Алексей Поворов - Я убийца

– А как же препарат?! – воскликнул Александр. – Он же заказал его больше, чем нужно!

– Держи, – Пименов передал Сашку ксерокопии документов.

– Что это?

– Подробный отчет: куда и как он применялся. Тут подписи больше десятка людей. Ему пришлось заказать две нормы про запас. Сам понимаешь, какая обстановка в стране с этими санкциями.

– Тогда откуда этот гад его достает? Не сам же он его на кухне варит?

– Самому миорелаксант не изготовить. Хотя, кто его знает? Тут вопрос остается открытым. Ну а у вас что?

– А у нас в квартире газ! В отличие от тебя, мы кое-что нарыли.

– Очень интересно. И что именно?

– А вот что, – Сергей радостно потер руки и пересказал все то, что они узнали в офисе, где работала погибшая. – Так что, дружище, мы тут тоже не лаптем щи хлебаем.

– Отлично, – Станислав похрустел костяшками пальцев. – Значит, мы имеем обиженного влюбленного. Как его?

– Комаров Кирилл, – подсказал Сашок.

– Именно. И еще одного представителя офисного планктона, который занимался компьютерами. Одного уволили, а другой почему-то пропал и не вышел на работу. И это, господа, уже кое-что.

– Ну, так и? Мы одним займемся, а ты другим?

– Нет, Серега. Нет. Тут, я чувствую, нужно все делать сообща.

– С кого начнем?

– Завтра начнем с обиженного мальчика, а там и до этого гения компьютерных технологий дойдем, – Пименов одобрительно хлопнул Сергея по плечу. – Чует мое сердце, мы на правильном пути!

– Возможно, – закуривая сигарету, согласился Самойлов.

Глава XXVII

Жизнь – игра, первейшее правило которой –

считать, что это вовсе не игра, а всерьез.

А. Уоттс

Есть элементарные правила, соблюдая которые ты никогда не попадешься и никогда не засветишься. Все очень просто. Любое преступление раскрывается в течение 72 часов. Если это исчезновение человека, то по истечении трех суток уже начинают искать труп. Точнее сказать, перестают искать человека и рассчитывают, если повезет, обнаружить тело. Любое преступление раскрывается либо по наводке, либо по горячим следам. В остальных случаях работает маловероятный фактор случайных совпадений. Достаточно проследить расследование преступлений любого мало-мальски известного серийного убийцы. Их ловят по нескольку месяцев или даже лет, а хватают, только если те прокалываются на ерунде, а порой и вовсе потому, что им попросту надоедает скрываться. Человек в этом случае теряет бдительность и чувство опасности. У нас, как, в общем-то, и везде, нет ни особых сыскных органов, которые показывают в сериалах, ни супергероев, способных спасти наш безумный мир в одиночку, поэтому удача до сих пор остается основным подспорьем в раскрытии преступлений.

Впрочем, вернемся к правилам. Итак, первое. Если ты задумал что-то совершить, то делай это в одиночку, так как то, что знают двое, знает и свинья.

Второе. Никогда ничего не бери с места преступления, если, конечно, не хочешь выставить его ограблением. Но, в любом случае, от того, что возьмешь, избавляйся.

Третье. Одежда, в которой ты что-либо совершаешь, должна уничтожаться до того, как ты сядешь в ней в машину.

Четвертое. Никогда не отличайся от других. Ты должен быть частью системы.

Пятое. Никогда не гадь там, где живешь или работаешь.

И, наконец, шестое, оно же последнее и самое главное. О том, что ты можешь отомстить, никто не должен помнить.

Чтобы не попадаться, достаточно не нарушать эти правила, и тогда ты прослывешь законопослушным гражданином. Все очень просто: соблюдай их, и ты не будешь никому интересен.

Дворники не справляются с дождем. Я люблю такую погоду. Люблю шум ливня и пустые городские улицы. Время около полуночи, я наслаждаюсь ночным городом. Делаю приемник погромче. Прекрасная музыка:

Я иду дорогой Паука

В некое такое никуда.

Это удивительнейший путь.

В новое туда куда-нибудь.

Въезжаю в переулок. По тротуару чешет девчонка лет шестнадцати. Дождь поливает ее, но, похоже, ее это мало волнует. Проезжаю вперед и останавливаюсь, включаю аварийку. Кроме меня и нее, здесь больше никого нет. Жду.

– Привет. Свободно?

– Я разве похож на таксиста?

– А я разве похожа на пассажирку?

Грызу ноготь, поворачиваюсь. Вижу прилипшие ко лбу мокрые волосы, остальные висят по плечам, как сосульки. Макияж потек. Я киваю головой, и она заскакивает внутрь. Делаю музыку громче.

Запишу я все на свете,

Все твои блатные жесты,

Чтобы ты попала в сети,

Чтобы мы висели вместе.

Включаю скорость и выставляю на консоли температуру потеплее. Какое-то время едем молча, слушаем музыку.

– Классная у тебя тачка.

– Машина как машина, ничего особенного. Тебе куда?

– Да без разницы. Давай покатаемся.

– Давай.

– У тебя курят?

– Смотря кто.

– Ну, я, например?

– Попробуй.

Ее настырность и самоуверенность вызывают у меня смех. Приоткрываю окошко с ее стороны, она чиркает зажигалкой и затягивается сигаретным дымом.

– Дети зеленые родятся. Не боишься? – в машине стоит запах не только зажженной сигареты, но и алкоголя.

– Родятся, так я их постираю, – надменно бросает она.

– Был бы я твоим отцом, оторвал бы тебе губы.

– Хорошо, что ты не мой отец, – улыбаясь, отвечает она.

Я немного усмехаюсь. Руки впиваются в баранку. Безмозглая малолетка под алкоголем едет, неизвестно куда и с кем, еще и строит из себя крутую деваху, повидавшую жизнь. Что же, это становится интересно. Знала бы она, к кому залезла в машину. А зверь, тем не менее, начинает просыпаться.

– Может, домой довезти, а то мама будет волноваться. Или папа.

– Чего? Успокойся, мальчик! Давай лучше в бар заскочим.

И это она говорит мне. Мальчик! Становится совсем жарко. Бедняжка даже не догадывается, что ходит по лезвию бритвы.

– Пропустить по рюмочке? Ты на это намекаешь?

– А то!

– Ну, что ж. Неплохая идея. Погнали.

Она старательно поправляет юбку, а затем, достав зеркальце, начинает приглаживать волосы. Смешно. Ей Богу, смешно.

– Тебя как звать-то? – она кладет мне руку на колено, становится еще смешнее, но я сдерживаюсь.

– Сергей Александрович Есенин.

– А меня Тамара. Можно просто Тома.

– Я так понимаю, что тебя просто можно? – тут приходится отворачиваться, чтобы не заржать.

– А все же у тебя классная тачка.

– Ты повторяешься.

Съезжаю на проселочную дорогу. Тамара слишком увлечена, чтобы заметить это. Пьяная баба, как говорится, себе не хозяйка, а тем более малолетняя девка, в голове которой к тому же шумит дешевый алкоголь.

– Откуда же ты такая нарядная шла в такую погоду?

– Да от урода одного, моего парня. Теперь-то уже бывшего, – она улыбается до тошноты противно. – Короче, прикинь, я с ним два месяца встречалась, а он меня на мою подругу променял. Вот же скотина!