Борис Руденко - Мертвых не судят

— А если кто-то все же не сумеет?

— Что? — не понял Хандорин.

— Понять правильно, отнестись философски…

Глаза Хандорина холодно блеснули.

— Тогда его слопают вместе с этим куском. У вас, кстати, есть один сосед — с последнего этажа, — вы его не знаете, случайно?

Зоя пожала плечами.

— Я мало с кем знакома в доме.

— Вот он не принял этой несложной философии. Попытался доказать, что тоже что-то значит. На самом деле это не так. Абсолютный нуль. Даже менее того. И даже я не в состоянии ему помочь. И вообще никто ему не поможет.

— Почему?

— А зачем? Бывший вояка, уволили его, кажется, за пьянку. Таких много вокруг. Кому он нужен?

— У вас на всех имеются сведения? — Зоя кивнула на полку с папками.

Хандорин равнодушно проследил направление ее взгляда.

— Мы серьезная фирма, — проговорил он. — Да ладно, хватит об этом. Давайте поговорим о вас. Или о нас — как вам больше нравится. Во всяком случае, для меня это приятнее. Например, я уверен, что у вас все будет просто отлично. Особенно теперь, после нашего знакомства.

Он присел на подлокотник ее кресла, и Зоя отпрянула: обтянутые тканью брюк ягодицы Хандорина оказались почти на одном уровне с ее лицом.

— Может, перейдем на «ты»? — предложил Хандорин.

— Что у вас со щекой? — внезапно спросила Зоя, и Хандорин слегка вздрогнул, рука его дернулась вверх и нежно опустилась на щеку.

— Детские игры, — сказал он, поглаживая рубцы. — Взрывали там чего-то. Спасибо, глаза не пострадали.

— Повезло, — сказала Зоя и решительно поднялась с кресла. — Мне пора. Спасибо за кофе.

Хандорин откровенно удивился.

— Может быть, мы вечером…

— Может быть, — торопливо сказала Зоя. — Но не сегодня.

И быстро вышла из комнаты. Хандорин выскочил вслед за ней.

— Зоя! Минуту, пожалуйста!

Она остановилась, плотно сжав бедра, слегка выставила сумку перед собой.

— Мне не очень понравилась наша беседа, — произнес он. — Мне показалось, что мы так и не нашли общего языка.

Зоя безмятежно улыбнулась, протянула руку и легко коснулась рукава его пиджака.

— Последний вопрос. Кто этот человек, который так желает нас съесть?

Хандорин тоже улыбнулся в ответ почти зеркальной по смыслу улыбкой.

— Я вам скажу, конечно, Зоечка. Но не сейчас. Через некоторое время. Пока все это — коммерческая тайна. Так когда мы увидимся?

— В следующий раз, — сказала Зоя и пошла к лестнице.

— Очень хорошо, — услышала она за спиной. — Но вы подумайте над тем, что я вам сказал. Не ошибитесь, Зоечка… я вам позвоню…

* * *

Славич не стал болтаться поблизости и перешел на другую сторону улицы. Он ждал Зою, наблюдая за тем, кто и как часто входит в эту дверь. За двадцать минут ожидания вошли четверо, вышли трое, люди были разные по возрасту и одетые, к счастью, по-разному — кто в костюм с галстуком, а кто и просто в рубашку с короткими рукавами. Это было хорошо для Славича: если он сейчас туда войдет, то среди прочих посетителей своей летней курточкой выделяться не будет.

Наконец Зоя вышла, и он помахал ей рукой, чтобы заметила. Спустя несколько минут они стояли в душном кафетерии на соседней улочке.

— Кабинет президента фирмы на втором этаже, — торопливо рассказывала Зоя, — Картотека, кажется, там же, в конце коридора. Там большая комната с компьютерами, а стеллажи сплошь заставлены папками. Но наша папка, настоящее досье на наш дом, на каждую квартиру — в другом кабинете. У Хандорина.

Славич удивленно поднял брови.

— Я встретила его там, — продолжала Зоя. — О тебе он говорил не очень приятные вещи. Я боюсь за тебя.

Она смотрела на него почти с нежностью, Славич испытал странное замешательство и, чтобы скрыть его, принужденно усмехнулся.

— Охрана? — отрывисто спросил он.

— Насколько я поняла — двое на входе и еще один в холле, где принимают посетителей.

— Посетителей много?

— Одновременно со мной было три человека. Мне показалось, все фирмачи. Я постояла немного, взяла проспекты, бланки — вот, в сумочке…

— А что на третьем этаже?

— Там еще идет ремонт. Грязь сплошная, доски, побелка. Вход на лестницу перекрыт веревкой, но я все-таки заглянула.

— Ты молодец, — немного удивился Славич. — Ладно, теперь я пойду. Значит, если я не появляюсь через пятнадцать минут, спокойно иди домой и жди. А если не появляюсь до утра, то уж тогда…

— Прекрати, — сказала Зоя.

Славич внимательно посмотрел на нее, потом протянул руку и легонько провел пальцами по щеке. Она не отстранилась.

— Я вернусь гораздо раньше, — пообещал он.

Он выходил из кафе первым, но на пороге резко остановился и шагнул назад, потянув за собой Зою. Мимо кафе шел, помахивая кейсом, Хандорин, красивый, как картинка. Он небрежно бросил кейс на сиденье белой «восьмерки», включил двигатель и едва ли не с третьей передачи рванул машину вперед. Трогаться с места с визгом проскальзывающей по асфальту резины, как в голливудских вестернах, нынче было в моде среди скоробогатеньких крутых парней.

— Уехал, ты смотри, — пробормотал Славич. — Видишь, как мне везет. А ты боишься…

Подходя к двери, Славич сотворил на лице выражение немного рассеянной озабоченности множеством дел. К такому лицу подошел бы туго набитый бумагами «дипломат», но, с другой стороны, на третьем этаже, который сейчас Славича интересовал больше всего, он был определенно не к месту.

Охранники окинули его дежурно-внимательными взглядами, особого внимания он у них не вызвал. В просторном холле-приемной действительно стоял еще один, в строгом костюме. Славич взял со столика несколько бланков заявлений на покупку-продажу жилой и нежилой площади, пристроился рядом, почеркав для виду шариковой ручкой, потом не спеша просмотрел написанное и направился к лестнице на второй этаж. Навстречу спускались двое посетителей или сотрудников фирмы, оживленно беседующих на ходу. С площадки Славич коротко глянул вниз, убеждаясь, что охранника он не заинтересовал.

Чтобы попасть на следующую лестницу, нужно было пройти весь коридор. Славич открывал по пути каждую дверь, имитируя поиски неизвестно чего, но очень важного. Зоя была права. Картотека или архив действительно размещалась рядом с лестницей, сидевшие там две хорошенькие девицы даже не подняли голов от компьютеров, когда Славич к ним заглянул.

На третьем этаже стучали мастерки, пахло сырой штукатуркой и краской. Славич быстро прошел по коридору. Первые два помещения бьши одинаково грязны и пусты. Укрыться здесь было негде. В третьей комнате, светлой и высокой, Славич увидел в углу грубо сколоченный короб, в каких обычно хранят на стройках цемент или песок. Он подошел, поднял крышку. Короб был пуст. На дне его валялись лишь разорванные бумажные мешки из-под цемента. Поморщившись, Славич после короткого колебания скользнул внутрь и улегся на дне, накрыв себя мешками.