Микки Спиллейн - Детектив США.

— Ну, ясное дело. Давай, выкладывай. — Он был явно заинтересован.

— Ты помнишь дело Жюля Гарбена?..

— Этого сукина сына? Конечно, продолжай.

— Так вот… — я замолчал. Как бы осторожно и деликатно я не изложил свою просьбу, Сэм все равно подумает, что у меня крыша окончательно поехала. Он уже и раньше много раз грозился, что отправит меня в психушку. Шутя, как я надеюсь. Но мне ведь все равно придется сказать ему то, что я подумал. Поэтому я решил не ходить вокруг да около. — Я видел… то есть мне показалось, что я видел… Жюля Гарбена вчера вечером здесь на ранчо.

Он не стал ехидничать, а лишь спокойно заметил:

— Ты что-то перепутал, Шелл. Эта тварь выбросилась из окна «Голливудской короны». Черт побери, ты же сам присутствовал при этом. Наверное, ты имеешь в виду кого-то другого…

— Нет, Сэм, — прервал я его. — Я говорю именно о Гарбене, том самом, который «сиганул» вниз. И тем не менее, я почти на все сто уверен, что видел его здесь вчера вечером. Я хочу сказать, что он жив и находится здесь.

Я остановился. Молчание.

— Итак, — продолжал я, — скажи мне, возможно ли вскрыть его могилу и идентифицировать труп. По отпечаткам пальцев, что ли… либо по костям, или по зубам…

И тут он мне выдал. Молчание было просто затишьем перед бурей. Примерно с минуту ни один из нас не мог сказать ничего членораздельного, наконец, я чуть ли не взвизгнул:

— Черт побери, Сэм! Да перестань ты, наконец, челюстями щелкать и выслушай меня. Это вовсе не розыгрыш. Я серьезен, как никогда.

— Быть того не может.

— Честное слово.

— Ты пьян?

— Выпил пару рюмок и все. Ничего…

— Может, тебя вчера камнями побили перед тем, как ты увидел это привидение?

— Никто меня не бил. И сейчас я в порядке. Прошу тебя, выслушай меня спокойно. Только минуту, ладно?

— Хорошо, — неохотно согласился он. За эту минуту мне удалось убедить его по крайней мере в том, что я его не разыгрываю. Он понял также, что еще немного — и я совсем шизанусь. По крайней мере, он дал мне договорить до конца.

— О'кей, Шелл. Я тебя понял. Ты, значит, считаешь, что мы похоронили не Гарбена.

— Да, но…

— А теперь дай сказать мне. Я же тебя выслушал.

Я покорился, и он продолжал:

— Позволь напомнить тебе несколько несущественных деталей. Во-первых, именно Гарбен выпрыгнул из окна. Это видели восемь свидетелей, в том числе я и ты. Во-вторых, на асфальт тоже упал Гарбен. По крайней мере, — в голосе его послышался сарказм, — у него было лицо Гарбена, его рост, сложение, ноги, его рубашка, запонки. А ты, значит, считаешь, что это был не Жюль Гарбен, а хорек Моу?

— Но, Сэм, вы же не сняли отпечатки пальцев с покойного?

— Нет, а зачем это было нужно? — я услышал, как Сэм вздохнул. — Так ты считаешь, что это не Гарбен выпрыгнул из окна?

— Нет, это был Жюль. Это должен был быть он. Тут и спорить не о чем.

— Не о чем?.. Так какого же дьявола… Ты что, думаешь, он не свалился вниз? Думаешь, он просто улетел восвояси?

— Сэм, не заводись…

— Кто за…

— Послушай меня, Сэм. Конечно же, он выпрыгнул. И, ясное дело, он мог либо упасть вниз, либо подняться вверх.

— Вниз… или… вверх… — голос его звучал так, будто он повторял бред сумасшедшего. — Вниз… или…

— Сэм, иногда нам кажется, будто мы видим то, чего на самом деле не видели. Вот в Африке, например, некоторые туземцы считают, что дичь убивает звук выстрела.

