Сергей Ковальчук - Экспресс на восток

— Когда это было? — поинтересовался у опера сыщик.

— Там в протоколе все есть, — указав на листы бумаги, лежавшие на столе перед Антиповым, ответил Самохвалов. Еще в 2011 году. У него исходящих писем на почте было больше трех тысяч. Я просмотрел то, что было за последние месяцы, а также летом-осенью тринадцатого года и самое начало — весну одиннадцатого. В протоколе указаны даты переписки и адрес электронной почты агентства. Осталось только в него заглянуть.

— Вот в понедельник и загляните, — дал ему команду Мирутин. — И вполне возможно, придется проводить повторный обыск, чтобы уже с участием эксперта, изъять компьютер Мастеркова и детально описать всю его электронную почту и файлы Ворда.

— Думаю, что есть путь попроще, — неожиданно вмешался в их диалог Коновалов. — Я побывал в Осоргино и побеседовал с Верой Камакиной, которая сказала мне, что она не знает никого из домашних семьи Радюшкиных. Однако она общается с сыном генерала Радюшкина — Матвеем, у которого и можно узнать, работал ли Мастерков в их доме или нет. Как, впрочем, и остальные фигуранты нашего дела. Ведь мы же ищем тех, кто мог отомстить Ракчееву за гибель близких людей?

— Мы сделаем и то, и другое, — недовольно поморщился Серафим. — Чтобы уже наверняка узнать, кто именно работал у Радюшкиных. — Кстати, а на квартире Минаевой компьютера или ноутбука обнаружено не было? — обратился он все к тому же Коновалову.

— Нет, — успокоил его тот. — Ни компьютера, ни ноутбука, ни даже планшетника.

— Звони Матвею Радюшкину, — снова обратился к нему Серафим, — выясняй, кто из наших пассажиров поезда работал в доме его отца. И работал ли там Мастерков.

Коновалов набрал номер Матвея, но он оказался заблокирован, а другого Вера Леонардовна не знала. Мирутин попросил Кириленко установить номера Матвея и доложить ему в понедельник.

— Совсем забыл до вас довести, — вдруг спохватился сыщик, — вчера Денис Петрович, — он кивнул на Широкова, — выяснил, что Аграфена Олимп до своего благотворительного фонда, как и Дебельская, работала в семье Радюшкиных и была второй няней Дианы.

Некоторые из сидевших с ним за столом офицеров удивленно присвистнули.

— Так себе, небольшая ремарка, — хохотнул Самохвалов. — Так может, они все там работали? — имея в виду пассажиров спального вагона поезда «Москва-Красноярск», уточнил он.

— Вот этим-то как раз мы и займемся прямо с понедельника, — с совершенно серьезным видом ответил ему Серафим. — В частности, вам я поручаю после совещания взять у Широкова запрос в РЖД, о том, кто и когда приобретал билеты на пассажиров спального вагона, и в понедельник с утра отнести его Мелешкину. Я с ним созвонился, он обещал оказать содействие.

Ввиду вновь открывшихся обстоятельств, я имею в виду то, что как минимум два свидетеля нам уже солгали, — ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил Мирутин, — я не вижу иного выхода, как только вызвать уже допрошенных пассажиров и потребовать принести с собой их трудовые книжки. Или заверенные нынешним работодателем справки с предыдущего и нынешнего места работы. Тоже самое касается еще не допрошенных, исключая Жаркова, на которого затребовано личное дело.

— Это касается и Джафарова? — уточнил у Серафима Антипов.

— Это касается и Джафарова, — ровным голосом подтвердил сыщик. — Заодно узнаем, каким образом он оформил свою деятельность и платит ли налоги, — мстительно закончил он.

— Кому кого вызывать назначите? — спросил Коновалов.

— Предлагаю это определить вам самим, — поморщился Мирутин, подумав, что его люди теряют самостоятельность. Возможно, он на совещаниях чересчур сильно натягивает вожжи. — Думаю, что будет правильным вызывать свидетелей тем, кто уже с ними работал.

И вот еще что, — подумав, сказал Серафим, — помимо трудовых книжек, попросите их заказать и принести с собой распечатки их телефонных переговоров со всех своих мобильных телефонов за период с первого по десятое августа. Сейчас это делается очень просто, через Интернет.

— А что нам дадут эти распечатки? — изумленно спросил его Антипов. — И как их оформлять? Выемкой?

— Отвечаю сначала на вторую часть вашего вопроса, — глянув на него, ответил Мирутин. — Трудовые книжки изымать не нужно. Только при наличии записи о работе того или иного свидетеля у Радюшкиных вы изымаете ее выемкой. Распечатки тоже изымать не нужно. Просто отметить в протоколе допроса, что свидетель добровольно хочет приобщить к материалам уголовного дела такую распечатку. А мы их все изучим.

Теперь по первой части вопроса. Дай Бог, чтобы гибель Пескова была последней в этой череде. Но не исключено, что после убийств Минаевой, Мастеркова и Пескова последуют новые. Поэтому после ваших просьб к свидетелям принести распечатки их переговоров, убийца насторожится и, возможно, не станет рисковать и звонить нашим свидетелям. Если же убийцы — Смакуев и Ракчеева, то это, вполне возможно, подвигнет их к личным встречам с другими свидетелями. Не забываем, что за нашей «сладкой парочкой» установлена «наружка». Теперь ясно? — спросил он обращаясь к Антипову, но говоря для всех присутствующих.

— Ясно, — нестройным хором ответили офицеры.

— Прошу вас распределить между собой пассажиров вагона и обзвонить их прямо сейчас. И еще попрошу никуда за города на эти выходные не выезжать. Вдруг что. Поэтому все должны быть на месте. Даст Бог, разоблачим убийц, тогда поедем отдыхать.

— А почему с первого по десятое августа? — с улыбкой поинтересовался Самохвалов.

— С первого — это для ровного счета. Вдруг тот же Мастерков звонил кому-то из них до четвертого числа? Тогда этому человеку придется объяснить этот факт. А по десятое, потому, что сегодня и завтра они могут начать активно перезваниваться и делиться информацией друг с другом.

— Но ведь это ничего не значит, — вмешался в разговор Коновалов, — каждый из этих пассажиров может сказать, что взял контакты остальных еще в поезде. Вдруг что.

— Вдруг что именно? — поинтересовался Мирутин. — Зачем обычному законопослушному человеку, который всего лишь ехал в одном вагоне с человеком, которого там убили, брать контакты незнакомых людей? Вам не кажется это странным?

Артем Игоревич молча пожал плечами и отвернулся.

— Если всем все ясно, то свободны до понедельника, — закончил Мирутин. — В понедельник доклад о проделанной работе здесь в девятнадцать часов. И звоним мне, если информация заслуживает внимания, не дожидаясь вечера.

Он пожал каждому руку и стал сам собираться домой. Нужно было отвлечься от мыслей об убийствах и побыть, наконец, с семьей. Тем более, что его родные давно ждали папу и мужа, чтобы побыть с ним вместе.