Павел Горбачев - Дневники черного копателя. Часть I. Мои 6 сезонов. Эпизоды 2002—2005

Я держал в руках стальную пряжку от немецкого поясного ремня. Она была довольно ржавая, но все элементы орнамента были видны – и орел, и надпись, и свастика. Я перевернул ее обратной стороной и увидел, что, к большому сожалению, у пряжки отсутствовал зацеп для крюка. Видимо, он отвалился еще тогда, в 1942 году.

Ящик с патронами, ствол от пулемета в ячейке, пряжка вермахта – это все «урожай» с пяти квадратных метров на одной полянке.

– Похоже, мы нашли нетронутый пятачок, – Саша закурил и немного успокоился. Гена отложил патроны, тоже взял сигарету у Саши. Мы все сделали паузу, чтобы осознать всю остроту происходящего.

– Здесь вокруг все копано, а эта маленькая полянка как бы в стороне, и по ней и не скажешь, что тут можно что-то взять, – Саша рассуждал вслух, описывая то, что все мы наблюдали, – тут в ячейке надо дальше смотреть.

Я протянул Саше пряжку. Он быстро осмотрел ее, увидев, что у нее отсутствует деталь с обратной стороны, покачал головой.

– Ну, тоже неплохо, а ведь я там хотел уже копать, когда Пашка меня позвал к ячейке, – Саша улыбнулся, намекая, что пряжка должна была достаться ему, – вот ни разу не находил.

– Каждому свое, – отвечал я ему, вторя его интонации, намекая, что у него за прошедший час и так прилично находок даже для одного выезда, и убрал пряжку в нагрудный карман кителя.

Товарищи затушили бычки, и мы втроем начали копать ячейку. Точнее, мы с Сашей принялись выносить грунт с краев, а Гена присел у отвала и стал смотреть, не попадется ли что-то в шурфе.

Так мы сначала сняли верхний слой грунта на штык лопаты по всей длине ячейки и добрались до слоя глины. После этого снова вернулись к краям и снова принялись остервенело копать. Теперь уже процесс пошел медленнее, потому что каждый раз нужно было не только скидывать грунт с лопаты, но буквально сбивать налипшую толстым слоем глину с обратной стороны лезвия. Так, постепенно, мы с Сашей встретились посередине ячейки, как вдруг Гена заорал: «Стой!» И чуть ли не полез в ямы с головой.

– Тут что-то есть, торчит что-то, – Гена нервно ковырял какой-то предмет, торчавший из глины. Освободив его пальцами, он аккуратно двумя руками потянул вверх. Это была немецкая граната М24, она была в земле вверх ногами. У нее не было предохранительного колпачка, он был заранее откручен. Судя по всему, граната была готова к бою и оставалось только потянуть за шелковый шнурок керамическим кольцом, чтобы активировать запал.

Теперь картина происходивших тут в 1942 году событий становится более ясной: в этой ячейке сидел пулеметчик и держал сектор обороны в сторону Староселья, он успел немало пострелять, у него в запасе был сменный ствол для пулемета и граната.

– Значит, тут внизу лежит сам пулемет, – казалось, для Саши это вопрос был уже решен. Гена, тем временем, оттер гранату от глины. Деревянная ручка и сама стальная банка были в идеальном состоянии, на дереве были видны давленые клейма, а на корпусе гранаты сквозь остатки глины виднелись надписи белой краской.

Мы стали работать дальше аккуратнее, и через пять минут медленного копа вытащили еще одну такую же гранату. Но сигналы продолжали доноситься откуда-то из самой глубины ячейки, и мы вонзили наши лопаты еще ниже.

– Стой! – снова заорал Гена, когда лезвия наткнулись на тонкий продолговатый предмет, похожий на еще одну ручку от гранаты, лежавший строго горизонтально.

Гена стал выковыривать этот предмет из глины, и у него в руках оказалась потемневшая почти до черноты, вся измазанная серой глиной, бедренная кость.

– Мослы, – мы с Сашей прошептали это слово одновременно.

Гена поковырялся в яме еще, расширив раскоп, и вытащил вторую такую же кость. Не останавливаясь, он продолжил ковырять ближе к тому месту, где копал Саша, и мы все увидели еще два конца других костей. Это были две больших берцовых кости.

– А где сапоги? – проговорил Гена, который уже все понял и пальцами вгрызался в глину, отковыривая из раскопа большие куски, одновременно просеивая их своими большими пальцами.

Он вытащил эти две большие берцовые кости, и под ними мы увидели какую-то блестящую алюминиевую пластину.

– А ну, дай-ка я лопатой поддену, – Саша отодвинул Гену и взялся за дело сам. Он обкопал шурф с запасом, поддел лопатой и с большим усилием вытащил целый алюминиевый ящик для немецких пулеметных лент. А на нем еще лежала алюминиевая крышка от немецкого котелка.

– Ну, точно, Ганс-пулеметчик тут, – Саша принялся осматривать ящик, а Гена продолжил ковырять в яме голыми руками.

Ящик от патронов был в очень хорошем состоянии, он лежал прямо под костями, и в том месте, где должны находиться пятки, на ящике остались круглые следы. Значит, солдат лежал без обуви, и эти следы на ящике – следы его ног. В процессе разложения плоти в этих местах краска отслоилась, обнажился алюминий, который и пострадал от воздействия органики.

Саш сменил Гену, и буквально у себя под ногами он выковырял из глины алюминиевый котелок. Он тоже находился в вертикальном положении, и теперь мы поняли, что и гранаты, и тубус для ствола, и котелок – все это находилось в нишах ячейки и стояло, как на полках. Внутри котелка была вставлена ложка из цветного металла, которая сильно потемнела. Саша поковырялся в котелке ложкой и достал оттуда пару костей, как будто куриная нога. Так и было, немец не доел куриный суп с бедром. Саша продолжил исследовать нишу под котелком и вскоре вытащил из глины кожаный ремешок для крепления котелка к ранцу или к Y-образным ремням снаряжения.

– Боевняк, – говорил он, – это место никто не трогал с войны, тут все так, как было в сорок втором…

– Если это пулеметчик, то у него на поясе должна быть еще кобура, а в ней пистолет, – я подогревал атмосферу, хотя факт отсутствия у мертвеца обуви означал то, что с большой доле вероятности его обыскали перед тем, как закопать.

– Это его пряжка, – продолжил я, – а один из тех штыков, что ты поднял здесь в прошлый раз, – тоже его, – мне показалось, что все найденные на полянке предметы имеют непосредственное отношение к тому, что случилось здесь, и к этому немцу в ячейке.

Взяв одну из берцовых костей, я стал рассматривать ее. Химический состав почвы был такой, что кость буквально впитала в себя серую глину, стала хрупкой. В местах скола было видно, что внутри кость почернела. Это было очень тяжелое зрелище. Я вспомнил о том, что по размеру костей можно определить примерный рост человека. Приложив эту берцовую кость к своей, я увидел, что моя нога заметно меньше.

– А немец был высокого роста, – крикнул я Саше, – выше меня. Тут Гена рядом со мной выпрямился, и я приложил кость к Гениной ноге. Оказалось, что и она была меньше кости.