Сергей Ковальчук - Тринадцать

— Что верно, то верно, — не собираясь углубляться в свою историю, дружелюбно ответил Серафим. Он помнил этого смышленого парня и еще тогда решил, что он далеко пойдет. Юноша был сообразителен, деловит и, что называется, целеустремлен, «заточен на успех». Он брался за любую работу, с радостью выполнял все его указания. Но, насколько Серафим помнил, Костя имел одну не очень хорошую для сыщика черту. Он был чрезвычайно многословен, даже болтлив. Однако сейчас эта особенность его бывшего ученика могла стать очень даже полезной. Для его собственного расследования.

— Я, Костя, решил в адвокатуру податься, денег заработать. А здесь по одному делу, переданному вам из областного ГСУ. Оно у начальника должно сейчас быть, — выдал Мирутин первое, что ему пришло в голову. И сразу же, вспомнив о Боге, пожалел о том, что соврал, тем более, когда мог и не лгать.

Некоторое время они вспоминали о минувших днях, после чего Серафим, опасаясь, что его собеседника могут отвлечь, аккуратно перешел на интересующую его тему.

— Кстати, я слышал, что у вас тут год назад олигарх пропал. Как же его?..

— Магницкий, — вспомнил Кудрявцев. — Это вообще детективная история. Его тут дня три все пожарные и полиция искали, чуть ли не с вертолетами…

— И ты тоже в этом участвовал? — с уважением глянул на Костю бывший руководитель его следственной практики.

— Ну, — замялся следователь, — принимал участие — это сильно сказано, но некоторых очевидцев опрашивал.

Серафим дал ему рассказать то, что знал и сам. Как говорят разведчики, чтобы завербовать человека, нужно уметь его слушать, не перебивая. Кроме того, рассказ следователя был ему полезен и в плане возможного появления неких новых обстоятельств и фактов, о которых он не знал из материалов самой проверки и из объяснения Башкирцева.

Однако ничего нового он не услышал. Поняв, что, скорее всего, и не услышит, Серафим, поглядывая на часы, уже собирался вежливо откланяться, чтобы не опоздать на место происшествия, как вдруг его собеседник оживился:

— Да, я еще главное не сказал. Удивительно, но в тот день нас с проверкой посетил сам генерал Рымов. И, что самое интересное, как только все наши следователи рванули на выезд после исчезновения Магницкого, генерал сразу уехал. Хотя странно, правда? Такое происшествие, вроде бы должен на месте организовать поиски, а он раз, и исчез. Начальник наш потом плевался. Говорит, как на проверку приезжать ни с того, ни с сего, так пожалуйста, а как какое резонансное происшествие, так сам отдувайся.

Кудрявцев продолжал вдохновенно рассказывать, но сыщик его уже не слушал. Он уже услышал то, ради чего сюда приехал. И даже больше.

На часах было пять минут четвертого. До заката солнца оставалось пятьдесят минут, а нужно было еще по городским пробкам добраться до моста через Оку и, желательно, с временным запасом. Делая вид, что он продолжает внимательно слушать то, что ему говорит Кудрявцев, Серафим стал думать, как ему выбраться из ситуации, в которой он оказался благодаря своей собственной лжи. Ведь его собеседник думает, что он приехал к начальнику, и будет его ожидать.

«Сколько не живи в монастыре, не постись, не молись, а если продолжаешь врать, нет у тебя Бога в душе, — испытывал он угрызения совести. — Соврал в начале разговора, придется врать и в конце. Одна ложь влечет за собой другую. Врать, изворачиваться, а ради чего все это? Ложь во благо? Нет, он бы сказал, ложь ради результата».

Он достал свой айфон, и, сделав озабоченное лицо, якобы после прочтения смс-сообщения, обратился к Константину:

— Кость, я ждать твоего начальника не буду. Мне тут коллега прислал сообщение, что дело из ГСУ к вам еще не передали…

— Выходит, вы зря к нам приехали? — разочарованно протянул Кудрявцев.

— Зато тебя повидал, — то ли в шутку, то ли всерьез ответил на его вопрос Серафим. — И надо признать, ты мне, парень, очень помог, — поднявшись и пожав своему ученику руку, поблагодарил он.

Покинув кабинет Кудрявцева Мирутин подумал:

«Ну вот, хотя бы напоследок не соврал и парня поблагодарил, хотя тот так ничего и не понял. Ладно, опыт — дело наживное». А информация про генерала Рымова действительно ценна. Хотя насколько, он себе еще пока не представлял.

На то место, где 19 января этого года, олигарх Валерий Магницкий последний раз вылез из своей машины, они прибыли за десять минут до заката Солнца.

— Вот тут, именно на этом месте я остановился тогда по просьбе Валерия Николаевича, — сообщил Мирутину Башкирцев, заглушив мотор.

Серафим вышел из машины, попросив водителя остаться в салоне.

Проезжавших автомобилей было немного. Сыщик перешел на другую сторону дороги и по натоптанной снежной тропинке спустился вниз. В отличие от прошлой зимы, когда реку сковало льдом почти до середины, сейчас нагромождение льдин наблюдалось лишь у самого берега. Не было видно ни одного человека. Под не толстым слоем наста прошлогодняя трава, грязь. Он немного постоял, что-то тщательно обдумывая. Стремительно наползали сумерки. Серафим повернул налево, под мост. Постояв под мостом еще минут десять, когда наступила полная темнота, он поднялся к месту стоянки Башкирцева с другой стороны нежели с той, откуда спустился.

Когда он открыл дверь машины, водитель от неожиданности вздрогнул.

— А я не видел, как вы переходили через дорогу, — удивленно сказал он, выбрасывая в окно окурок.

— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно отметил Мирутин.

В семь часов вечера Серафим находился у себя дома. Обратно добираться пришлось почти три часа, что с учетом вечных московских пробок было довольно неплохим результатом. Несмотря на то, что после плотного завтрака он весь день ничего не ел, ужинать Мирутин не стал. А то так и распуститься недолго. Человек, он такой. Стоит только дать себе поблажку, позволить лишнего, особенно, что касается еды, и вот уже ты не замечаешь, как начинаешь метать в себя все, что окажется в холодильнике или на столе. В обители с этим было строго: нигде, кроме монастырской трапезной поесть было нельзя. Да и не принято это у монахов — чревоугодничать. Все-таки один из семи смертных грехов. Зато «на воле» никто, кроме его самого, не способен ограничить человека в употреблении вкусной и, порой, не совсем здоровой пищи.

Мирутин порезал мелкими дольками два небольших зеленых яблока, положил их в тарелку и поставил ее рядом с монитором компьютера. Он включил компьютер, и зашел на свою страничку в одной из социальных сетей.

Нужно было звонить девушке из Интерпола по имени Дарья. Но он на подсознательном уровне оттягивал этот момент, убеждая себя в том, что пока еще рано. Что она может стоять в пробке, задержаться на службе, забирать ребенка из детского сада или быть занятой чем-либо еще.