Брайан Эвенсон - Катализатор

Он продолжал ползти, но, когда наконец добрался до нее, сразу понял, что Кэлли мертва. Она не дышала, открытые глаза остекленели и уставились в потолок. Голова была свернута на сторону так же, как и у Брайдена. «Как жаль», – подумал Йенси и прикрыл ей глаза.

Отвернувшись от нее, он увидел стоявшего рядом брата.

– Он говорил с тобой.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Он говорил с тобой. Теперь ты носишь в себе Его образ. – На мгновение Иштван застыл, как будто покинул собственное тело. Но вот он вернулся и, указывая рукой на изувеченное тело Кэлли Декстер, с неподдельным изумлением спросил: – Что с ней случилось?

– Ты ненормальный, – прошептал Йенси.

Брат не обратил внимания на его слова.

– Не все могут быть такими, как мы. Но нам нужны последователи. – Он прошел мимо Йенси и, дотронувшись кончиком ботинка до трупа Кэлли, хмыкнул: – Я ее помню. Она мне нравилась. Да, она может быть с нами. Она будет нашим последователем. Нужно только немного помочь ей. Мы отнесем ее подальше от Обелиска и положим там, где Он сможет дотянуться до нее, и тогда она вернется к жизни, станет одной из наших слуг.

Йенси перекатился на спину и прикрыл глаза. Он попытался выкинуть слова брата из головы, но не смог. Слишком глубоко они засели там. Теперь только он понял, что Кэлли была права: брату уже ничем не помочь, его не спасти. Он совершенно спятил и не может трезво оценить действия Обелиска, а до сих пор пребывает в заблуждении, будто тот помогает ему. Даже при том, что Обелиск пытается «перепрошить» всем людям мозги, превращает умерших в монстров и намерен уничтожить или изменить все вокруг себя. Он не друг людям, не друг даже Иштвану. Вовсе нет. Йенси подозревал, что на самом деле Обелиск видит в людях только материал для достижения своих целей.

А Иштван не мог этого понять. Слишком много времени провел он рядом с Обелиском, кроме того, с мозгами у него всегда было не в порядке, что, вероятно, усугубило ситуацию и сделало Иштвана очень опасным. Несомненно, с ним произошло то же, что и с Йенси: Обелиск показал ему себя, запечатлел свой образ в сознании брата и попытался распространить эту информацию. Скорее всего, другие обитатели исследовательского комплекса, так же как и люди, находившиеся в тюрьме, испытали то же самое и теперь несли в себе семя Обелиска.

Йенси содрогнулся. Что случится, если кто-то из этих людей покинет Асперу? Что, если Обелиск способен управлять ими даже на расстоянии? Вдруг они почувствуют неконтролируемое желание… какое? Поделиться тем, что узнали? Если дела обстоят именно так, то в скором времени Обелиск будет уже не один. Их станет много, а это означает конец человечеству.

А может быть, это ничего не означает? Возможно, образ Обелиска и его планы просто со временем забудутся и перестанут представлять опасность. Но готов ли он рискнуть?

Нет, это нужно остановить здесь.

И все же Йенси пытался убедить себя, что Иштван никогда не сделает ничего такого, что представляло бы угрозу для всех людей. Но сам понимал, что звучит это неубедительно. Может быть, если Иштван убедится… нет, даже в этом Йенси сомневался. Иштван уверен, что все понимает правильно, и не захочет прислушиваться ни к каким доводам, пока не станет слишком поздно.

И все же Йенси преодолел путь длиной в миллионы миль ради того, чтобы найти брата, защитить его, спасти. Что же ему сейчас делать? Да, он может защитить Иштвана, но для этого, возможно, придется пожертвовать всем и всеми. Не только собой, не только теми, кто уже погиб, но и жизнями всех людей во Вселенной. Он не хотел жертвовать всем этим ради спасения брата. Просто не мог так поступить. Но тогда возникает вопрос: чем он готов пожертвовать, чтобы спасти остальных?

– Ты со мной, брат? – спросил Иштван. Возможно, он это делал уже не в первый раз. Пока Йенси раздумывал, Иштван снова окликнул его: – Брат?

– Конечно. Когда это я не был с тобой? Мы ведь братья, верно?

Иштван широко улыбнулся:

– Братья навсегда.

– А где моя винтовка? Ты не видел?

– Зачем тебе винтовка? – удивился Иштван и взмахнул рукой в сторону Обелиска. – У нас есть кое-что мощнее любого оружия.

– Я просто привык носить с собой оружие, – заявил Йенси. – С ним мне спокойней. Можешь найти мою винтовку?

– Она тебе ни к чему. Я ведь уже объяснил.

Йенси в задумчивости поглядел на него и спросил:

– Иштван, ты сделаешь это ради меня? Как брат?

Иштван помедлил, затем кивнул и отправился на поиски.

Йенси выдохнул и закрыл глаза. «Пожалуйста, прости меня, – мысленно взмолился он, обращаясь в пустоту. – Пусть это будет быстро и по возможности безболезненно».

Через несколько секунд вернулся Иштван с винтовкой.

– Вот. Это твое? Может, и ее. Трудно сказать.

– Не важно. Вложи ее мне в руку.

Иштван подал ему винтовку, но Йенси остановил его:

– Нет, в другую.

– Но ты же не левша.

– Правая рука у меня повреждена, – ответил Йенси и, отвернувшись, сплюнул кровь.

– Это я тебя так? Прости, брат. Но ничего, Обелиск исправит тебя, вернет прежний вид. Так тебе будет лучше, обещаю.

Йенси кивнул:

– А теперь помоги мне подняться. Только осторожно.

Иштван крепко обхватил его за талию и поставил на ноги. Теперь они стояли рядом, Йенси почти повис на брате.

– Иштван, ты доверяешь мне?

– Да, конечно.

– И ты веришь, что я сделаю как лучше?

– Конечно. Ты всегда так поступал. Всегда заботился обо мне.

– Тогда закрой глаза.

– Зачем?

– Так надо. Верь мне.

Иштван недоуменно поглядел на брата, но все же закрыл глаза.

– Ты мой брат, – прошептал Йенси, медленно поднял винтовку и направил в грудь Иштвана. Руки его дрожали. – Не имеет значения, что ты сделал, что он сделал с тобой. Ты всегда был моим братом. Прости меня.

Он нажал на спусковой крючок, и сгусток плазмы прожег грудь Иштвана, прожег его сердце. Иштван сделал судорожный вдох, широко распахнул изумленные глаза и упал замертво, увлекая за собой Йенси, наваливаясь на него сверху. Йенси лежал, придавленный мертвым телом брата, из которого медленно вытекали кровь и остатки жизни.

В какой-то момент он потерял сознание. Потом очнулся и стал жадно хватать ртом воздух – ему казалось, он задыхается под тяжестью тела Иштвана. Ощущения были ужасные. Так прошли минуты, возможно, часы, и Йенси наконец умудрился выбраться из-под трупа. Он находился в неважном состоянии. Из-за сломанных ребер было тяжело дышать. Одна рука была сломана. Лицо от побоев отекло и онемело. Вероятно, он получил и более серьезные повреждения; внутренние органы постепенно заполнялись кровью и в любой момент могли отказать.

Медленной, неуверенной походкой Йенси добрался до двери. Когда она отъехала в сторону, в помещении он увидел вместо ученых все тех же мерзких тварей. При виде Йенси они зашипели, но остались на месте, очевидно не в силах перейти какую-то границу.