Боб Томас - Преступный маскарад

— У нее гости, — сказал Дэн.

— Какие еще гости? — насторожился Джим.

— Приехала сестра Эди.

— Это ее «роллс-ройс» стоит снаружи?

Дэн кивнул.

— Вот это да! — присвистнул Джим. — Эдит не говорила мне, что у нее есть богатая сестра.

— Ты много чего не знаешь. Например, тебе известно, что нас собираются выставить отсюда первого числа?

— Что?!

— Заходил Бимис. Устроил ей скандал из-за того, что она задолжала ему за аренду.

— Вот оно что, — покачал головой Джим. — Я заметил, что ее что-то гнетет. Бедная девочка…

Джим поднялся по лестнице и постучал в дверь. Эдит успела надеть на себя одежду Маргарет и теперь лихорадочно натягивала на мертвое тело свой розовый халат. Услышав стук, она застыла на месте. Сердце у нее остановилось.

— Эди, это я, Джим.

Эдит отчаянным усилием втащила тело на кресло и подбежала к двери.

— Да, Джим?

— Можно тебя на минуточку?

— Извини, Джим, я не одета.

— Накинь что-нибудь. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Эдит знала, что от Джима так просто не отделаешься. Случайно взглянув в зеркало, она сообразила, что на ней платье Маргарет и прическа не такая, как всегда. Кинувшись в ванную, она быстро натянула поверх платья махровый халат и повязала голову шелковым шарфом. Запахнув халат и придерживая его у горла руками, она приоткрыла дверь.

— Я все устроил, — радостно выпалил Джим. — Чарли Грин сказал, что подменит меня через час, так что мы с тобой сможем отпраздновать твой день рождения.

— Я не могу, Джим, ко мне приехала сестра, — ответила она, вся дрожа.

— Эди, я знаю насчет аренды и понимаю, что ты расстроена. Мне кажется, тебе сейчас ну ясно выговориться. Давай, я зайду к тебе позже и…

— Нет, Джим, нет! Только не сегодня! Уходи, прошу тебя!

Она захлопнула дверь перед носом Джима. Тот потоптался возле двери, раздумывая, не стоит ли предпринять еще одну попытку, потом повернулся и медленно пошел вниз.

Эдит тем временем натягивала чулки Маргарет. Потом встала, разгладила на бедрах юбку и сунула ноги в туфли на высоких каблуках. Туфли оказались маловаты. Она проковыляла несколько шагов, морщась от боли. Через некоторое время туфли немного растянулись, и ходить стало легче.

Эдит взяла с кровати пистолет и вложила его в безжизненную руку Маргарет. Крупный бриллиант сверкнул на пальце Маргарет. Кольцо! Эдит поспешно сняла его и заменила собственным, скромным золотым колечком с небольшим рубином, которое когда-то подарил ей отец. Помедлив, она надела бриллиантовое кольцо на средний палец левой руки.

Так, теперь подарок Джима. Вынув из футляра часы, она надела их на запястье Маргарет. Ну вот, кажется, все.

Подойдя к зеркалу, Эдит придирчиво оглядела себя. Сейчас она больше похожа на сестру, чем несколько часов назад, когда примеряла меховое манто. Надо же, полное перевоплощение! Эдит достала из сумочки сестры губную помаду, намазала губы, надела шляпку и опустила вуаль. Натянув лайковые перчатки, подошла к окну и слегка раздвинула занавески.

Патрульная машина все еще здесь! Значит. Джим в баре. Как же выбраться отсюда? Она кинулась к двери и прислушалась. Джим беседовал с Дэном.

— Попробую еще разок, — сказал Джим. — Мне кажется, я сейчас ей очень нужен.

Эдит в ужасе отшатнулась от двери и уставилась на мертвое тело, скорчившееся в кресле. Шаги Джима приближались.

Эдит проговорила неестественно звонким голосом:

— А помнишь, Мэгги, ту забавную песенку, которую мы когда-то так любили? — Она начала напевать модную в тридцатых годах мелодию.

В патрульной машине заговорила рация. Напарник Джима крикнул, заглянув в бар:

— Джим, срочный вызов!

— Иду! — откликнулся Джим, сбегая вниз.

Эдит закрыла глаза и прислонилась к дверному косяку, дрожа всем телом. За окном взревела полицейская сирена. Эдит положила на видное место записку и, заметив свои очки, которыми пользовалась только для чтения, стала машинально засовывать их в сумку, потом вдруг опомнилась и выложила очки на стол.

Подойдя к двери, она в последний раз оглядела комнату и удовлетворенно вздохнула. Хотела погасить свет, но, сообразив, что этого делать нельзя, опустила на лицо вуаль и вышла.

Музыканты и немногочисленные посетители с любопытством оглядели женщину в черном, спускавшуюся по лестнице.

— Доброй ночи, мадам, — произнес из-за стойки Дэн, но ответа не дождался.

Завидев хозяйку, Джордж распахнул дверцу лимузина. Эдит скользнула на заднее сиденье.

— Домой, мэм? — спросил Джордж, включая зажигание, и увидел в зеркале заднего обзора, что она молча кивнула.

Джордж остановил «роллс-ройс» у крыльца.

— Доброй ночи, мэм, — сказал он.

— Спасибо, Джордж, — тихо ответила Эдит и направилась к особняку — дверь тут же распахнулась.

— Добрый вечер, мадам, — поклонился ей Генри.

Эдит похолодела, увидев в холле массу людей — Пола Харрисона, почтенную матрону с мужем и других представителей старой калифорнийской аристократии. Многие из них были на похоронах Фрэнка.

Растерявшись, она переводила взгляд с одного лица на другое, не зная, что сказать. Харрисон подошел к ней и негромко произнес:

— Маргарет, мы уже начали беспокоиться.

— Извините. Меня задержали.

— Ничего, дорогая, не извиняйтесь! — воскликнула донья де ла Сьенега. — Теперь начнем, если вы готовы. — Она сделала знак двум священникам, стоявшим по обе стороны алтаря, помещенного под портретом дона Рафаэля де Лорки, основателя династии. У всех присутствующих в руках были молитвенники, и Эдит наконец догадалась, что они собрались помолиться за душу усопшего друга и родственника.

Решающий момент настал раньше, чем она предполагала. Замирая от страха, Эдит решительным движением подняла вуаль и окинула взглядом лица собравшихся. Кажется, никто из них не заметил ничего необычного.

— Ваш молитвенник, мадам, — сказала Дженет.

Эдит позволила Генри снять с нее шубу и взяла у Дженет молитвенник. Харрисон осторожно подвел ее к алтарю. Донья де ла Сьенега встала рядом.

— Благословенна будь, пресвятая дева Мария…

Эдит искоса взглянула на остальных. Склонив головы, они хором подхватили:

— Блаженна будь среди женщин, благословен будь Иисус, плод чрева твоего…

— Возрадуйся, пресвятая дева, Господь да пребудет с тобою…

Эдит присоединилась к хору, невнятно бормоча слова и стараясь уловить, что следует произносить дальше. С каждой минутой она все больше успокаивалась. Подняв голову, взглянула на портрет Фрэнка де Лорки. Глаза ее увлажнились.

Когда молитва закончилась, Эдит уже полностью овладела собой. Гости с удовлетворением отметили, что ее глаза покраснели от слез.

При прощании никто не ждал от нее длинных речей. Она молча пожимала руки, принимая соболезнования.