Алексей Поворов - Я убийца

– Да, вроде как. Ладно, помогу, только после праздников. Если позвонит, так и скажи. А сейчас у меня дел навалом.

Сергей кое-как выполз на свежий воздух. Он достал мобильник, чтобы позвонить в службу такси, но услышал гудок клаксона. Неподалеку в иномарке сидел Пименов и, улыбаясь, махал ему рукой.

– Ты теперь решил и у дома меня караулить? – вваливаясь в машину, пробормотал Сергей.

– А то, – Станислав протянул банку пива. – Держи. По пядсярику, говоришь?

– Живительная влага! – Сергей сначала приложил ледяную банку ко лбу, потом торопливо щелкнул ключом-открывалкой, и салон наполнился пивным ароматом вперемешку с похмельным выхлопом. Он жадно присосался к таре, двигая кадыком вверх-вниз, и оторвался только тогда, когда в ней осталась половина. Смачно отрыгнул. – Ты мой спаситель. Хорошо-то как.

– Ну что, поехали?

– Давай, трогай. А ты, я смотрю, бодрячком.

– Я уже две такие употребил, пока тебя ждал.

– А как я домой попал?

– Так я и сам не помню. Я вообще в машине очнулся утром. Замерз, как собака. Заехал в магазин, купил лекарства и к тебе. Да уж… Вот это посидели. Голова трещит, словно в нее кол забили.

– Это да. Ладно, поехали, а то Сашок, наверное, нас заждался.

– Не беспокойся. Я его в архив послал кое-что нарыть, так что это мы его ждать будем.

– Нафига ты его туда отправил? Мы же вроде собирались посетить этого… Комарова! С ним пообщаться.

– Мне что-то с утра идея одна пришла в голову. Думаю, дай-ка проверю. А с этим несчастным Ромео мы и после обеда поговорим. Адрес его есть, так что никуда он от нас не денется. А потом и до этого компьютерного гения доберемся.

– А что за идея? – Сергей поставил банку на торпеду.

– Да по поводу последней жертвы.

– А что с ней не так? Вроде же все ясно.

– Да черт его знает. Хочу проверить кое-что. Так сказать, бредовые мысли. Похожие дела поднять за последние пять лет. Их не так много должно быть, так что, думаю, Сашок до обеда управится.

– Не понял, Стас. Ты сюда прибыл, чтобы Санитара ловить или висяки разные поднимать? Что за бред? – Самойлов схватил пиво, жадно допил его до конца, после чего нервно смял жестяную банку и выкинул в открытое окно.

– Да брось. Давай проверим. Терзают меня смутные сомнения, Серега.

Глава XXXI

Самая изощренная хитрость дьявола состоит в том,

чтобы уверить вас, что его не существует.

Ш. Бодлер

– Проснись. Проснись. Слышишь меня? Проснись, Макс!

Я открываю глаза, в комнате темно. Прислушиваюсь. Ничего, только тишина. Тяжело вздыхаю и понимаю, что что-то или кто-то пытается вырваться из меня наружу. На душе становится погано и тяжко. Грудь ломит. Поднимаюсь и сажусь на край кровати. Так отвратительно, что хочется разорвать грудную клетку и вытащить из себя то чужеродное, что в ней обосновалось. Меня начинает потрясывать, и я неуверенно иду в ванную. Открываю кран, умываюсь холодной водой, еще и еще. Поднимаю взгляд и замираю в оцепенении. Из зеркала на меня смотрит незнакомый человек, щурит глаза, словно оценивает. Медленно касаюсь зеркала. Отражение самовольно отклоняется в сторону и с опаской разглядывает мою руку. На волевом лице незнакомца красуются глубокие шрамы. Взгляд жесткий, ледяной, пронзительный, звериный. Незнакомец осматривает границы своего заточения, затем ощупывает их, начинает метаться в зазеркалье и со всего маха бить по преграде кулаками. Я отшатываюсь назад. Зеркало хрустит, и по нему расползаются паутинки трещин. Он бьет снова и что-то кричит. В ужасе наблюдаю за происходящим. В конце концов, незнакомец выдирает кусок стекла, режет себе палец и выводит кровью на зеркале слова: «Остановись. Он рядом».

Лампочка с грохотом лопается, я вздрагиваю в ужасе, в темноте слышно только мое отрывистое дыхание. Через минуту прихожу в себя, понимаю, что нахожусь в коридоре, вижу, что мои руки в крови, а пальцы и ладони покрыты резаными ранами. Возвращаюсь в ванную, чтобы поменять лампочку: зеркало разбито, колотое стекло лежит в раковине, залитой кровью, а на оставшемся полотне видны красные разводы, будто бы я водил ладонями по острым краям.

Сижу на кухне, заматываю руки бинтом. Это уже не первый случай. После того, как я вышел из комы, со мной постоянно творятся странные вещи. Хотя чему удивляться с моими-то повреждениями мозга? Я больной придурок, лишившийся всего и оставшийся один на один с неутолимой яростью. Делаю петлю на руке и затягиваю ее на узел, держа один конец бинта зубами. Когда я закончу с тем, что задумал, нужно будет покончить и с тем, кем я стал. А пока… Пока мне нужно выспаться. Завтра я встречаюсь с Петром.

Старенький «Икарус» дергается, набирая скорость. Я кое-как пробираюсь на заднюю площадку и хватаюсь за поручень, чтобы устоять на ногах. Людей много, все куда-то едут, спешат. Мы постоянно суетимся, пока дышим. После получаса езды народу убавляется, и я могу сесть на свободное место, правда, только возле пожилой женщины, которая читает лежащую на коленях Библию. Странная обстановка, чтобы предаваться погружению в Писание. Сажусь. Она, не поднимая головы, краем глаза осматривает меня. Все это время она тщательно водит пальцем по строчкам и бубнит, словно хочет мне что-то доказать или продемонстрировать. Впрочем, не одна она поглядывает на меня. Такое ощущение, что я выделяюсь из толпы. Интересно, чем? Своими забинтованными руками? Минут через двадцать женщина, не отрываясь от Писания, вдруг начинает говорить.

– Знаете, когда я читаю «Отче наш», моя душа наполняется легкостью. Молю Господа о смирении людей. Я надеюсь, что Спаситель услышит мои молитвы.

В этот момент я подъезжаю к своей остановке и поднимаюсь с кресла. На секунду задерживаюсь, чтобы ответить женщине.

– Надежда, к сожалению, всегда приводит к разочарованию. Хотел бы я, что бы моя душа тоже наполнялась легкостью. Только проблема в том, что мы с Господом нашим разговариваем на разных языках.

Глаза ее округляются. Она медленно поправляет очки, натягивая их выше на нос, жмет плечами, открывает рот, чтобы что-то произнести, и вскоре молча закрывает его, так и не найдя слов. Оплачиваю проезд и выхожу из автобуса. В паре километров от остановки, около заброшенного дома меня ждет машина, на которой я и добираюсь до Петра.

– Почти все закончено, осталось немного, – смотрю на строение, в возведении которого сам принимал участие.

– Да, ты прав, – смиренно отвечает Петр. – Люди суетятся, стараются. Так что скоро закончим все с Божьей помощью.

– Неплохой приход получится. Будешь служить тут и горя не знать, – хлопаю его по плечу, на что он качает головой. – Что не так?

– Не для себя строили – для всех.

– Понятно, что не для себя. Но церковь без священника существовать не может. Смотри, скольких ты приютил обездоленных и разочарованных в жизни. Теперь у них есть цель, есть стремление. Ты им нужен.