Линн Хайтауэр - Точка возгорания

— Разрешите мне к вам присоединиться, — попросила Сонора.

— Сонора…

— Прошу вас! Хотя бы в качестве награды за мой прямой эфир.

— Что ж, мне ничего не остается, как поблагодарить тебя.

Свернув с шоссе на выезд 1846, они миновали мексиканскую пиццерию, какие-то склады, пакгаузы и загоны для скота. Окна в здании общественного центра квартала Вашингтон были забраны стальными решетками. Табличка на двери сообщала, что в здании все предусмотрено для безопасности детей. А в потрепанной прокламации, наклеенной на телефонный автомат, утверждалось, что «самое лучшее для здоровья — максимально избегать любых конфликтов».

Над головой стоял непрерывный шум бегущих по хайвею автомобилей. Все вокруг выглядело серым. В воздухе повисла мелкая сетка моросящего дождя. Сонора опустила боковое стекло и сразу же услышала резкий скрип тормозов, раздавшийся со стороны железной дороги.

Она обернулась и, посмотрев на Сандерс, притулившуюся на краешке заднего сиденья, сказала:

— Сэм, на обратном пути нам придется сделать остановку. Кажется, Сандерс собралась купить для Грубера немного орешков в тесте.

Сандерс хихикнула. Сонора улыбнулась ей, как старой подруге. И вдруг она увидела установленный у обочины дороги плакат, на котором крупно был выведен вопрос: «ВСЕ ПЬЕШЬ, ДРУЖОК?», а рядом изображен объятый пламенем автомобиль. Надпись внизу гласила: «ДРУГ НЕ ПОЗВОЛИТ ДРУГУ СЕСТЬ ПЬЯНЫМ ЗА РУЛЬ».

Улыбка мгновенно исчезла с лица Соноры.

В наступающих сумерках, скрытый безлистными кронами деревьев, дом выглядел изрядно обветшавшим и каким-то заброшенным. Сэм втиснул свой «таурус» в узкое пространство позади облезлого «камаро» горчично-желтого цвета. С переднего крыльца своего дома за ними наблюдала рослая женщина в светло-коричневых синтетических брюках и черном пуловере. Под светильником, висящим у входа, болтался пластиковый Санта-Клаус. «Интересно, остался он там висеть с прошлого года, — подумала Сонора, — или женщина просто решила пораньше заняться приготовлениями к Рождеству».

Сэм вышел из машины, энергично разминая затекшие ноги.

— Сонора, Крик наверняка ждет от ребят, ведущих наблюдение за домом, сообщения о нашем прибытии. Не хотелось бы их беспокоить и вынуждать к тому, чтобы они арестовали тебя.

— Большое спасибо за заботу, — сказала Сонора и постучала в дверь. Ответа не последовало. Тогда Сэм воспользовался ключами, которые ему дал владелец дома. Старая скособоченная дверь со скрипом отворилась и повисла на расшатанных петлях. Сначала Сэм велел Сандерс обойти дом со стороны и установить наблюдение за задними окнами, после этого достал револьвер и вошел внутрь. Сонора вошла следом за ним.

Крошечная гостиная была так сильно захламлена, что больше напоминала какой-нибудь крупный филиал толкучки, гаражную распродажу или заброшенный подвал старого дома. Вдохнув застоялого, прокисшего воздуха, Сонора вдруг подумала: а что, если Сельма Йорк сейчас всего в трех шагах от них, а они об этом даже не подозревают? Везде им на глаза попадались помятые картонные коробки, большей частью набитые старыми, пыльными журналами и пожелтевшими газетами. Здесь же стояло несколько пластиковых корзин для белья, заполненных поношенной одеждой, бижутерией, стоптанными туфлями, шляпами, всевозможными сумками, книгами — всем тем, что обычно хранится на самом дне стенных шкафов или в дальних углах выдвижных ящиков.

Порывшись в одной из таких корзин, уже затянутых паутиной, Сонора обнаружила там поношенную детскую одежду, туфлю с застежкой на кнопках и связку ярко-оранжевых бус — подобных тем, что дети хранят в своих одежных шкафчиках. На всех этих предметах лежал тонкий слой копоти.

Судя по всему, эти вещи когда-то были подобраны и тут же забыты — хозяйке достаточно было просто обладать ими.

Кухня оказалась относительно чистой и ухоженной. Все кухонное оборудование было довольно ветхим, белая эмаль частично полопалась и отслоилась, обнажив ржавчину. Линолеум также потрескался, местами протерся до основания, и пол громко скрипел под ногами. Все шкафчики были плотно заставлены. Сонора насчитала пять хлебниц, большинство из которых — допотопной конструкции — старые и поломанные. В белой, покрытой ржавыми разводами раковине лежали тарелка с отбитыми краями, вилка и кружка. Посуда выглядела достаточно чистой. Дотронувшись до нее, Сонора убедилась, что та сухая. Затем провела пальцем по дну раковины — тоже сухо. Она подошла к старомодному низкому холодильнику, напоминающему ящик с большой металлической ручкой.

Внутри было почти пусто. Ей бросилась в глаза большая банка гавайского фруктового пунша, в верхней части которой было продолблено уже успевшее покрыться ржавчиной треугольное отверстие. Сок, попавший на крышку, давно высох и застыл в углублениях розовыми кольцами.

Полки холодильника были забиты контейнерами из пенистого полистирола, в которых обычно носят домой еду из кафе и закусочных, смятыми бумажными пакетами из «Макдональдса» и красно-белыми коробками кондитерской фирмы «Кей-Эф-Си». Белый поддон был до отказа заполнен твердыми, замороженными гамбургерами в фирменных сине-белых упаковках компании «Белый замок».

В нижнем корыте было пусто: ни фруктов, ни овощей. Сонора открыла морозильник. Вот тут-то как раз было на что посмотреть: замороженные леденцы на палочке, эскимо с фруктами и орехами, соки-концентраты, фирменные баночки «Дикси» с ванильно-ореховым и ванильно-клубничным мороженым, всевозможные муссы, желе и даже сандвичи «Силтест» из разноцветного мороженого. В общем, все, что обожают дети. И никаких там сосисок, цыплят, отбивных — нормальной взрослой еды.

Небольшая прачечная явилась для них настоящим откровением — на полках аккуратно выстроились пустые банки из-под кока-колы, а рядом лежали три новых мотка бельевой веревки, еще обернутых клейкой магазинной лентой.

— Сразу видно, что это ее квартира, — заметил Сэм. Он подошел к двери черного хода и помахал рукой Сандерс.

Сонора начала подниматься наверх по не застеленной никаким покрытием деревянной лестнице. Ступеньки сильно покоробились, поэтому идти приходилось не спеша. Остановившись на несколько секунд в узком темном коридоре, Сонора втянула ноздрями густой запах пыли и услышала мерное тиканье часов. Следом за ней по ступеням поднялся Сэм.

— Ванная, — сказал он, кивнув головой в сторону совсем крошечной ванной комнаты, внутри которой сильно пахло плесенью. Плинтус был отодран, и взгляду открывалась темная грязная прогалина между загнутым краем пятнистого линолеума и стеной, покрытой следами многочисленных водных потеков. Висящая на стене аптечка была распахнута, но на полках ее виднелись только густая грязь и ржавчина.