Сергей Ковальчук - Тринадцать

— Здравствуйте, Дарина, — вежливо поздоровался сыщик. Сегодня он был в строгом черном костюме, темно-синей рубашке, сером в темную полоску галстуке и длинной коричневой дубленке. Надо же, он даже не забыл ее имя, хотя встречались они лишь однажды.

— Это вы? — удивленно хлопая длинными ресницами, спросила помощник председателя суда. Неужели к нам пожаловал тот самый следователь, который так блестяще раскрыл столь запутанное дело с убийством в «Восточном экспрессе»? Вы ведь тогда знакомились у нас с материалами дела того человека, которого оправдали наши присяжные, а потом убили в поезде. Говорят, что раскрыв это преступление, вы даже докопались до того, что до вас его раскрыл, но не захотел поделиться его истинными обстоятельствами с правоохранительными органами сам великий сыщик по кличке… — Она на секунду задумалась… — Дронго? Или нет, Коломбо?

— Пуаро, — чуть не расхохотавшись, весело ответил ей Мирутин. — Но не знаменитый Эркюль, который умер много лет назад, а наш российский детектив, присвоивший себе фамилию маленького бельгийца Агаты Кристи в качестве прозвища.

— Да, он просто не знал, что кроме него есть и другие сыщики, способные вывести на чистую воду не только умных и изобретательных преступников, но и его самого, — улыбнулась женщина, набирая телефонный номер.

Уже через минуту в приемную вошел высокий молодой парень в джинсах и белой водолазке, принесший четыре пачки с копиями материалов уголовного дела в отношении Антона Магницкого.

— И еще, — обращаясь к помощнику председателя, спросил Серафим. — Александра Егоровна не говорила, что мне нужна фотография судьи Стеклова?

— Нет, — чуть помедлив, произнесла та. — Я сейчас распоряжусь…

В этот момент у него зазвонил телефон. Это был сын Стеклова, Георгий.

— Спасибо, не нужно, мне сейчас ее передадут, — произнес Мирутин после того, как обменялся со своим собеседником по телефону несколькими фразами.

Переложив копию дела в свой портфель и в два прочных полиэтиленовых пакета, которые он принес с собой, Серафим сделал в адрес Дарины пару комплиментов. После этого, пожав на прощание руку молодого человека, который помогал ему сложить материалы, Мирутин удалился.

Когда Серафим с портфелем через плечо и двумя пакетами в руках вышел из здания суда и двинулся в направлении выхода, его айфон ожил. Переложив пакет в левую руку, он достал из кармана телефон и посмотрел на высветившийся на экране номер. Звонил подполковник полиции Андрей Самохвалов, тот самый оперативный сотрудник, который вчера присутствовал при встрече Серафима с бывшими присяжными заседателями.

Поскольку на улице начиналась небольшая метель, Мирутин поднял воротник, после чего нажал клавишу приема звонка и поднес аппарат к уху.

— Привет, Шерлок Холмс, — с добродушной иронией поздоровался полицейский.

— Да уж не Пуаро точно, — вспомнив недавний разговор с помощницей Ольгиной, весело отозвался Мирутин, — Привет! — Он ждал этого звонка.

— Есть кое-какая информация по нашему делу. Когда и где встретимся?

— Давай в «Урюке» около управления. Минут через сорок.

Сыщик отключился и сунул айфон в карман. Он с удовольствием натянул на руки тонкие, из лайковой кожи, перчатки, поскольку руки на морозе начинали коченеть.

Примерно на то же время и в этом же ресторане он несколько минут назад по телефону назначил встречу Георгию Стеклову.

Несмотря на обычные в это время автомобильные пробки, ко входу в ресторан Серафим прибыл без опоздания. Оставив таксиста подыскивать место для парковки, он зашел внутрь теплого помещения и, оставив дубленку в гардеробе у высокого молодого кавказца, прошел внутрь. Миновав большой полупустой зал, благоухавший ароматами экзотических приправ, и оказавшись на веранде, он увидел ожидавшего его за столиком Самохвалова. Мельком глянув на него, Мирутин отметил красные от недосыпа глаза и всклокоченные волосы, а также не совсем свежую рубашку под серым, немного мятым пуловером. Зная, что оперативник был не склонен к употреблению и являл собою образец супружеской верности, сыщик сделал вывод, что тот, видимо, всю ночь не смыкал глаз на службе.

Аккуратно поставив сумку и пакеты на небольшой диванчик, стоявший рядом с их столиком и поздоровавшись, Серафим огляделся. Было обеденное время и поэтому все большие столы с длинными, удобными диванами, стоявшие по другую сторону от их столика, были заняты. Как всегда в воздухе висел густой ароматный запах кофе и жареного мяса, основательно сдобренный кальянным дымом.

Мирутин сел на предложенный ему стул спиной к окну, а лицом ко входу на веранду. В ресторанах Москвы, как, впрочем, и всей России, курить, в том числе кальяны, было запрещено. Однако в этом уютном заведении с ненавязчивым восточным сервисом и далеко не самыми низкими ценами, где собиралась в основном состоятельная публика, курение кальяна не возбранялось.

Пока офицер полиции ел, Серафим сделал заказ подошедшему к их столику официанту и тут же ответил на телефонный звонок. Это был Стеклов-младший, который прибыл и ожидал его у гардероба. Пришлось выйти и вежливо предложить Георгию составить им кампанию. Но тот, передав ему фотографию отца и листок с определенной информацией, которую его по телефону попросил представить сыщик, отказался, сославшись на занятость.

Вернувшись к Самохвалову, Серафим устроился на своем месте, и в ожидании заказа спросил:

— Ну, не томи, рассказывай, что удалось узнать?

Прожевав шашлык, который он отрывал зубами прямо с деревянной шпажки, Андрей ответил:

— Информация, значит, такая… Он, не торопясь, стараясь не упустить подробностей, рассказал своему собеседнику о том, кто в настоящее время контролирует бизнес пропавшего миллиардера Магницкого и кто оформил опекунство над его грудным, сыном. Это был один и тот же человек.

— Ты знаешь, а я совсем этому не удивлен, — признался сыщик. — Кое-какие обстоятельства этого дела позволили мне сделать подобное предположение. Но сам по себе этот факт очень интересен и представляет для нас большую ценность.

— Ты хочешь сказать, что заинтересованным лицом в посадке Анны Лучкович мог быть именно он?

— Думаю, да, — отозвался его собеседник. — Не только в ее посадке, но и в устранении перед этим ее сына, а также родственников присяжных.

Брови опера удивленно взметнулись вверх. — Даже так? И что, у тебя есть доказательства?

— Пока нет, — уклончиво ответил сыщик, — но я уверен, что они обязательно появятся. Кстати, нужно как можно быстрее пробить этого человека, вылетал ли он за границу…

— Обижаешь, начальник, — с полным ртом ответил ему подполковник. — Уже. — Он проглотил перемолотую мощными челюстями пищу, взял салфетку, вытер ею губы, и, положив ее на пустую тарелку, продолжил: — За три дня до приезда наших потерпевших на Гавдопула он прилетел в Салоники для того, чтобы побывать на Святой Горе Афон с паломнической поездкой. А улетел обратно в Москву из тех же Салоников примерно на третий день после смерти последнего из тринадцати.