Пол Гэллико - Банда «Зоопарк»

– Кип?

– Кип Тренчли. Он тоже влюблен в Диану.

Память полковника была настоящим складом имен, лиц и дат. Сейчас словно тихий колокольчик звякнул в его голове. С тех пор как Пьер Рокбрюн был награжден орденом Британской империи, он считал себя постоянным союзником этой страны и всегда внимательно читал английские газеты. Имя Тренчли вызвало у него ассоциацию, от которой он не мог избавиться, хотя и считал ее совершенно неподходящей.

– Ну, а другие? – спросил он.

Сара посмотрела на полковника так, словно уже раскаивалась, что пришла сюда. Но после минутного колебания все же ответила:

– Да, нас в самом деле восемь. Еще две девушки и четверо мужчин. Мы вместе путешествуем. Девушки Николь и Елена, по-моему, очень милы. Гарри говорил, что они из очень хороших семей.

– Гарри… – повторил полковник, словно прикалывая его булавкой среди других экспонатов.

– Гарри мой друг. – Нерешительность, с которой Сара произнесла эти слова, сделала ее голос похожим на голос маленькой девочки.

Полковник кивнул, но снова ничего не сказал.

– Ну, есть еще Марсель Дюфор, – продолжала Сара, – управляющий ресторана «Голубой грот». Все знают, что он человек порядочный. Мне всегда казалось, что он похож на святого. Он старый друг Кипа.

На этот раз полковник был по-настоящему встревожен, хотя и постарался скрыть это от девушки. Это имя он хорошо знал, как знал и то, что Марсель Дюфор был далеко не святым. Владелец модного ресторана имел солидную репутацию. Но снежно-белые волосы и худое загорелое лицо, придававшие ему вид индийского аскета, скрывали внутреннюю порочность и коварство…

– И граф Андре, – продолжала Сара, – Паоло Андре. Он итальянец, друг Гарри.

– Понятно, – сказал полковник. – А как фамилия Гарри? Румянец на щеках девушки выдал ее замешательство. Она ответила тихо, почти шепотом:

– Это ужасно глупо, но я не знаю. Просто Гарри. Сара заговорила быстро и горячо.

– Он американец. Жутко красивый и везде побывал. Все его знают.

Полковник подумал, что неплохо было бы узнать, кто эти «все».

– Тогда чем же ты напугана?

Сара задумалась, пытаясь разобраться в своих ощущениях.

– Сама не знаю. При всем желании я не смогла бы описать это на бумаге, и мне трудно объяснить это тебе. Никогда раньше я не чувствовала ничего подобного. Сегодня утром, когда полицейские пришли в дом, рассказали мне о краже папиных картин и стали задавать вопросы, у меня появилось подозрение.

– Кого ты имеешь в виду?

Глаза Сары сузились, и она зажмурилась, словно пытаясь удержать перед глазами увиденное.

– Четверых из них, – сказала она, – Марселя, Кипа, Паоло и Гарри. Девушки – Николь и Елена – не в счет. Они слишком глупы. Понимаешь, когда произошла кража и разговариваешь с полицейскими, все начинает казаться совсем другим.

– Да, я хорошо это понимаю, – сказал полковник.

– Я хотела сказать, что граф Андре выглядит очень хорошим, но ведь может оказаться и ужасным.

– Конечно, – ответил полковник, внутренне содрогнувшись. Само слово «граф» звучало на Ривьере подозрительно.

– А Гарри? Гарри и ты?

– Ничего не произошло, – быстро ответила Сара. – Я ужасно его люблю, хоть иногда он беспокоит меня. Ничего не произошло, но могло произойти.

Полковник внимательно посмотрел на девушку.

– А теперь скажи, чем я могу тебе помочь? Сара умоляюще сложила руки.

– Просто приди и посмотри, ладно? Мы сегодня обедаем в клубе Общества в Каннах. Просто приходи, сядь где-нибудь и понаблюдай. Ты много знаешь и наверное, сможешь определить… – она вздрогнула, – есть ли у меня основания для испуга.

– Хорошо, – сказал Рокбрюн, – я приду. Только не подавай виду, что мы знакомы.

Сара энергично кивнула.

– Большое спасибо. О таких вещах я не смогла бы рассказать даже папе.

Полковник проводил ее до двери и стоял, глядя как она идет к машине. На полпути Сара обернулась и после нескольких секунд колебания сказала:

– Понимаешь, самое нелепое то, что он просто не имел возможности это сделать. Гарри провел эту ночь со мной. Он ушел только в пять утра.

И повторила со сдавленным рыданием, словно не рассчитывая, что ей поверят.

– Ничего не произошло, клянусь тебе, мы только танцевали. Но он не мог этого сделать.

Они стояли, глядя друг другу в глаза. Сердце полковника сжалось, когда Сара сказала ему, что ничего не произошло. Значит когда-нибудь произойдет. Он хорошо знал таких, как Гарри. Их много, рыщущих по Ривьере в поисках добычи. Но говорить сейчас с Сарой на эту тему было бесполезно.

– Когда музей должен был вернуть картины твоему отцу?

– В понедельник, – ответила Сара. – В субботу выставка закрывается.

– Хорошо, вечером увидимся. Когда я уйду, загляни в дамскую комнату.

Он посмотрел, как девушка села в машину и уехала. Во всяком случае, ей стало немного легче оттого, что он пообещал прийти.

Буквально через минуту перед магазином затормозила машина еще одного раннего посетителя. Полковник не сумел определить для себя, радует или злит его этот визит, но, учитывая сегодняшние новости, он во всяком случае не удивился. Прибыл капитан Клод Скубайд, руководитель розыскного отдела региональной службы криминальной полиции. Маленькие глазки детектива обшарили магазин, словно он ожидал увидеть на его стенах украденные картины и был очень разочарован, не обнаружив их.

Капитан Скубайд не был похож на полицейского, тем более, на детектива. Скорее он смахивал на одного из тысяч туристов, наводнивших этим летом юг Франции. Это был невысокий хрупкий человек с узким лицом, которое украшали безукоризненно подстриженные усы. В темных глазах капитана светился разум. Одевался он всегда так, чтобы ничем не отличаться от толпы туристов – свободного покроя брюки, сандалии и яркая рубашка с короткими рукавами. Картину дополнял фотоаппарат и постоянно болтающийся на поясе шагомер.

Несмотря на легкомысленную внешность капитан был идеально подготовлен к своей работе, так как был человеком способным и не вполне честным. Впрочем, его нечестность была, если можно так выразиться, ложью во спасение и касалась некоторых его профессиональных методов, а это совершенно необходимое качество для успешной работы детектива на Ривьере.

В то утро капитана Скубайда привела к магазину Рокбрюна интуиция полицейского – одно из тех неожиданных озарений, которые могут привести к самым неожиданным результатам.

Скубайд обдумывал, как бы побыстрее перейти к делу, оставаясь в рамках приличий. Полковник хорошо понимал его сложности. Сначала он хотел предоставить детективу возможность выкручиваться самому, но жалость все же взяла верх…

– Может быть, я могу помочь вам, капитан?