Боб Томас - Преступный маскарад

— Хочешь отдать мне свои обноски? — В голосе Эдит слышалась горечь.

— Обноски? — засмеялась Маргарет. — Эди, милая моя, только взгляни на эти обноски!

Она раздвинула зеркальные дверцы стенного шкафа, и перед Эдит предстал длинный ряд вешалок с яркими модными платьями. Маргарет вынула некоторые из них.

— Вот, вот и вот! — воскликнула она. — К тому времени, как я сниму траур, они все равно выйдут из моды. А тебя эти «обноски» совершенно преобразят. Забирай все, если хочешь.

Маргарет порылась в шкафу, вытащила соболье манто и бросила его Эдит. Та автоматически подхватила его и, пройдя в спальню, бережно положила на кровать. Маргарет захлопнула шкаф и швырнула на кровать целую охапку одежды.

— Это все тебе.

Эдит не ответила. Достав из сумочки сигарету, она нервно чиркнула спичкой и стала озираться в поисках пепельницы.

— Брось сюда. — Маргарет протянула ей старинное фарфоровое блюдо. — И пора кончать с куревом, Эди. Можешь заболеть раком и все такое. Я вот бросила много лет назад. Между прочим, что ты опустила в могилу?

— Вереск, — сухо ответила Эдит. — Ветку вереска.

— Вереска? — удивилась Маргарет и тут же рассмеялась: — Ах да, понимаю, «счастье прежних дней» и что там еще… Отпуск в Шотландии. Фрэнк рассказывал мне о вашей поездке.

— Что именно?

— Все очень невинно. Милый Фрэнк! И милая Эдит! Должно быть, вы чинно-благородно бродили по горам и читали сентиментальные стишки.

Раздался стук в дверь, и дворецкий объявил:

— Ваш чай, мадам.

— Можешь войти, Генри, — повысила голос Маргарет.

Вошел Генри, держа на вытянутых руках затейливо изукрашенный поднос с серебряным чайным сервизом и тарелочками с печеньем и пирожными.

Разливая чай, Маргарет заметила:

— Я и представить себе не могла, дорогая, что ты до сих пор лелеешь воспоминания об этой поездке. Прошло столько лет! Ты же наверняка понимаешь, что это был всего лишь недолгий военный роман. Импозантный полковник средних лет слегка приволокнулся за своей подчиненной. Весьма банальная история. Тебе с сахаром?

— Нет.

Маргарет подала сестре чашку.

— Все было так давно и теперь кажется таким… как бы лучше выразиться, несерьезным.

— А что было у тебя? — вспылила Эдит. — Интересный полковник, находясь в отпуске, зашел к сестре своей подчиненной. Подумать только, ведь он хотел сделать мне приятное! А где ваш ребенок, наверное, уже учится в колледже?

— О чем ты?

— О твоем ребенке, из-за которого Фрэнку пришлось на тебе жениться.

— Ах вот что… — Маргарет погрустнела. — Он умер, не дожив до года.

— Значит, это был мальчик, — тихо сказала Эдит. — Фрэнк так мечтал о сыне.

— А потом я уже не могла иметь детей. — Маргарет поставила чашку на столик и повела плечами, словно прогоняя непрошенные воспоминания. Потом встала, повернулась к Эдит спиной и попросила:

— Будь добра, расстегни мне «молнию». Хочу поскорее снять с себя это ужасное платье. Господи, как я ненавижу траур!

Продолжая думать о своем. Эдит машинально повиновалась. Маргарет пошла в гардеробную, на ходу стягивая платье.

— Видела, кто пришел на похороны? Прямо паноптикум. Старая калифорнийская аристократия. — Она скрылась в гардеробной и, повысив голос, спросила: — Ты случайно не знаешь, сколько времени полагается носить траур?

— Он тебе очень мешает, правда? — усмехнулась Эдит.

Маргарет что-то ответила, но Эдит уже не слышала ее. Она обводила глазами спальню, думая о Фрэнке: сюда он привел молодую жену, вот эти вещи дарил ей, в этой кровати обнимал ее… спал с ней… Сколько в нем было нежности, как терпелив и внимателен был он к юной неопытной девушке, не искушенной в премудростях любви…

Она стояла у кровати, погрузившись в воспоминания и машинально поглаживая мягкий мех собольего манто. Потом, словно впервые увидев его, подняла и набросила на плечи. В зеркале напротив отразилась красивая, элегантная женщина. Это не она! Роскошный мех преобразил ее и словно превратил в Маргарет. Эдит сняла манто и бросила его на кровать.

— Когда ты собираешься назад в Сан-Франциско? — донесся до нее голос Маргарет.

— Я уехала оттуда десять лет назад после смерти папы. Он допился до белой горячки.

Маргарет появилась на пороге спальни в розовом шелковом пеньюаре, отделанном мехом.

— Эдит, ну зачем ты так? — укоризненно сказала она.

— Боишься правды? Тебе неприятно это слышать? Его уволили из редакции за пьянство, после чего он окончательно спился.

— Бедный папа! Это ужасно… Почему ты мне не сообщила?

— Ты никогда не интересовалась нашей жизнью. Я написала тебе, когда он умер.

— Наверное, были в Европе. Мы с Фрэнком много путешествовали.

— Знаю.

— Что ты знаешь?

— Я следила по газетам за жизнью Фрэнка де Лорки и его очаровательной жены.

Маргарет явно утомил этот разговор.

— Расскажи о себе. Где ты сейчас живешь?

— В Лос-Анджелесе.

— Здесь? Уже десять лет?

— Заправляю небольшим баром «У Эди». На углу Фигероа и Темпл-стрит.

— Бар?! Ты с ума сошла!

— Не беспокойся. Твои светские знакомые о нем даже не слышали.

— Но Эди… бар! Как можно? — презрительно фыркнула Маргарет. — Почему ты не пришла ко мне? Я бы тебе помогла.

— Помогла? Так же, как — «помогала» всю жизнь? Я оценила твою «помощь», когда вернулась из Европы и узнала, что вы с Фрэнком собираетесь пожениться.

— Эди, с тех пор прошло двадцать лет!

— Восемнадцать.

— Ты меня до сих пор ненавидишь, да? Так и не простила меня?

— А что ты сделала, чтобы заслужить прощение?

Маргарет покачала головой.

— Эди, но мы же сестры.

— Ну и что? — гневно закричала Эдит. — Ты права, я тебя ненавижу! И не хочу больше видеть!

Резко повернувшись, она выбежала из комнаты и захлопнула за собой дверь.

Эдит торопливо спускалась по лестнице и вдруг остановилась, наткнувшись глазами на портрет Фрэнка в форме полковника. Да, это был он, точно такой, каким она его помнила. Художнику удалось передать все — теплый блеск глаз, мягкую улыбку, разворот мощных плеч, нежность сильных рук. С портрета на нее смотрел живой Фрэнк, мужественный, добрый и любящий. Эдит невольно залюбовалась им. Таким он навсегда останется в ее памяти…

Почувствовав на себе чей-то взгляд, она посмотрела вниз и увидела дворецкого. Значит, он заметал, что она задержалась у портрета…

— Машина ждет вас, мисс Филипс, — произнес он.

— Спасибо, Генри, — ответила Эдит, посмотрев на портрет в последний раз.

— Мистер Фрэнк был замечательным человеком, — печально сказал дворецкий. — Нам всем будет его очень не хватать.

На мгновение их взгляды встретились. Эдит прочла в глазах старого слуги понимание и сочувствие.

Генри проводил ее и помог сесть в лимузин.