефон был отключен и Антон Викторович просил вам передать, что он будет вас ждать внизу, у бюро пропусков.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарила его женщина и покинула кабинет. Провожать ее Серафим не стал. Он прошел и сел за приставной стол напротив Широкова.

— Ну, какие показания дал Смакуев?

Хозяин кабинета передал ему несколько скрепленных степлером листов бумаги. Мирутин углубился в чтение. Из протокола следовало, что в начале декабря 2014 года Антон по просьбе Людмилы Ракчеевой через Интернет приобрел билеты на поезд «Москва-Красноярск». Всем четверым: себе, супругам Ракчеевым и Мастеркову. В один спальный вагон. Для чего Ракчееву понадобился в поездке Мастерков, он пояснить не мог, заявив, что сам удивился, почему Тимофей не взял с собой Минаеву. Насколько он знал, со слов Тимофея, поездку инициировала его жена, хотевшая навестить в Красноярске своих родителей и отпраздновать с ними Новый год. Однако Тимофею эта поездка тоже была нужна для того, чтобы заручиться поддержкой некоторых авторитетных в уголовном мире людей. Для чего была нужна эта поддержка, свидетель не уточнял, но Серафим сделал вывод, что для «коронации» Ракчеева.