Марина Серова - Театр начинается с выстрела

— Он действительно смирился, потому что Дашка бушевала и явно передразнивала его: «Я не буду плевать против ветра! Успокойся! Это не последний спектакль в твоей жизни!» Да он не мужик, а размазня! Слизняк! Мы еще посмотрим, кто кого! Жаль, что не могу послать его прямо сейчас, но я ему это еще припомню!» И твердо заявила, что Нину она сыграет, чего бы это ни стоило, потому что отступать не привыкла. «Раз отступишь, два отступишь, и все! Ты лузер! А это не про меня!».

— Скажи, а ты сама видела, как она отреагировала на то, что произошло с Анной? — спросила я.

Девушка покивала и сказала:

— Мы с Дашкой в левой кулисе стояли. Когда Анна свою последнюю реплику не произнесла, к ней Александра Федоровна из правой кулисы бросилась, помогла встать, на стул посадила. А я так испугалась за Анну Николаевну, что стояла как оглушенная, ничего не соображала. Тут Воронцов с остальными из зала прибежал, орать начал, Александра Федоровна его обругала и сказала, что у Анны с голосом проблема. Меня этот шум как-то в себя привел, я словно очнулась. Посмотрела на Дашку, а у нее такое выражение лица… — Вера задумалась. — Я попробую объяснить. Вот представьте себе, что человек купил лотерейный билет и надеется выиграть велосипед. И тут он вдруг узнает, что сорвал джекпот. Это такая гамма чувств!

— Я поняла, что ты хочешь сказать. Сначала шок от неожиданности, она растерялась, не поверила в то, что случилось, потом до нее дошло, что все это реально, и ей хотелось заорать от радости в голос, запрыгать от счастья. Да нельзя.

— Все было именно так, — воскликнула Вера. — Дашка глаз не могла оторвать от того, что творилось на сцене, каждым моментом упивалась, а когда почувствовала мой взгляд, тут же стала серьезная, повернулась и ушла. А вот после репетиции, когда уже она снова Нину сыграла, заявила мне: «Вот видишь! Вышло по-моему! И так будет всегда!»

— А Воронцов как отреагировал? Для него случившееся было неожиданностью или нет?

— Мне кажется, полнейшей неожиданностью — он очень натурально орал. А еще воспользовался моментом, что Анна ему ответить не может, и отыгрался за пережитое публичное унижение.

— Ситуация более-менее прояснилась, — с облегчением вздохнула я.

К счастью, Вера ничего не перепутала и не забыла, да и Валерий, который тогда был вместе с ней, все хорошо помнил.

— Когда Дашка мне рассказывала, какую квартиру для нее снял ее папик, она говорила, что в этом доме на первом этаже книжный магазин, а лучше бы супермаркет, чтобы далеко не ходить. Когда она мне объясняла, куда идти, мы договорились встретиться возле дверей книжного магазина. Только он-то был уже закрыт! Внутрь не войдешь, а на улице дождь с ветром. Вот мы во двор и зашли. Спрятались под грибком на детской площадке, а от ветра нас горка немного загораживала. Поэтому мы и видели, из какого подъезда она вышла. И окликнули ее, чтобы она зря на улицу не выходила. А она к нам под грибок залезла и еще окрысилась на нас, что мы, мол, за ней шпионим.

— Я ей тогда и высказал, что в следующий раз она своим ходом под дождем добираться будет, — добавил Валерий.

— Вышли мы из-под грибка все вместе. Дашка наверх посмотрела и хмыкнула: «Ревнует он меня, видите ли! Отелло недоделанный!» Я за ее взглядом проследила и в окне третьего этажа, вон в том, втором от подъездного, увидела силуэт мужчины. Там и сейчас свет горит. Дашка ему рукой махнула — все, мол, в порядке, а он ей в ответ. Она в подъезд побежала, а мы — к метро.

— Пошли! — предложила я.

— И мы тоже? — испугалась Вера.

— Да! Мне она может дверь не открыть, а вот тебе откроет, — объяснила я и, видя, что девушка колеблется, надавила: — Скажи, ребенок, ты сможешь прямо посмотреть в глаза Анны, которая для тебя столько сделала, зная, что ты могла ей помочь, но не помогла?

Вера потупилась и первой пошла к подъезду. Конечно же, там был домофон. Сориентировавшись, мы сообща вычислили номер квартиры, позвонили, но нам никто не ответил.

— Позвони ей на сотовый, — попросила я Веру, и та позвонила, но ей тоже никто не ответил.

— Может, отключила? — неуверенно предположила она.

— Будем беспокоить соседей, — решил Валерий и нажал на домофоне кнопку расположенной на этой же лестничной площадке квартиры. — А ты пока придумай что-нибудь, — попросил он Веру.

Долго ждать не пришлось, и из домофона раздался раздраженный мужской голос:

— Какого черта? Вы на часы смотрели? Ночь на дворе!

— Простите, я вообще-то не к вам, а в соседнюю квартиру, там моя коллега живет, — начала объяснять Вера.

— Ей и звоните! — Мужчина явно собирался отключиться.

— Да подождите вы! — закричала она. — С ее близким человеком случилось большое несчастье. Я ей на сотовый звонила, но она не отвечает. Я приехала, у нее в окнах свет горит, а дверь подъезда она не открывает. А мне ей нужно срочно кое-что сообщить!

— Да вроде дома она. Я видел, как она с пакетами проходила. Ладно уж, заходите! — буркнул мужчина и раздался зуммер.

Мы втроем поднялись на третий этаж, убедились, что перед нами нужная дверь, из-за которой доносились какие-то звуки (видимо, телевизор работал), и позвонили — без толку.

— Даша, это я, Вера! Открой! Это очень важно! — громко просила, почти кричала девушка, но никакого ответа не было.

Мы снова звонили, стучали, только что ногами в дверь не били — безрезультатно. Я попросила Веру еще раз позвонить на сотовый Лукьяновой, и мы все, приникнув ухом к двери, прислушались — звонка телефона в квартире слышно не было.

«Может, ей тоже позвонили, и она сбежала? А свет и работающий телевизор в квартире оставила, чтобы все считали, что она дома?» — предположила я. И тут я подумала, что хозяева квартиры вполне могли оставить ключи соседям на случай каких-то аварийных ситуаций. И я решила это проверить. Но обращаться к людям с просьбой открыть поздно вечером, почти ночью, соседскую квартиру каким-то незнакомым людям было бы верхом глупости, и я пошла обходным путем. Я подошла к квартире, хозяин которой открыл нам дверь в подъезд, позвонила и, когда услышала внутри неопознанные, но отчетливые звуки, громко сказала:

— Извините за беспокойство, но у вас случайно нет номера телефона хозяев квартиры, чтобы мы их вызвали и они открыли квартиру? Дело в том, что там горит свет и работает телевизор, но нам никто не открывает.

— Может, просто не хочет, — раздалось из-за двери.

— Дай бог, если так. Но дело в том, что с очень близким Даше человеком случилось большое несчастье. Мы боимся, что ей могли позвонить и сказать об этом, а она от такого потрясения или сознание потеряла и теперь лежит без чувств, или ей с сердцем плохо и она просто не может подойти к двери.

— Я могу позвонить хозяевам, но они весь год живут на зимней даче в Подмосковье, машины у них нет, а электричкой они приедут только утром, — ответил сосед.