Сергей Ковальчук - Экспресс на восток

10 августа 2015 года, понедельник.

Ровно в одиннадцать часов раздался звонок на его мобильный аппарат. Звонил Самохвалов.

— Привет, — быстро поздоровался с ним оперативник. — Я только что вышел из кабинета Мелешкина. Он действительно помог, отдал все необходимые распоряжения. Справку девочки пока готовят, но мне уже сказали, что билеты всех пассажиров этого вагона, кроме Мелешкина, Джафарова и Лихоимцева, были приобретены не только в один день, но и в одно время и одним человеком. Угадаешь, кем?

— Смакуевым? — чуть не привстал со своего места ошарашенный такой новостью Мирутин.

— Точно так, — весело согласился с ним оперативник.

— Понял. Вечером жду со справкой. — Серафим отсоединился и задумался. Нужно было немедленно провести обыск в квартире Ракчеевых. Но Людмила Викторовна была адвокатом, и это обстоятельство могло серьезно осложнить выполнение этой задачи.

Сыщик снял трубку телефона внутренней связи и доложил полученную от Самохвалова информацию начальнику управления.

— Илья Геннадьевич, я планирую провести сегодня обыск в квартире Людмилы Ракчеевой, с которой живет Смакуев, — сообщил сыщик. — Но она адвокат…

— А ты не поторопился? — спросил генерал. — Суд может тебе отказать, потому что эти двое в браке не состоят. А то, что они живут вместе, еще доказать надо. Вой поднимется до небес. Вдруг она скажет, что хранила свои адвокатские досье, информация из которых стала достоянием посторонних? Я бы на твоем месте так не рисковал, — посоветовал подчиненному Рымов.

— Считаете, что нужно отложить это мероприятие? — спросил Серафим, понимая сам, что риск отказа в удовлетворении судом его ходатайства о таком обыске слишком велик.

— Думаю, рановато его затевать. Не торопись, выжди немного, подсобери еще материалов. Тогда и выходи в суд с ходатайством. Чтобы уже наверняка.

— Спасибо за совет, Илья Геннадьевич, — поблагодарил его сыщик и отключился.

«Действительно, пороть горячку не нужно, — подумал он, — кажется, из-за этой спешки в отпуск и аномальной жары я перестал нормально анализировать складывающуюся ситуацию».

Кстати, сегодня было уже не так жарко. Градусов двадцать пять, не больше. Поэтому он надел рубашку с длинным рукавом и галстук, а кондиционер в его кабинете уже не надрывался от беспрецедентных перегрузок. За выходные он отдохнул и привел мысли в порядок. Теперь нужно было спокойно, без спешки, проанализировать все имеющиеся у следствия факты.

Информация, полученная Андреем в РЖД, не оставляла сомнений, что пассажиры вагона, за известным исключением, были связаны друг с другом. «А как насчет проводника Мишельского? — задался вопросом сыщик. — Его напарница, Вера Симакина, попала в больницу прямо перед выездом поезда в Красноярск. А ведь ее никто не допрашивал. Ни раньше, ни сейчас, что было серьезным упущением в работе следствия. Нужно немедленно поручить своим людям разыскать женщину и допросить ее об обстоятельствах того предновогоднего отравления.

Позвонив Широкову и озадачив его этим поручением, Серафим встал из-за стола и стал прохаживаться по кабинету.

«Если допустить, что Мишельский тоже в деле, а Смакуев при приобретении билетов целенаправленно брал их в его вагон, нужно понять каким образом и где именно познакомились все пассажиры вагона, кроме Мелешкина, Лихоимцева и Джафарова, с проводником своего вагона, между собою, и, самое главное, с Ракчеевой и Смакуевым. Их знакомство должно было состояться задолго до поездки. Ведь все эти люди обязаны были обеспечить алиби друг другу и досконально продумать свои показания. В том числе и проводник Мишельский. Тогда становится понятным, почему Богдана Шмитюк дала показания о постороннем в форме проводника. Они все лгали. Все до одного. Чтобы следствие не смогло сложить мозаику того, как все случилось на самом деле. Вот оно! — Серафим остановился как вкопанный. Сейчас он был похож на ученого, сделавшего великое научное открытие. Впору было закричать: «Эврика!».

Но сыщик, разумеется, ни о чем подобном не думал. Он быстро прошел и сел за свой стол. Взяв ручку и чистый лист бумаги, он принялся чертить схему в виде своеобразной пирамиды.

Вверху он написал фамилии «сладкой парочки» и обвел их прямоугольной рамкой. Ниже, в основании, он поместил фамилии остальных, также обведя каждую фамилию. Между всеми прямоугольниками он нарисовал стрелки, призванные обозначить установленные между фигурантами связи. Серафим поднял глаза к потолку, словно ища там некую поддержку.

«Где и когда могли познакомиться все эти люди? В суде? Нет, эта версия отпадает сразу, потому что никто из них по делу Дианы Радюшкиной не допрашивался…».

Сыщик сидел в полной тишине еще минут десять, перебирая в голове все возможные версии. Наконец, он снова снял трубку установленного в его кабинете стационарного телефона и позвонил Рымову:

— Илья Геннадьевич, вы говорили, что уголовное дело Дианы Радюшкиной нам из Мосгорсуда должны передать сегодня? — осторожно поинтересовался он.

— Серафим, не начинай издалека, — добродушно отозвался начальник. Видимо, настроение у него сегодня было хорошим. — Говори прямо, что ты удумал?

— Разрешите мне самому забрать это дело? — попросил сыщик.

— Это еще зачем? — удивился начальник управления. — Тебе что, заняться нечем? Про свой отпуск уже забыл?

— Нет, про отпуск помню, — хмыкнул Мирутин, и доложил, что он решил сделать… — Я, когда проверю свою версию, вам наберу. И если дела обстоят так, как я себе это представляю, понятых, думаю, найду на месте. А вас попрошу созвониться с председателем суда и объяснить, зачем нам все это нужно. Я слышал, что она человек жесткий, а без ее «величайшего соизволения» у меня могут возникнуть серьезные проблемы.

— Хорошо, готовь постановление, — удовлетворенно ответил Рымов. — Думаю, мне удастся с ней договориться. В крайнем случае, если моего влияния не хватит, попрошу замолвить за тебя слово заместителя Медленцова.

Прибыв в основное здание Московского городского суда, где по первой инстанции проходили заседания суда присяжных, Серафим очень быстро понял, что он оказался прав и почти сразу нашел подтверждение своей догадке. Он позвонил начальнику и доложил об обстановке. Влияния генерала Рымова хватило, и требуемое было изъято без каких-либо проблем. Точно так же он получил из архива дело о похищении и убийстве ребенка и привез все материалы к себе в управление. Сдав дело для регистрации в канцелярию, он в течение часа составлял протокол осмотра изъятого выемкой документа.

Когда он, наконец, закончил писать, в дверь его кабинета постучали. Работница канцелярии на магазинной тележке вкатила тома дела и дала Серафиму расписаться в его получении. Когда все тома перекочевали на его стол, девушка, выкатив пустую тележку, удалилась.