Сергей Ковальчук - Лицензия на грабеж

Щукин удивляется визиту Рудакова, который был одним из преданных Карпицкому людей и решает его выслушать. Рудаков рассказывает ему, что Карпицкий «заказал» Ставинского, а исполнил его Ломакин. Причем лично. Он включает запись диктофона с совещания, на котором было решено убить Ставинского. Но привлечь Карпицкого и Ломакина к ответственности за организацию и исполнение убийства можно только заставив признаться самого Ломакина, а также вынудить Мамедова опознать покупателя «приоры» в Ломакине.

Полагаю, что разговор с Щукиным дался Саше ох как непросто. Ведь тот наверняка спрашивал у него, зачем все это нужно лично ему. Думаю, что Рудаков сказал что-нибудь вроде того, что он любит Блинцову, а с ней спят и Карпицкий, и Ломакин. Ну, или еще что-то в этом роде.

Я не знаю, поверил ли ему Щукин, но действовать с ним заодно стал. Ночью в ИВС, где содержался Ломакин, пришли опера Щукина и заставили нотариуса плясать под свою дудку. Они угрожали бросить его в камеру с гомосексуалистами. Ломакин сломался. Он согласился дать показания, о которых его просили. Согласно этим показаниям, он, Ломакин, явился исполнителем убийства Ставинского, а Карпицкий был его заказчиком. Что, впрочем, не так уж далеко от истины. Ломакин подробно рассказал на допросе, как он совершил убийство Валерия и как после этого спрятал свою куртку и перчатки у себя в квартире.

Утром те же щукинские опера нашли и запугали свидетеля Мамедова, который, боясь их угроз, опознал в Ломакине покупателя своей машины накануне убийства Ставинского.

После моего визита в агентство недвижимости «Миллениум», о котором я уже рассказывал, мне звонит Рудаков, и говорит, что он уже выздоровел и находится в офисе, а я решаю познакомить с ним адвоката Кушнира, который находится сейчас рядом со мной. В ходе нашего разговора, не зная, что Саша и есть тот самый враг, которого мы ищем, я рассказываю ему о своих планах по расследованию убийства Ставинского.

На следующий день я прошу Эдуарда еще раз переговорить с Ломакиным и узнать у него про его бывшего сослуживца по прокуратуре. Я предполагаю, что, возможно, в нотариальном офисе Ломакина имеются данные Устинова. Ведь Ломакин выписывал доверенность от его имени. Кроме того, я делюсь с Рудаковым тем, что собираюсь работать с корпорациями в деле разоблачения преступной схемы с незаконным использованием их в качестве потерпевших, а также хочу проверить через Берегового все звонки Ломакина.

Утром двадцать восьмого января Ломакин дает полный расклад на себя и Карпицкого, рассказывает о том совещании. Однако, давая показания, Олег рассказывает, что на совещании присутствовал и Рудаков, что, естественно, очень быстро становится известным мне.

В своих показаниях Ломакин выставляет Карпицкого организатором незаконной схемы и убийства Ставинского. Рассказывает, что Карпицкий решил убрать Ставинского, чтобы остановить мое расследование.

После этого допроса по настоятельной просьбе Ломакина и Кушнира им дают свидание, на котором обвиняемый рассказывает своему адвокату о том, что ночью к нему приходили опера и угрожали его «опустить» с помощью сокамерников.

Естественно, что Эдуард передает содержание их разговора мне, а я — Береговому. Вечером этого дня суд должен рассматривать вопрос о заключении Ломакина под стражу, и я умоляю Берегового ходатайствовать перед судьей о переносе слушаний этого вопроса на семьдесят два часа, скрыв часть материалов.

Побывав на работе у Ломакина, я через его помощницу узнаю из текста доверенности домашний адрес Устинова, и еду к нему домой. Там меня встречает его жена. Я рассказываю женщине о попавшем за решетку Ломакине и прошу дать номер мобильного телефона ее мужа.

Но в тот же день Рудаков назначает Устинову встречу в арбитражном суде. Там убийца Валеры совершает свое второе преступление, сбросив помощника прокурора с большой высоты.

Когда мне стало известно о том, что Рудаков присутствовал на совещании у Карпицкого, где обсуждался вопрос устранения Ставинского, я задумался о том, что именно я знаю о своем партнере. И пришел к выводу, что почти ничего.

Я стал размышлять, почему Саша, получая от меня полную информацию о расследовании убийства моего подзащитного, скрывает от меня то, что он присутствовал на данном совещании и работал в одно время в одной прокуратуре с фигурантами этого дела. Я поделился своими подозрениями с Береговым, и он дал команду взять Рудакова под наблюдение. К тому времени у самого Берегового уже были серьезные сомнения в том, что это именно Ломакин убил Ставинского. Вскоре наружное наблюдение зафиксировало контакт Рудакова с генералом Щукиным, после чего повело того, и сняло его встречу с некими субъектами. Этими людьми оказались его подчиненные оперативники по фамилиям Анисимов и Пятно. А прошедшей ночью они оба были взяты с поличным при попытке организовать убийство Ломакина в изоляторе временного содержания, где тот находился специально для проведения этой операции. Ведь еще накануне Ломакин постановлением полковника юстиции Берегового был освобожден из-под стражи под подписку о невыезде.

Рудаков сидел на своем месте весь красный. По его лбу, несмотря на то, что в зале было не жарко, струились ручейки пота. Лицо раскраснелось так, что, казалось, еще немного, и с ним случится инфаркт.

Но я, жестко глядя на него, безжалостно продолжал:

— Перед этим я созвонился с Даниилом из агентства недвижимости «Миллениум», который по фотографии Рудакова уверенно опознал человека, приходившего к ним в субботу, двадцать третьего января, и получившего от него список якобы сдававшихся на севере Москвы квартир.

Сегодня утром следователь Догалев расколол свидетеля Мамедова, как бы случайно показав тому арестованных Анисимова и Пятно. И Мамедов признался, что он опознал в Ломакине покупателя своей машины только потому, что ему угрожали эти двое.

Я же созвонился с начальником военно-следственного отдела в городе Каспийск, где побывал на этой неделе, во вторник, и попросил его поднять из архива уголовное дело 1997 года. Я хотел, чтобы он посмотрел, принимал ли участие в расследовании того дела Рудаков. Подполковник юстиции Амбарцумян нашел в этом деле протокол обыска, проведенного Рудаковым у заподозренного в похищении пистолета сотрудника милиции. Сразу после этого в Каспийске находят одного из понятых, присутствовавших при том обыске. Этот человек вспомнил, что следователь в конце обыска попросился в туалет. Однако он видел, как Рудаков вместо этого шмыгнул в комнату. Это понятому показалось странным, потому, что до этого следователь в ходе обыска этой комнаты явно что-то нащупал на крыше высокого шкафа, где шарил рукой, забравшись на приставленный к нему стул.