— Звук…

— Ну ладно, не будем об этом. Я тебе вот что хочу сказать: при тщательном планировании и подготовке, соответствующей подготовке, можно сделать практически все, разумеется, не нарушая законов природы…

— Таких, например, как закон тяготения?

— … и для этого совсем не обязательно быть магом и волшебником. Ведь вещи, которые проделывает перед тобой фокусник, тоже кажутся тебе невероятными. Просто ты знаешь, что это чудо — всего только трюк. Верно?

— Да, но…

— Отсюда следует: если Жюль… если Жюль жив, значит все то, что заставляет нас поверить в его смерть — всего лишь трюк, уловка. Все это, конечно, намного сложнее, но в основе всего лежит какая-то уловка, обман. Однако, оставим эти теоретические рассуждения. Я убежден в том, что Жюль на самом деле выбросился из окна, а значит, должен был обязательно либо полететь вниз, либо каким-то образом подняться вверх или вбок. Но если мы считаем, что он полетел вниз, это вовсе не значит, что он долетел до самой земли. Разумеется, кто-то долетел, именно поэтому я и хочу, чтобы ты сделал проверку. Черт побери, да я не удивлюсь, если Жюль пролетел вниз лишь один этаж, а там его каким-то образом поймали…

— Это уже твои домыслы, Шелл.

— Конечно, домыслы. Но я вынужден домысливать, если видел живого Жюля. Черт побери, если он выпрыгнул из окна и оказался жив, должно же этому быть какое-то логическое объяснение. — Я помолчал. — Сэм, признаюсь тебе, я не уверен в этом на все сто, но мне кажется, что я видел именно Гарбена. Все остальное — догадки, дедукция, назови это, как хочешь. Но все это так здорово увязывается в единую цепь… Слушай, ты получаешь разрешение и открываешь могилу. Если Гарбен там, я клянусь, что носом проведу горошину через все помещения вашего Управления. При всех!

Он начал что-то говорить, потом замолчал. Долго молчал, потом вздохнул.

— Шелл, это самая дикая просьба, с которой ты когда-либо ко мне обращался. Я… — он замолчал, потом продолжил: — Ты ведь понимаешь, что если я получу разрешение, а в могиле обнаружат останки Гарбена, то можно будет меня самого забальзамировать и закопать по соседству.

Я отлично понимал его. Чтобы добиться разрешения на вскрытие могилы, Сэму придется здорово потрудиться. И если в результате там обнаружат то, что все ожидали, то, что все и предполагали, в лучшем случае Сэма ждал гомерический хохот сослуживцев, шуточки и подтрунивания. Но это вполне могло и серьезно повредить его карьере.

На секунду я заколебался я, чуть ли не пошел на попятный, но потом я сглотнул слюну и решительно произнес:

— Сэм, я не стал бы тебя просить, если бы не был уверен.

Он тихонько выругался.

— О'кей. Я, по крайней мере, наведу справки и позвоню тебе позже. — Он снова вздохнул. — Ладно, иди покупай горошину.

Я налил в большой стакан щедрую порцию бурбона, добавил немного воды из-под крана и выпил все это залпом для успокоения нервов. Потом с той же целью принял контрастный душ и переоделся в новый ковбойский наряд, на этот раз еще более великолепный: ярко-красную рубашку с желтой шнуровкой, заканчивавшейся миниатюрными наконечниками для стрел, брюки цвета кофе с молоком, белое сомбреро, такой же ремень и красные ковбойские сапожки с тисненым на них каким-то замысловатым орнаментом. На шее у меня был пурпурно-красный шелковый платок с таким же узором, как и на сапогах. На бедре в белой кобуре не бутафорский, а настоящий шестизарядный кольт с перламутровой ручкой. Под мышкой в кобуре у меня висел мой полицейский кольт и, чтобы его не было видно, я надел желтовато-бежевую куртку из оленьей кожи, отделанную бахромой. Завершив свой туалет, я выпил еще виски и принялся любоваться своим отражением в большом зеркале в спальне.