Гера Фотич - Стать богатым!

Как только съемочная группа появилась в дверях — арестованные кинулись прихорашиваться. Заскрипели кровати — за шторками переодевались.

— Девушки, девушки! — упрашивал Некрасов, беспомощно кидаясь от одной кровати к другой. Стучал костяшками пальцев по железным рамам, — мы не из глянцевого журнала! Нам реальность нужна! Дайте героине фуфайку! У кого-нибудь есть однотонный шерстяной платок…?

Арестованные его не слушали, продолжали шуршать яркими кофточками, выстраиваться в очередь к своему специалисту по макияжу — высокой блондинке со стройными ногами. Та одобрительно кивала, что-то подправляла. Напоследок хлопала очередную девушку по заднице — готова!

Васин с Артемом решили не мешать. Места было в обрез. Оператор держал на плече огромную камеру.

Лишь где-то в середине эпизода, проходя по коридору, оперативники услышали громкие женские стоны и вскрики.

— Лесбийская сцена! — важным тоном сообщил кто-то в дверях.

Васин вышел на улицу. Что снимают?! На квартире — секс, здесь — лесбиянки! Что-то я у Тарковского аналогичных сцен в фильмах не видел. Чему научился его помощник?

Сел на деревянную скамейку у входа в блок.

На детской площадке, огороженной сеткой, — молодые мамы. Простеганные телогрейки, юбки ниже колена, платки — все зеленого цвета, словно лягушки. Выгуливали своих чад.

Детей было немного. В отличие от родительниц они выглядели яркими цветочками — напоминали клумбу во дворе тюрьмы. Возраст — до трех лет. Ковырялись в песке. Делали куличики в песочнице. Катали мячики и просто рыхлили землю лопатками. На скамеечке приютился пяток заключенных с грудничками. О чем-то оживленно переговаривались, покачивая старенькие бледные коляски. На руки не брали.

Казалось странным отсутствие ссор или окликов. Было удивительно тихо. Словно в немом кино. Как дети могли так играть?

Периодически на площадку выходила женщина в форме с погонами. Немного пообщавшись, уходила.

От такой картины становилось грустно. Васин тоскливо поежился. На душе теплилось — скоро детишки получат молоко…

Рядом с Виктором присел старик в телогрейке и затертой шапке-ушанке. Истопник. Укрыл слабое пламя спички заскорузлыми ладонями в угольной пыли. Прикурил папиросу. Глубоко затянулся. Тусклые глаза смотрели из пучка морщин на детишек.

— Куклята, — выдохнул он.

— Что? — не понял Васин, думая, что старик обращается к нему.

Тот выпустил изо рта дым. Не повернулся. Продолжал смотреть на детскую площадку. С горечью в голосе с хрипотцой тихо повторил:

— Куклята.

Васин недоуменно пожал плечами, посмотрел на детишек. Там ничего не изменилось.

…Еще через день съемки проходили в резиденции на Каменном острове. Васин с группой зевак стоял на балконе и смотрел, как внизу при появлении гангстеров известная актриса голышом выскакивает из постели и мчится к дверям. Сначала это было интересно. Упругая задница, вздрагивающие груди. На лице натуральный испуг.

После пятого дубля стало надоедать. Некрасов жестикулировал внизу, но слышно его не было. Что девушка делала не так? Медленно бежала? Камера заедала? С каждым выбеганием движения становились менее грациозны, страх более искусственный. Героиня была готова сорваться и накричать на режиссера.

Здание находилось под государственной охраной — угроз не предполагалось. Васин поехал на работу заниматься своими делами. Преступники не спали: продолжали насиловать, грабить, убивать.

День не заладился с утра. Открыв глаза, Васин понял, что на улице идет дождь. Дети — в спортивном лагере. Не очень весело. Он с огорчением представил, как, скукожившись в своей кожанке, будет бежать до троллейбуса, а затем еще от остановки до отдела. Хорошо, если не наметили уличные мероприятия по отслеживанию грабителей от сберкасс или мошенников около обменных пунктов. А то и там придется помокнуть.

Жена хлопотала на кухне.

— Васин, поднимайся, пора завтракать, — крикнула она через прикрытую дверь.

— Иду, иду, — Васин встал с постели и направился в туалет.

Через пятнадцать минут он уже сидел за столом. Ароматная яичница с беконом и кофе с молоком не смогли отвлечь Виктора от любования женой. Она мыла посуду в раковине.

Не опасаясь быть застигнутым врасплох, он рассматривал ее ладную фигуру: вздрагивающие под халатом крепкие ягодицы, округлые ровные плечи. Она энергично двигала руками, что-то напевала. Казалось странным, что ее совершенно не беспокоит непогода, словно сегодня у нее был выходной. Вспомнил о детях. Подумал, что жизнь налаживается. Но не сразу — постепенно. Судьба делала шаг назад — в неприятности. Но затем сторицей возмещает причиненный ущерб — два вперед! И все благодаря Дадоновым.

Почувствовал, что неосознанно улыбается своим мыслям, принял серьезный вид, дабы не сглазить. Подумал о Михаиле. Никак не мог забыть отношения к нему в период учебы. Словно мерзкий червячок вылезал из глубины памяти, подтачивал дружбу. Даже теперь, когда узнал о его непростой судьбе. От этого неподвластного Васину ощущения становилось немного стыдно. Решил не думать об этом. Обратился к Нине:

— А тебе на работу не надо? Смотри какой ливень!

— Надо, — усмехаясь, ответила она, — за мной директор в десять заедет!

— Везет тебе!

— Может, и тебя подвезти!?

Васин усмехнулся. Благородство Дадоновых просачивалось через все щели. Поглядел на часы. Быстро собрался, поблагодарил за завтрак. Поцеловал жену в щеку:

— Пока!

Васин не любил зонты и сумочки. Вечно их где-то забывал или оставлял. Руки должны быть свободны, чтобы вовремя поставить блок или выхватить пистолет из-под мышки.

Открыл дверь парадной, вышел под козырек. Как обычно, зыркнул по сторонам. Заметил припаркованный черный «Мерседес» без регистрационных знаков. Подумал, что никогда раньше его здесь не видел. В душе зашевелился червячок. «Мерседес» — это нормально! Отморозки на таких не ездят. Единственное — могут подорвать. В последнее время это участилось. Видать, у преступников появились хорошие минеры. Так что надо держаться подальше.

С сожалением посмотрел в небо. Обложные облака — вспомнил он классификацию, заученную еще в морском училище. Это надолго! Вытащил из кармана шерстяную шапочку и натянул на голову. Собрался уже перескочить лужу, чтобы быстро двинуться к остановке. Неожиданно передняя пассажирская дверь «Мерседеса» открылась и парень лет двадцати, ссутулившись, выскочил под дождь, раскрыл зонт.

— Виктор Иванович, пожалуйте в машину, — крикнул он, — подвезем.

Васин на сторожился. Таких приятелей у него не было.

— Ну что же вы? — снова крикнул парень. — Промокнете!