Тери Холбрук - Смерть под Рождество

Джилл продолжала держать пистолет, направляя его в грудь Гейл.

— А кому тут верить? Кэти Пру? Так она ребенок. Она и не понимает, что происходит.

Кэти Пру услышала свое имя, которое произнесла своим окровавленным ртом Джилл, и заплакала.

— Мама! Почему Джилл тебя бьет? Почему она заставляет тебя плакать?

Во рту у Гейл все пересохло. Кэти Пру продолжала плакать.

— У тебя идет кровь! Джилл сделала тебе больно! Мама!..

Пистолет в руке начал дрожать. Медленно, сантиметр за сантиметром, Гейл начала отодвигаться по полу назад. Глаза Джилл перебегали с матери на дочь и обратно. Теперь ее лицо не менее жутко раскраснелось. Гейл знала, о чем она думает: убивать ей ребенка или нет.

Гейл продолжала медленно приближаться к дочери.

— Прошу тебя, — прошептала она. — Не убивай ее, Джилл. Ты не должна этого делать. Пощади ребенка. Это невозможно.

Джилл растерянно смотрела перед собой. Руки ее дрожали все заметнее. Она смотрела на Кэти Пру и кусала губу. Затем встала. Выражение ее лица изменилось. Глаза остекленели, а лицо сделалось безмятежно спокойным.

— Мой отец — благородный человек. И ты это знаешь. — Она молитвенно сложила обе руки — в правой по-прежнему был пистолет — и поднесла к подбородку. — Так где, я сказала, стоял тогда Том? Кажется, здесь? — Она сделала несколько быстрых шагов к центру алтаря и медленно подняла пистолет.

Гейл наконец-то добралась до Кэти Пру и спрятала лицо ребенка у себя на груди. Кто-то вскрикнул, возможно, сама Гейл.

Тяжелые деревянные двери южного входа с шумом отворились. Первым вбежал Хэлфорд, за ним Маура и Бейлор. А следом за ними еще много людей в голубой форме.

Видеть то, что сейчас произойдет, Гейл была не в силах. Вместе с дочерью она рванулась из прохода к скамьям. И тут же прогремел выстрел, посыпались осколки стекла. Позднее она вспомнит, что слышала и стук упавшего тела. Но сейчас, прижимая ребенка к себе, она думала только о том, как похожа Кэти Пру на отца.

Гостиница располагалась в жилом районе на северной окраине Винчестера, в двухэтажном красном кирпичном здании. Как и все двухэтажные кирпичные дома на этой улице, она была огорожена белым забором. Они подъехали в восемь вечера. Хэлфорд нажал дверную ручку и пропустил Мауру вперед.

Гейл ждала их в холле. Она сидела на диване — слева невключенный телевизор, зияющий пустым экраном, справа искусственная рождественская елка, переливающаяся голубыми, зелеными и оранжевыми огоньками. Увидев их, она встала и печально улыбнулась. Затем нерешительно села. Рука у нее была на перевязи.

Хэлфорд сел рядом на стул.

— Ну, как поживает наша героиня? Я вижу, доктора зря времени не теряли. Быстренько починили и снова поставили в строй.

Гейл усмехнулась и слегка взмахнула перевязанной рукой.

— Со мной все в порядке. Пуля прошла сквозь мягкие ткани, как они сказали. Кость не задета. Меня хотели оставить в больнице, но я отказалась. — Она оглядела симпатичный холл с веселой елочкой. — Полиция нашла мне чудесное место, где остановиться. Поблагодарите их от моего имени.

Хэлфорд показал на ее левую ногу, скрытую мешковатыми бежевыми брюками.

— Как ваше колено? Смотрю, вы уже свободно встаете. А я боялся, что некоторое время вы не сможете ходить.

— Оказалось, ничего страшного. Правда, немного прихрамываю.

— А как малышка Кэти Пру? — спросила Маура, примостившаяся рядом с Гейл на диване.

— Полагаю, с ней тоже все хорошо. Говорят, дети в таком возрасте довольно быстро забывают подобные травмы. — Она задумчиво потрогала свою повязку. — Во всяком случае, в данный момент она спит. У хозяйки гостиницы тоже маленькие дети. Она увидела Кэти Пру, сразу засуетилась, приготовила ей ужин, а потом принесла целую тарелку рождественских гостинцев. И, спасибо ей, дала мне вот это. — Гейл показала на голубой приборчик, стоящий на журнальном столике. — Чтобы я могла услышать, когда проснется Кэти Пру.

Как бы в подтверждение сказанного из динамика послышалось сопение и бормотание ребенка. Гейл напряглась, но Кэти Пру снова задышала ровно.

— Мы арестовали Оррина Айвори, — сказал Хэлфорд. — Он признался, что убил Лизу.

Гейл закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.

— Господи! Я не в состоянии это постигнуть. Мне казалось, что понять это несложно, но теперь вижу — невозможно. Я не представляю, как он решился. И главное, вовлек свою дочь… — Она умолкла и стала вертеть кольцо на пальце. — А как Аниза? Она знала?

Маура покачала головой.

— Мы пока в этом не уверены, но, видимо, она о чем-то догадывалась, начала что-то подозревать. Ведь это она прибежала тогда в полицейский участок. Очень напуганная. — Маура положила руку на диван между ними. — Она сказала, что очень обеспокоена тем, что творится в ее доме. Что она ничего не может понять. Оррин, непонятно по какой причине, очень встревожен, просто места себе не находит. И она услышала телефонный разговор Джилл с вами, как вы назначали свидание в церкви.

Из динамика доносилось ровное сопение Кэти Пру. Маура выжидательно посмотрела на Хэлфорда.

— Аниза сказала, что происходит что-то плохое, не знает что, но чувствует неладное, — продолжил Хэлфорд. — Она знала, что вы ни за что не соглашались войти в церковь. Она также знала, что Джилл ни при каких обстоятельствах не стала бы предлагать вам это. Но, когда услышала, что вы согласились… это все ее очень испугало. И она прибежала в полицию за помощью.

— Ах вот откуда вы узнали, что мы там. И как Аниза сейчас?

— Не очень хорошо, — произнесла Маура со вздохом. — А чего еще можно было ожидать? Мисс Пейн и мисс Симпсон побудут у Анизы несколько дней.

— А потом? — спросила Гейл. — Господи, как вообще можно пережить все это?

Маура дотянулась до кисти Гейл и пожала ее. Хэлфорд немного удивился, увидев, что Гейл не отстранилась, а возвратила пожатие.

Он откашлялся.

— Нам все-таки надо с вами кое о чем поговорить. Айвори в основном подтвердил ваш рассказ. Лиза его шантажировала, но вымогала не деньги. Ей были нужны «отношения». Это Лизе казалось особенно важным потому, что она считала семью Айвори идеальной.

В углу рождественская елочка продолжала лукаво с ними заигрывать.

— Согласно заверениям Айвори, — продолжил Хэлфорд, — они считали ее второй дочерью. Но со временем ей захотелось от него большего, более «взрослых» отношений. Поначалу Оррин не обращал на это внимания, но однажды Лиза пришла к нему с письмом, которое она откопала в вашей спальне.

Гейл пожала плечами.

— Не удивляюсь. Вы знаете, что, кроме Кэти Пру, я никому туда входить не разрешала. Лизе я об этом неоднократно напоминала. Но тем не менее несколько раз заставала ее там. А о чем было письмо?